Модельер кроит будущее, разрывая прошлое
Беседа с Янисом Чамалиди

На самом деле я родился там, где было много солнца и моря, где линия горизонта уходила в никуда. И это не Санкт-Петербург. А мое лето проходило у бабушки в Грузии. И это опять же — не про Неву и набережные. Но (!) осень, зиму и весну с рождения я проводил в Петербурге. Мы всегда жили в центре города, на 8-й Советской улице, в доме с красивой парадной и высоченными потолками. Вторым моим петербургским домом был Мариинский театр. Каждый раз, когда мы с мамой переступали порог Мариинки, мне становилось дурно… Напрягали бесконечные «шахерезады», «бахчисарайские фонтаны», «сильфиды»… Но это, как ни парадоксально, и сформировало моё отношение к искусству.

Петербург я воспринимаю как город, впитавший в себя культуру многих стран, начиная с античности и язычества. Именно такое ощущение города заставило меня засесть за архивы Эрмитажа, Этнографического и Русского музеев. История бесконечно вдохновляет и рождает идеи для моих коллекций.

Конечно. Когда мы искали место для Модного дома (Большой пр. Петроградской стороны, дом № 55 — Ю. Ч.), то выбрали здание в стиле модерн, которое сто лет назад было построено для фабрики «Скороход», здесь же находился и их первый магазин — «Брак». Я узнал, что первоначальное название улицы Подковырова (куда выходят окна бутика — Ю. Ч.) — Покровская: здесь находилась самая ранняя церковь на Петроградской стороне, посвящённая сначала Сергию Радонежскому, потом — Покрову Пресвятой Богородицы. Встретиться с этим домом нам было предначертано судьбой.

Мода для меня равна стилю, а Петербург — стильная столица. Его нужно уметь чувствовать, понимать, подстраиваться под него. Погодные условия и гул, который идёт от стен старого города, настраивают нас на поиск и формирование собственного стиля, понимание себя. Москва, к сожалению, не умеет одеваться. Там другой подход: главное, чтобы было модно, трендово, ярко. Яркость зачастую путают с вульгарностью. Почему это происходит? Потому что выскочки, приезжающие в столицу на заработки, в стремлении покорить Москву не чувствуют тонкой грани и переходят в китчевость. Безвкусно одеваются и представители российской поп-культуры. А, например, американская певица Леди Гага — это стиль. Она абсолютно правильно транслирует себя. Когда мы видим её, то понимаем, что она одевается как настоящая «кака». Стиль «каки» там во всём. И это — гениально!

Среди петербургских модниц следовать стильным тенденциям всегда было дурным тоном. До революции 1917 года мы отставали от Москвы на три сезона, это был закон. В Петербурге правильно и своевременно формировался стиль, пришедший к модерну, а тут — бац — и 1917-й год, когда всё это разрушили. Поэтому о петербургском стиле мы можем говорить только до той поры. Если бы у нас удачно прошли столыпинские реформы, сейчас бы мы были впереди планеты всей, стали самыми сильными, сверхдержавой. Конечно, не всё рухнуло. Наши прабабушки передали женщинам культуру переобуваться в театре.

Современная мода сформировала синтез между спортом, шиком и классикой. Одеваться стильно — значит найти гармонию между этими жанрами. Мода даёт неограниченные возможности. Человек со вкусом может органично смотреться в театре и в кроссовках. Потому что сегодня это не обязательно спортивная обувь — смотря с чем её надеть. Я приходил в театр в кроссовках от Ёдзи Ямамото, в чёрных брюках, сверху — длинный тренч. Выглядел как человек из мира богемы, и ни у кого не возникал вопрос: «Какого рожна ты в таком виде пришёл в театр?» — «Боже, этот человек никак из космоса!» — такой комплимент я услышал в «Клубе друзей Эрмитажа». И мне как представителю творческой профессии важно научить людей сочетать классику, спорт, гранж. Приемлемо всё, если нет проблем со вкусом.

Это уже в прошлом. Для Эльзы Скиапарелли рисовал Сальвадор Дали, а Шанель очень злилась, так как хотела, чтобы он работал с ней. Сейчас коллаборации — немодная история.

У меня были коллаборации с Леонардо да Винчи, Дюрером. Последняя моя такая работа была узко направлена и связана с Боттичелли. Разбирали «Весну» с её тезисами. То, что мы сегодня будто бы живём в средневековье. То, что мы так же нетерпимы, как население того времени. Если бы в современном мире не было цензуры и многоточий, мы бы начали жечь костры инквизиции. Геи и лесбиянки были бы первыми на этих кострах. Туда бы попали все творческие люди и красивые женщины, потому что некрасивых людей намного больше.

Мы не знаем, почему европейский генофонд уничтожен. Истребление катаров, прежде всего, вела католическая церковь. Наш Иван Грозный — тихий младенец по сравнению с их королями.

Культура нашей страны удивительна. У меня большой интерес к язычеству. Мы только сейчас начинаем узнавать, как было на самом деле. Есть люди, которые занимаются языком, расшифровками через староверов.

Изучение — есть вдохновение. Любое познание умножает эмоции, это всегда какие-то теории, домыслы, часто непонятно, что есть правда, а что ложь. Будь я историком, то сошёл бы с ума, потому что сложно что-то доказать. А я в своём деле играю этими пластами: не принимаю и не отвергаю, рассматриваю теории, меня интересуют мифы, легенды, сказки.

У меня очень много тематических работ: например, «История двоих» — о Петре и Февронии. Показ проходил на траве. Все наши гости были удивлены: почему зимняя коллекция — и вдруг на траве? А мы так решили обыграть момент, когда Феврония сказала, что приедет на санях, а было лето. Выпал снег, и она приехала.

То, что вызывает эмоции, является лишь отражением исторических фактов. Если хочешь быть модным — возьми какую-то историю и транслируй её по-своему.

У греков на пирах нельзя было говорить о политике, плохих жёнах, детях, философии, так и я стараюсь не касаться религиозных и политических тем.

Конечно, это Исаакиевская площадь, Александрийский столп, атланты, которые охраняют вход в здание Нового Эрмитажа. Знаю, что технология, по которой они созданы, в современной России уже не была известна. Это, можно сказать, «раскопанно-выкопанная» культура, объекты другой цивилизации, как, например, и Баболовская ванна. Мастера знают технологию жидкого бетона, а жидкий мрамор для них же — загадка.

Можно одеться просто даже в театр, но при этом иметь в виду некую универсальную вещь, которая сделает ваш образ близким к вечернему. Безусловно, удлинённый пиджак — это самая необходимая вещь, которая структурирует любую обувь: кроссовки, балетки, берцы, кеды. И аксессуары. Отчаянно красивым смотрится серебро в эстетике 1930-х годов либо сочетание серебра и золота — византийская школа, она же древнерусская, она же «рублёвская».

Базовый гардероб собирается минимум 4 года. Это вещи из очень хороших тканей, которые не изнашиваются. Силуэты — разнообразные, ведь когда мы, наконец, соберём свой гардероб, образы будут бесконечно трансформироваться. Также «тряпки» должны быть правильно стареющими, как из сундучка: достаёшь, а там прелесть. Волокна подсели, фактура в жаккардах проявилась сильнее. Когда мы смотрим на рубашку Петра Первого, то восхищаемся мастерством. И в моём ателье так же: женщины, которые покупали платья 20 лет назад, и сегодня абсолютно спокойно могут комбинировать их с новыми моделями.

Я прекрасно отношусь к масс-маркету. Он даёт возможность одеваться людям с определённым бюджетом. Я могу сделать человека бесспорно стильным, подобрав ему одежду в любом из демократичных магазинов. Но эти вещи не станут фундаментом базового гардероба. После первой стирки они потеряют свой вид. Хотя и там можно «колдовать», думаю. Зло масс-маркета в том, что он предлагает одежду для всех. Женщина приходит туда и не понимает, за что ей хвататься. Что откуда взялось и как это правильно подать. Например, косуха: как она появилась, кто её носил, что ею хотели сказать? Эта куртка идеальна с белой майкой. Эта же вещь в розовом цвете — это «прости меня за всё, что было». Косуха может быть только чёрной, только с мужского плеча. Она должна иметь своё значение и оставаться в нём.

В Китае, например, сохранилось понимание цветов. У неба есть два: чёрный и синий. Чёрный — это концентрация цвета. Это символ божественного на земле, не в небе. У земли есть свои символы: жёлтый, зелёный. Потому что вода — синяя, она орошает жёлтый. Смешиваем жёлтый с синим, получаем зелёный.

Не то и не другое. Женщина — это бесконечный проводник. Я — лишь про то, что было придумано не мною. Они вдохновляют мужчин даже на полёты в космос, как Илона Маска — на Марс, и строить для этого корабли, и даже озеленять другие планеты. Хотя мне ближе тема экологии на родной Земле.