Нет точных сведений, почему материалом для книжки стала именно береста. Можно предположить, что где-то недалеко от барака росла берёза, с которой заключённой и удалось незаметно срезать кору. Сборник стихов она намеренно сделала маленьким — чтобы было легко прятать. Ведь книжицу в любой момент могли отобрать и уничтожить, а её хозяйку — избить.

Стихотворение в самиздатовском сборнике разделено не на двустишия, а на четверостишия. Объединив четыре строчки в одну строфу, Дора Самойловна Гусман не просто сместила акценты, она создала новое, более мрачное звучание стихотворения, как в интонационном, так и в смысловом плане, сохранив при этом его главную идею.

Так берестяное издание оказалось у Ахматовой. Она с большим трепетом относилась к крохотной книжке, хранила её в специальной коробочке, устланной ватой, и часто показывала гостям — об этом вспоминали многие знакомые Ахматовой, в том числе и Георгий Глекин. Он рассказывал, как на одной из встреч Ахматова показала ему экземпляр газеты, в которой была заметка о «берестяном издании», а затем достала «жестяную коробочку из-под монпансье, где на вате бережно хранилось это берестяное чудо…». Сборник из бересты вспоминает и Лидия Чуковская: «У Анны Андреевны две радости нынче: первая радость — книжка из берёзовой коры, прошитая верёвкой. На коре выцарапаны её стихи: „Двадцать первое. Ночь. Понедельник“. Светлое это чудо привёз ей кто-то из лагеря… Чудо Анна Андреевна положила мне в раскрытые ладони, а я не то что перелистывать, я дохнуть не смела — но она и не дала, вынула мгновенно у меня из рук и положила в особую коробочку, устланную ватой».