Рубрики СПб

В нашем театре (Санкт-Петербургском Большом театре кукол БТК) поворотный круг накладного типа. Мы собираем его, когда готовим сцену для отдельных спектаклей. Таких в репертуаре сейчас два: «Винни-Пух» и «Минуты жизни». Бывают круги и другие — стационарные, или врезные. Они вмонтированы заподлицо со сценой. А ещё существуют круги с дополнительным кольцом, способным вращаться отдельно. Но все они служат для решения похожих задач — для быстрой смены планов и отдельных декораций, создания динамических сцен.

Во время Великой Отечественной войны ряды Ленинградского Союза советских художников (ЛССХ) заметно поредели. Многие ушли на фронт, другие были эвакуированы вместе с семьями в глубокий тыл. Были оставшиеся в Ленинграде. Почему? Причины тому разные. Кто-то не успел эвакуироваться, а для кого-то это было осознанным решением. Художник Анна Петровна Остроумова-Лебедева, которой в 1941 году исполнилось 70 лет, не смогла расстаться с родным городом: «Всех волнует один и тот же вопрос: «Уезжать ли?» Я хочу остаться. Твёрдо хочу остаться на всё страшное впереди».

Немного загадочное слово — флюгер — словно приоткрывает дверь в таинственную страну сказок и легенд. Оно ассоциируется со средневековыми башнями, увенчанными затейливыми металлическими флажками, которые гордо возвышаются над островерхими крышами старинных городов. Сам же флюгер, парящий над зданием, придаёт ему некую романтическую ауру и, согласно древним поверьям, является оберегом дома.

Всем, кто хоть немного знаком с нашим журналом, известен этот рекламный формат. С первого года выхода Журнала Учёта Вечных Ценностей «Адреса Петербурга» (ЖУВЦ «АП») ЧБРРР стала визитной карточкой издания. Определяющей её чертой служит уникальность общего стилистического решения при полном отсутствии сколько-нибудь оригинальных составляющих.

Ворота можно поделить на «торжественные» и обычные. К первым отнесём триумфальные арки и все ворота, которым посчастливилось примыкать к памятникам архитектуры. Такие ворота имеют шанс сохраняться в относительном порядке и время от времени реставрироваться. Как, скажем, Нарвские триумфальные ворота, сквозь которые гордо прошла гвардия, вернувшаяся после победы над Наполеоном, или Московские — и те, и другие окружены всеобщим вниманием. Не забыты и Петровские, и Невские ворота Петропавловской крепости, и ворота «Любезным моим сослуживцам» вместе с Гатчинскими мраморными воротами в Пушкине. Такой статус — возвышение до победного символа: всё это скорее врата, чем ворота.

Конец 1940-х — начало 1950-х годов. Послевоенная Европа приходит в себя. Годы голода и лишений уходят в прошлое. В настроениях нового послевоенного общества просыпается желание скорее забыть все тяготы войны и окунуться в новую мирную жизнь.

В Нижнем парке музея-заповедника «Петергоф» за Западной Воронихинской колоннадой спрятался один забавный фонтан. Он не сверкает золотом и по скульптурному размаху уступает большинству фонтанов дворцово-паркового комплекса, а уж по сравнению с величием Большого каскада кажется и вовсе неприметным.

В логотипах двух из четырёх государственных музеев-заповедников, расположенных в пригородах Санкт-Петербурга, использованы монограммы их царственных владельцев, названных в дополнение к именам Великими. Эмблемой ГМЗ «Петергоф» является первая буква имени Петра, ГМЗ «Царское Село» — Екатерины. Вот почему, продолжая тему столетнего юбилея музейного статуса дворцовых пригородов, Журнал Учёта Вечных Ценностей обратил особое внимание на вензели и монограммы, нередко встречающиеся на петербургских фасадах. О чём эти детали могут рассказать, говорится в статье искусствоведа Ольги Разумовской.