Памятные места

«Ступенчатая» перспектива набережной Лейтенанта Шмидта. Фотография Юрия Молодковца.

Васильевский остров

Родился я на Васильевском острове. Тут моя малая Родина. Василеостровский поэт Вадим Шефнер писал: «Я не горжусь этим, я этому радуюсь». Просто мне повезло. После окончания Высшего военно-морского училища имени М. В. Фрунзе, расположенного тоже на Васильевском, я отправился на службу в дальневосточный порт Находку. Командир гидрографической партии Алексей Сулимов, заполняя мои документы, задал стандартный вопрос: 

— Место рождения? 

Машинально и не задумываясь, я произнёс: 

— Ленинград, Васильевский остров. 

Последовал вопрос, понятный «островитянам»:

— Линейный или гаванский?

Моя реплика:

— Линейный!

Командир — радостно:

— Слава Богу! 

Он тоже был «линейным», то есть родился и жил на одной из линий Васильевского острова. Наверное, до семидесятых годов прошлого века островные мальчишки делились на линейных — тех, кто жил «между выцветшими линиями» от Менделеевской и Кадетской до 19-й — и гаванских, которые проживали от 20-й и до самой Гавани. Линейные и гаванские соперничали и враждовали между собой. Иногда, увы, доходило до драк «стенка на стенку» и обычных «тёрок» уличной шпаны. Я этих нюансов лично не помню, так как на четвёртом году жизни вместе с родителями переехал в Кировский район. 

Но Васильевский остров «не отпустил» меня, впоследствии я много раз так или иначе соприкасался с ним.

На Васильевском острове в XIX веке жили мой прапрадед и прапрабабушка со стороны мамы. Здесь, ещё до революции, поселились мои прадедушка и прабабушка, позже погибшая от голода во время блокады Ленинграда. Здесь жил мой дед, Николай Павлович Тужик, родившийся в 1906 году и героически погибший в 1941-м во время обороны нашего города на Пулковских высотах.

Здесь мои бабушка и мама, которая тогда ещё была ребёнком, выживали, страдали от голода, холода, обстрелов и бомбёжек во время страшных 872 дней блокады Ленинграда. Здесь, на Васильевском острове, я появился на свет в половине первого ночи 16 декабря 1958 года.

9 линия, дом № 16. Доходный дом Софьи Ковалевской

В этот дом меня принесли родители после рождения в Клинике Отта. В квартире № 20 в самом начале 20 века поселились ещё мои прадедушка и прабабушка. Прадед Павел Семёнович Тужик служил в то время вольнонаёмным сотрудником Военно-интендантского управления. Арендованная квартира была на четвёртом этаже 5-этажного дома и была не шикарной, но достаточно просторной, светлой и тихой. Окна квартиры выходили во двор, так что шума проходивших мимо дома трамваев было почти не слышно. Вход в подъезд находился в большой арке, ведущей во двор. Сейчас этого входа не существует. Во дворе были бани, просуществовавшие до 1970-х годов. Эту квартиру я хорошо помню. Три года после моего рождения мы с мамой, папой, бабушкой и новорожденной сестрой жили в одной из её комнат. В это время квартира № 20 превратилась в обычную ленинградскую коммуналку.

История дома № 16 по 9 линии Васильевского острова весьма примечательна. На углу Большого проспекта и 9 линии до середины XIX века существовал большой участок, ныне занятый домами № 31/14 и № 16, с садом и деревянными строениями. Участок в 1878 году купили известный ученый-палеонтолог В. О. Ковалевский, его жена, первая женщина-математик С. В. Ковалевская, а также её брат — кандидат математических наук Ф. В. Корвин-Круковский.

Супруги Ковалевские поселились в деревянном угловом доме — сейчас на этом месте стоит Институт высокомолекулярных соединений. Его адрес: 9 линия, дом № 14. Для продолжения своих исследований им необходимо было создать прочную материальную базу. Ковалевские в 1878–1879 годах по проекту архитектора графа Павла Юльевича Сюзора возвели со стороны 9-й линии пятиэтажный доходный дом № 16, во дворе которого были бани. Деньги на постройку одолжила им подруга Софьи Васильевны, химик Ю. В. Лермонтова, родственница поэта М. Ю. Лермонтова. Стройка не дала желаемой прибыли, а лишь разорила владельцев. Впоследствии дом им пришлось продать. С 1970-хгодов в полуподвальном помещении дома помещался магазин «Академкнига». Увы, сейчас он уже не существует.

Ещё до Первой Мировой войны, в 1912 году, в этом доме умер от туберкулёза мой прадед Павел Семёнович Тужик. Здесь жила моя прабабушка с детьми, но после 1917 года уже в одной комнате — их «уплотнили» после революции. Здесь проживали мои бабушка и дедушка. Здесь пережили блокаду бабушка с мамой. Мой отец, Григорий Михайлович Колотило, оказался в этом доме после женитьбы на маме в 1956 году. Он был уроженцем Херсона и после окончания с отличием средней Херсонской мореходки получил возможность продолжить образование в Ленинграде, в Макаровке, то есть в Высшем мореходном училище имени адмирала С. О. Макарова, на судомеханическом факультете.

Родители отца были из казачьих родов Колотиловых и Чаек. Мой дед по отцу — гвардии капитан Михаил Тимофеевич Колотило — до «украинизации» его фамилию писали как Колотилов — начал свой военный путь в 12-й Кубанской казачьей кавалерийской дивизии и погиб при штурме Берлина 17 апреля 1945 года.

Интерес к истории казачества вообще и предков в частности у меня с детства. Недаром для тематического номера «Адресов» о казачестве я написал десять статей, хотя в номер вошли только семь, половина из которых опубликована под псевдонимом Леонид Чайка.

У меня сохранились яркие детские воспоминания о летнем отдыхе у бабушки и тёти на Херсонщине, в Голой Пристани. Часто бывал и у двоюродного деда, брата бабушки Павла Мироновича Чайки, на Потёмкинском острове, где ещё сохранялись в то время следы казачьих стоянок 17–18 веков.

Высшее военно-морское училище имени М. В. Фрунзе

В 1981 году я с отличием окончил гидрографический факультет ВВМУ им. М. В. Фрунзе. Училище легендарное, ведущее своё начало от Навигацкой школы, основанной Петром Первым ещё в 1701 году в Москве, в Сухаревой башне. Училище много раз реформировалось и переезжало, меняя названия и адреса. Выпускники этого учебного заведения прославили нашу страну в морских сражениях, кругосветных плаваниях, экспедициях и на других совершенно неожиданных поприщах. Это композитор Н. А. Римский-Корсаков, художник-маринист А. П. Боголюбов, художник-баталист В. В. Верещагин, академик А. Н. Крылов, океанолог Ю. М. Шокальский, путешественник и авантюрист Ф. И. Толстой-Американец, писатель Л. С. Соболев.

В мою бытность курсантом в училище преподавали многие учёные и военные деятели. Особо мне хотелось бы упомянуть легендарного дважды Героя Советского Союза контр-адмирала Александра Осиповича Шабалина, который преподавал нам морскую практику. Сейчас мне как-то совершенно удивительно читать во время военно-морских парадов на борту одного из больших десантных кораблей название «Александр Шабалин». Понимаешь, что в жизни было соприкосновение с Историей!

11 линия, № 6-8. Здание Главного управления навигации и океанографии

Это здание вплотную примыкает к комплексу зданий ВВМУ им. М. В. Фрунзе и в 2001 году включено в «Перечень вновь выявленных объектов, представляющих историческую, научную, художественную или иную культурную ценность». Построено в 1905–1907 годах архитектором Михаилом Хаимовичем Дубинским для Военно-морской академии. 

Во время Великой отечественной войны здесь располагался штаб морской обороны Ленинграда. С 1959 года здесь находится учреждение, к которому я имел непосредственное отношение во время службы в ВМФ. В разное время оно называлось по-разному, но суть его оставалась единой — гидрографическая служба Военно-морского флота. Под эгидой этой службы мне довелось побывать в экспедициях в Индийском, Тихом, Атлантическом и Северном ледовитом океанах и многих морях, но самой необычной была экспедиция на озеро Байкал. Участником этой экспедиции я был в 1982–1985 годах.  Об этой экспедиции надо рассказывать особо, упомяну лишь, что результатом этой экспедиции стали новые навигационные карты озера Байкал, навигационный атлас и лоция озера Байкал. 

До этого серьёзные гидрографические работы проводились на озере Байкал экспедицией под руководством Ф. К. Дриженко в 1896-1903 годах, а предыдущая лоция была издана Главным гидрографическим управлением в 1908 году. Мне повезло в том, что в 1983 году мной совместно с Алексеем Изильевичем Сулимовым была открыта наибольшая глубина озера Байкал, которая сейчас на навигационных картах и считается максимальной глубиной озёр в мире — 1642 метра.

Кроме того, мной была написана и издана научная биография выдающегося исследователя озера Байкал генерала корпуса гидрографов, Фёдора Кирилловича Дриженко. Написаны и опубликованы в издательстве «Наука» книги о деятельности военных моряков российского флота по изучению и освоению озера Байкал в течение 300 лет, а также о байкальском узле транспортных путей на рубеже XIX и XX веков.

К сожалению, первоначально наши карты, лоция и атлас изданы с грифом «для служебного пользования», и поэтому не были доступны широкому кругу читателей. В 1992 году благодаря усилиям начальника Главного управления навигации и океанографии Минобороны России адмирала Анатолия Александровича Комарицына гриф был снят, за что я ему безмерно благодарен. Он также всемерно содействовал продвижению моих книг и выступил в ЮНЕСКО с нашей совместной инициативой о создании атласа Байкала как зарождающегося океана в серии атласов Мирового океана. К сожалению, идея не была реализована. Мне посчастливилось участвовать в создании книги об Анатолии Александровиче, которого, увы, уже нет с нами.

Упомяну и заместителя начальника управления контр-адмирала Бориса Семёновича Фридмана, также активно участвовавшего во всех начинаниях, связанных с Байкалом. Огромную благодарность хочу выразить ему за помощь в создании и публикации книги об А. А. Комарицыне. Без него книга, скорее всего, не была бы напечатана.

Здание Двенадцати коллегий. Фотография Сабии Джанакаевой.

Здание Двенадцати коллегий. Университет

Об этом здании ходит множество баек и небылиц. Якобы Александр Меншиков заставил архитектора Доменико Трезини развернуть здание на 90 градусов и поставить его торцом к Неве, а не фасадом. Это всего лишь, как принятонынче говорить, фейк. Здание изначально стояло фасадом к Коллежской площади, которая должна была стать одной из главных парадных площадей города, но с постройкой клиники Отта эта площадь перестала существовать. В здании с 30-х годов XIX века располагается Санкт-Петербургский университет. 

В советское время он стал Ленинградским государственным университетом, а после смерти партийного деятеля А. А. Жданова получил его имя.

Ещё находясь на воинской службе, я начал работать в редакции газеты и журнала ЛГУ. Чтобы никого не смущать, никогда не появлялся на редакционных планёрках в форме. В то время был уже капитаном 3-го ранга. На работу корреспондентом меня взяла главный редактор университетской газеты Наталья Николаевна Кузнецова, которая рискнула 13 апреля 1990 года опубликовать мою статью об адмирале А. В. Колчаке, а позже и о его расстреле. Статьи несколько раз перепечатывались другими газетами.

История с публикацией статей об адмирале Александре Васильевиче Колчаке вышла шумная. Комиссия парткома университета, тогда ещё носившего имя А. А. Жданова, вынесла мне порицание, как и Виктору Бортневскому за публикации о генерале Владимире Оскаровиче Каппеле. Конечно, в 1990 году подобное порицание уже воспринималось в некотором роде как фарс.

Хорошо помню работу редакции университетской газеты, когда собирали мнения жителей о возвращении городу названия Санкт-Петербург. Интересно, что профессор, заведующий кафедрой хозяйственного права Анатолий Александрович Собчак был тогда против, о чём я сам слышал из его уст в редакции, – впрочем, стоит ли теперь об этом вспоминать. Ведь даже на могиле первого мэра начертано: «Вернувшему городу историческое имя». Что, действительно, есть факт.

Именно в газете Ленинградского университета появились мои первые краеведческие статьи. Особенно я гордился статьёй о решётке Зимнего дворца, перенесённой в сад имени 9 января в Кировском районе. Решётка находилась в крайне печальном состоянии, как и многие замечательные кованые решётки. Статью я назвал, нескромно перефразировав Пушкина, «Твоих оград позор чугунный». 

В университетской газете появились и первые мои статьи о художнике Василии Кандинском, о Льве Гумилёве, тоже бывшем в то время профессором ЛГУ, о поэте Дмитрии Бобышеве, приехавшем в Россию после вынужденной эмиграции из СССР. Каково было моё удивление, когда много лет спустя я прочитал в воспоминаниях Бобышева с вычурным названием «Человекотекст» о встрече со мной в 1989 году.

А ещё с этим университетом, но уже Санкт-Петербургским, связано моё поступление в 1998 году в аспирантуру Географического факультета, который располагается не в здании Двенадцати коллегий, а на 10-й линии Васильевского острова, где некогда размещались Бестужевские курсы. Через год я защитил кандидатскую диссертацию и поступил в докторантуру. Даже прошёл предварительную защиту докторской, но, увы, так и не довёл её до официальной защиты. Лень и разгильдяйство с моей стороны, к сожалению.

Английский проспект, № 38. Дом баронессы Таубе

Петербургская история представителей «коломенской» линии моих предков началась в Малой Коломне в доме на Английском проспекте № 38, который старые петербуржцы всегда называли домом баронессы Таубе. У баронессы Анны Александровны фон Таубе, урождённой Барановой, служила кухаркой — то есть заведовала кухней — моя прапрабабушка, Прасковья Ивановна Красенкова, а мой прапрадед Алексей Трофимович Красенков служил истопником в этом доме. Их дочь, моя прабабушка Мария Алексеевна Волкова, урождённая Красенкова, была кормилицей братьев-двойняшек Сергея и Михаила фон Таубе.

Недавно мне попала в руки замечательная статья «Кухаркины дети», написанная в январе 2023 году правнуком баронессы Анны Александровны фон Таубе Виктором Федотовым. Не могу удержаться и процитирую эту статью, рассказывающую о моих предках: «Из другого, чудом сохранившегося списка, озаглавленного: „Дни рождения и именин семьи Таубе“. Фамилии, имена с датами и пометками. И среди них:

Красенкова Прасковья Ивановна, кух. [кухарка]

Красенков Алексей Трофимович ист. [истопник]

Машенька — Красенкова [Волкова] Мария Алексеевна корм. [кормилица]

Волков Фёдор Алексеевич [муж Марии Алексеевны, слесарь]

Сашенька — Волкова Александра Фёдоровна [дочь М. А. и Ф. А.]

Васенька — Волков Василий Фёдорович [сын М. А. и Ф. А.]

Попов Николай Иванович [муж Александры Фёдоровны, электрик]

Понятно, что в большом доме (Английский проспект, 38), в котором проживала огромная семья, (до 20 человек одновременно), обойтись без прислуги было невозможно. Это не барская прихоть, а необходимость. Как и кормилица. Выкормить самой двух близнецов — Сергея (расстрелян НКВД в 1939 году) и Михаила (умер в ссылке в 1938) — Анне Александровне было трудно. А потом еще, следом за ними, и дочь Марию, (моя бабушка, умерла в Соловецком лагере в 1929 году).

Я хочу еще раз обратить ваше внимание на то, как озаглавлен список: «Дни рождения и именин семьи Таубе». Этих простых людей считали членами семьи и относились к ним как к родственникам. Все жили под одной крышей и вместе делили и радости, и горести. А и того и другого в жизни этих замечательных и достойных людей было немало».

В конце статьи Виктор Федотов пишет: «Когда я слышу презрительное „белая кость“, я вспоминаю трогательный перечень рождественских подарков и заботливый список дней рождения семьи, составленный баронессой Анной Александровной фон Таубе, в которых напрочь отсутствует сословность и классовость. Когда я слышу высокомерное „кухаркины дети“, я вспоминаю кухарку Прасковью Ивановну Красенкову и ее потомков, детей и внуков. Тех, кто достойно и преданно прошёл по жизни рядом с моими предками, и кому наш род обязан многим, а, если быть точным, то всем.

Низкий вам поклон, сердечная благодарность и добрая память, дорогие мои бароны и не менее дорогие кухаркины дети!»

Один из сыновей баронессы Таубе, у которого была кормилицей моя прабабушка Мария Алексеевна — Михаил, канонизирован Русской православной церковью как преподобноисповедник Агапит Оптинский. Ещё четверть века назад я начал готовить книгу о своих предках, но работа по разным причинам застопорилась. Сейчас вновь взялся за неё. Попробую осилить.

Волковское православное кладбище

Для меня это кладбище является очень важным памятным местом. Большинство ближайших родственников, похоронено на Волковском кладбище, на Глазуновской дорожке. Самая старая могила на нашем семейном участке — захоронение Тихона Егоровича Сидорова, камер-казака императрицы Марии Фёдоровны, погибшего в 1888 году при крушении царского поезда в Борках.

Здесь могилы прапрабабушки и прапрадедушки, прадеда и прабабушки… Здесь и могила очень близкого мне человека, поручика Николая Ивановича Попова, кавалера ордена Святого Георгия 4-й степени и Георгиевского оружия, вручённых ему в 1916-1917 годах, обладателя ещё четырёх боевых орденов. В июне 1917 года он был представлен к ордену Святой Анны 2-й степени с мечами, но не успел его получить. Здесь могила моей падчерицы и моей тёщи.

Здесь и памятник-кенотаф дедам, погибшим во время Великой Отечественной войны, установленный нашей семьёй к годовщине гибели Н. П. Тужика в 2013 году на Пулковских высотах в октябре 1941 года. На этом памятнике два имени моих дедов — гвардии капитана Михаила Тимофеевича Колотило и красно-армейца-связиста Николая Павловича Тужика.

Литераторские мостки на Волковском кладбище. Фотография Сабии Джанакаевой.

Улица Трефолева, № 15

Из окна квартиры в этом доме был виден перекрёсток с проспектом Стачек, бывшей Петергофской дороги, и возле него старинный верстовой столб. Такие столбы были установлены по проекту Антонио Ринальди из нескольких сортов гранита и мрамора вдоль дорог в Петергоф и Царское Село. Сохранилось этих столбов немного. Одним из сохранившихся я любовался чуть ли не каждый день.

Знаковым местом нашего микрорайона был сад имени 9-го Января с великолепной решёткой, перенесённой в 1928 году от Зимнего дворца в рабочий район. Надо сказать, что она придала этому уголку города определённый шарм, но в то же время её утрата для сада Зимнего Дворца невосполнима. Решётка уже и в те годы была в ужасном состоянии. Огромные двуглавые орлы и царские вензели были выломаны, утрачены и створки двух великолепных кованых ворот, расположенных со стороны Дворцовой площади и Дворцовой набережной.

В районе Нарвских ворот сосредоточены памятники разных исторических периодов. Парк Екатерингоф, который в советское время назывался парком имени 30-летия ВЛКСМ, сохранил элементы ансамбля ещё петровской эпохи. Путевой дворец «Подкова» и усадьба Дашковой, — памятники екатерининской эпохи. Сами Нарвские ворота заставляют вспомнить войну с Наполеоном. Тракторная улица, Кировский универмаг, Кировский райсовет с кинотеатром «Прогресс» и школа имени Первой Пятилетки, в просторечии «Серп и молот» — шедевры конструктивизма. Дома вдоль проспекта Стачек тоже относятся к эпохе первых пятилеток и сталинского неоклассицизма. Всё смешалось и переплелось за Нарвской заставой. Там есть ещё множество памятников промышленного зодчества, ныне столь активно изучаемого академиком Российской академии архитектуры и строительных наук Маргаритой Сергеевной Штиглиц и её соратниками.

В Екатерингофском парке мой прадед Фёдор Алексеевич Волков участвовал в организованных кулачных боях «стенка на стенку». В то время предприниматели-меценаты не владели футбольными клубами, а спонсировали команды кулачных бойцов. Прадед работал в клепальном цеху Адмиралтейских верфей, ему по роду деятельности приходилось орудовать кувалдой. А приёмами кулачного боя, который был очень популярен в его родных Серебряных Прудах, он владел ещё с детства. За один бой он мог заработать больше, чем за несколько месяцев работы на верфях. 

Дворец великого князя Владимира Александровича

В этом дворце, построенным архитектором Александром Ивановичем Резановым с великолепными интерьерами Максимилиана Месмахера и иных замечательных зодчих, ныне располагается Дом учёных имени Максима Горького. По инициативе писателя, весьма влиятельного в кругу пришедших к власти большевиков, в труднейшие послереволюционные годы здесь была организована столовая для деятелей науки и искусства. Благодаря чему многие из них оказались спасены от голодной смерти, а уникальный «семейный» великокняжеский особняк — от разграбления.

Впрочем, учёным Горький, конечно, не являлся. Меня всегда удивляло, почему в советском Ленинграде прославленный Театр оперы и балета получил имя Кирова, который не был ни оперным, ни балетным артистом, университет — имя Жданова, не закончившего даже первого курса сельскохозяйственной академии, Военно-морское инженерное училище — имя Дзержинского, не инженера и не моряка, Электротехнический институт — Ульянова-Ленина, точно не электрика, одна из больниц — имя Коняшина, не имевшего отношения к медицине и вообще никакого, даже начального образования... Мне довелось в качестве члена Дома учёных в течение нескольких лет участвовать в работе его Военно-исторической секции.

Миллионная улица, № 36. Здание архива Государственного совета

В советское время Миллионная улица носила имя террориста Степана Халтурина. Старые петербуржцы помнили «старорежимные» названия и ценили их, в обиходе осторожно используя имена улиц, переулков и площадей, знакомые с детства. Моя бабушка Лена, Елена Фёдоровна Тужик, гуляла со мной по городу и называла улицы так, как ей было привычно. У меня сложилось впечатление, что она вообще не хотела знать, что улица Гороховая официально была улицей Дзержинского, или что Покровская площадь стала площадью Тургенева… На её памяти многие послереволюционные переименования, которые упорно не использовали на бытовом уровне жители Ленинграда, в последний блокадный год были отменены. Например, площадь Урицкого вновь стала Дворцовой, проспект 25 Октября — Невским, а улица 3 Июля — Садовой.

Будучи курсантом, я опаздывал на улицу Халтурина и решил взять такси. Сев в машину, машинально назвал адрес: «Улица Миллионная, дом такой-то». Пожилой таксист, обернувшись ко мне, прочувствованно произнёс: «Молодой человек, на Миллионную я Вас бесплатно довезу!» И довёз. Ныне улице вернули историческое название. В доме № 36, построенном Максимилианом Месмахером для архива Государственного совета, располагается Центральный государственный архив Военно-морского флота. Здесь мне довелось работать с документами и заниматься изысканиями, когда писал книгу об исследователе Байкала Ф. К. Дриженко, а также книги об освоении озера Байкал военными моряками.

Ныне директором архива Военно-морского флота уже девять лет трудится Валентин Георгиевич Смирнов, капитан 1-го ранга и доктор исторических наук, мой друг ещё с училища имени Фрунзе. Я был автором-составителем книги к юбилею его научной деятельности, а он стал научным редактором двух первых книг моей жены об истории Толстовского дома. Валентин Георгиевич принимал авторское участие в книгах об истории Русского географического общества и «Русских кругосветных путешествий». Эти книги мне довелось создавать вместе с большим авторским коллективом. Идеологом их издания был мой друг, действительный член Всемирного клуба петербуржцев Алексей Вячеславович Крузенштерн.

Здание Морского корпуса на набережной Лейтенанта Шмидта, дом № 17. Фотография Лолиты Крыловой.

Переулок Гривцова, № 10. Русское географическое общество

В Демидовом переулке в 1908 году по проекту архитектора Гавриила Барановского было возведено здание в стиле модерн для Императорского Русского географического общества. В позднее советское время оно стало называться Всесоюзным географическим обществом. В 1984 году я был избран действительный членом этого общества. Храню членский билет, подписанный ещё президентом общества знаменитым полярником академиком Алексеем Фёдоровичем Трёшниковым. Мне довелось быть участником нескольких съездов РГО. Был инициатором учреждения наградной Золотой медали Русского географического общества имени великого князя Константина Николаевича «За заслуги». Стал одним из создателей секции синергетики географических систем. Много лет был учёным секретарём, а потом и председателем этой секции.

С 2005-го по 2010 год мне довелось быть членом учёного совета РГО, а с 2004 по 2010 год и научным сотрудником общества. Благодаря Русскому географическому обществу состоялось моё знакомство и научное общение с академиками А. Ф. Трёшниковым и К. Я. Кондратьевым, профессорами П. Г. Сутя-гиным, Ю. П. Селивёрстовым, С. Б. Лавровым, А. М. Городницким, адмиралом А. А. Комарицыным, контр-адмиралом Б. С. Фридманом, космонавтом В. П. Савиных и с выдающимся путешественником Туром Хейердалом.

Благодаря Русскому Географическому обществу состоялось моё знакомство с Львом Николаевичем Гумилёвым. Учеников, друзей, почитателей, соавторов и знакомых у этого учёного и мыслителя было множество. Он всегда был окружён повышенным вниманием. Его почитатели даже составили целую шкалу «близости к мэтру». Сразу же скажу, что я не претендую на какую-либо ступень в этой шкале. Отношу себя к случайным знакомым этого неординарного человека, учёного и мыслителя.

Мне посчастливилось на заседании секции синергетики географических систем РГО 15 мая 1990 года, посвящённом 25-летию пассионарной теории этногенеза Л. Н. Гумилёва, где присутствовал её автор, выступить с предложением о выдвижении Л. Н. Гумилёва в действительные члены Академии наук СССР. В этот же день данное предложение было озвучено в телевизионной передаче «Зеркало», где мне довелось участвовать вместе с Л. Н. Гумилёвым, А. М. Панченко и К. П. Ивановым. Общение с Львом Николаевичем оказало на меня огромное влияние. Кстати, я написал две статьи для университетской газеты ещё при жизни Гумилёва, и они получили благодарственные отклики самого мэтра. 

Под эгидой Русского географического общества вышла книга «Русские кругосветные путешествия». В работе принимали участие многие выдающиеся авторы. Главным редактором книги был мой многолетний друг Виктор Николаевич Кокосов, который ещё в далёком 1990 году не побоялся опубликовать мою статью о расстреле адмирала Колчака в «Вечернем Ленинграде». За эту книгу мне и А. В. Крузенштерну была присуждена Историко-литературная премия имени Александра Невского. Премию вручал нам адмирал А. А. Комарицын.

Большой Гостиный Двор

Для меня этот замечательный памятник архитектуры, созданный Жаном-Батистом Валлен-Деламотом, связан не только с торговыми рядами. Это место, где долгое время работала редакция журнала «Адреса Петербурга». В этом уникальном издании я фактически получил трибуну для своих историко-краеведческих штудий. Большой Гостиный Двор дорог мне и с лекторием проекта «Открытый город», лекции которого проходят в зале Международной Академии Музыки Елены Образцовой, расположенной на территории грандиозной постройки Валлен-Деламота. Толстовский дом и Безымянный остров Толстовский дом мне знаком со школьных времён, так как мой путь из Дворца пионеров к станции метро Владимирская иногда пролегал через его дворы. 

Он мне всегда нравился. И вот уже почти треть века я живу в нём. Половину жизни! С адресом регистрации по улице Рубинштейна, № 15–17, но со входом в парадную с набережной Фонтанки. У дома есть ещё и третий адрес, со стороны Щербакова переулка, но он обозначен только в кадастровых документах: Щербаков переулок, дом № 6. Есть ещё внутренняя улица, состоящая из анфилады парадных дворов, которая официально не является улицей, но имеет своё неофициальное, зато очень поэтическое название — улица Зодчего Лидваля.

О Толстовском доме, построенном по заказу героя Шипки и Русско-турецкой войны 1877–1878 годов генерал-майора графа Михаила Павловича Толстого, я не буду подробно рассказывать в этой публикации. В 2020 году мной был инициирован выпуск «Адресов», целиком посвящённый этому дому. Об нём моя жена написала уже десять книг, а я всемерно способствовал их выходу: готовил рукописи к печати, редактировал, искал иллюстрации, договаривался с типографиями… 

В доме при моём участии был создан музей и ведётся работа с различными краеведческими и просветительскими проектами: «Открытый город», Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры, общество «Театрал», Общество глухонемых, «Петербург глазами инженера» … Но главный для меня сейчас проект — Журнал Учёта Вечных Ценностей «Адреса Петербурга». Как говорил экскурсовод в фильме «Корона Российской империи», рассказывать об этом можно бесконечно, но я вынужден быть кратким! Но мне так и хочется повторить восклицание Осипа Мандельштама: «Петербург! У меня ещё есть адреса…»