Большую роль в этом сыграли Управление по делам архитектуры Ленгорисполкома, Государственная инспекция по охране памятников и Ленинградское отделение Союза советских архитекторов. То, что эти организации не были, как в других городах, ликвидированы при приближении фронта, — случай уникальный. Это произошло благодаря тому, что архитекторы с первых дней войны сумели доказать важность и необходимость своей работы для обеспечения обороноспособности города.
В результате проектами восстановления и развития Ленинграда в эти суровые годы продолжали заниматься те же специалисты, которые работали над разработкой и осуществлением довоенного генерального плана. Это позволило сохранить непрерывность ленинградской архитектурной школы, обеспечить преемственность её традиций. В феврале 1942 года, когда в Ленинграде возобновились проектные работы, были созданы архитектурные мастерские, каждая из которых отвечала за определённый район города. В то же время проекты восстановления многих советских городов, таких как Сталинград, Севастополь, Новгород, Смоленск, Новороссийск, Воронеж и другие, составлялись в Москве, в Академии архитектуры.
Создавая планы и проекты, а вскоре и приступив к их претворению в жизнь, архитекторы постоянно должны были учитывать разрушения, вызванные бомбардировками и налётами вражеской авиации. И в этом также была уникальность Ленинграда. Ведь восстановление других городов, пострадавших в годы войны, начиналось после их полного освобождения, когда архитекторам была очевидна степень разрушений и объём необходимых работ.
Главными для архитекторов оставались оборонные работы: маскировка города, проектирование и возведение оборонных рубежей, строительство и поддержание бомбо- и газоубежищ, проведение аварийно-восстановительных работ.
В. П. Яковлев, Н. К. Матвеева. Предварительный эскиз реконструкции площади Восстания. 1942 г. Иллюстрация из коллекции Юлии Бахаревой
Важное место в работе архитекторов занимала охрана памятников. Их знания и опыт были незаменимы при маскировке исторических зданий, укрытии монументов, проведении архитектурных обмеров, учёте наносимых историческим зданиям повреждений, а с 1942 года — в их реставрации.
Наряду с этим уже с конца 1941 года в блокированном городе развернулась творческая работа среди архитекторов. Они проектировали временные агитационные сооружения, участвовали в конкурсе рисунков, создавали плакаты, выпускали книги, выступали с лекциями. Главная задача всех этих мероприятий — поднять боевой дух защитников города, поддержать их патриотизм. В частности, в ноябре 1942 года архитекторы участвовали в оформлении надгробий Петра Первого в Петропавловской крепости, Александра Невского и А. В. Суворова в Александро-Невской лавре и М. И. Кутузова в Казанском соборе. Эта работа была связана с тем, что у захоронений великих русских полководцев должны были приносить присягу бойцы, отправлявшиеся на фронт.
С 1942 года стали проводиться и архитектурные конкурсы. Предложения архитекторов были самыми разнообразными. Некоторые из них могут показаться современному зрителю чрезмерными, радикально меняющими привычный облик городских пространств и известных ансамблей. Среди них — проекты реконструкции площади Восстания, Суворовского проспекта, района Смольного, застройки Мытнинской набережной, части Московского проспекта и улицы Пестеля, восстановления Гостиного Двора и другие. Но надо иметь в виду, что большинство из этих проектов и не предполагалось к осуществлению. Они должны были лишь дать ответы на принципиальные вопросы о путях развития отдельных участков застройки, о возможности реконструкции существующих или создании новых архитектурных ансамблей.
В некоторых случаях архитекторы предлагали вернуться к первоначальному замыслу той или иной исторической постройки, который был не реализован или искажён более поздними реконструкциями. Например, архитектор Я. О. Рубанчик, разрабатывая в 1942 году проект восстановления Гостиного Двора (пострадавшего в результате пожара), предлагал восстановить здание в формах, задуманных в XVIII веке Ф.-Б. Растрелли. Или другой пример: предложение архитектора П. И. Трубникова по реконструкции площади Островского, предполагавшее использование проекта К. И. Росси.
Важное место в творчестве архитекторов в годы блокады занимала работа над памятниками в честь героических защитников города. Первые проекты были созданы уже в конце 1942 года, ещё до прорыва блокады. В дальнейшем работа развернулась ещё шире, темы триумфа, подвига, победы стали ведущими в творческих поисках ленинградских мастеров. При этом они постоянно обращались к знаменитым петербургским памятникам XVIII–XIX веков, к опыту таких зодчих, как Ф.-Б. Растрелли, Д. Кваренги, А. Н. Воронихин, И. Е. Старов, А. Д. Захаров, К. И. Росси, О. Монферран. И это было не случайно. Ведь именно в эти эпохи создавались самые известные архитектурные и градостроительные ансамбли Санкт-Петербурга, многие из которых возводились в ознаменование военных триумфов России. Таким образом, с определённой точки зрения классический Петербург воспринимался как грандиозный градостроительный и архитектурный монумент, запечатлевший славные победы времён Петра Великого, Екатерины Второй, Александра Первого. Особое место в этом ряду занимали памятники, возведённые в честь победы в Отечественной войне 1812 года. И перед ленинградскими архитекторами ставилась задача достичь уровня мастерства своих предшественников и даже превзойти его, так же как в Великой Отечественной войне советские военачальники превзошли полководцев прошлого в науке побеждать. Речь не шла о копировании классических произведений или их прямом цитировании, необходимо было продолжить петербургскую архитектурную традицию. Под этим подразумевалось создание крупных ансамблей, соблюдение определённых масштабов и пропорций построек, следование определённой системе городских доминант.
В. А. Каменский. Конкурсный проект реконструкции части улицы Пестеля у Пантелеймоновской церкви. 1942 г. Иллюстрация из коллекции Юлии Бахаревой
Конечно, такое чувство города, желание сохранить его привычный облик, дополнив новыми ансамблями, гармонично сочетающимися с исторической застройкой, было продиктовано и тем, что архитекторы вместе со всеми горожанами пережили страшные годы блокады. На их глазах Ленинграду наносились раны и потери, которые они, подобно врачам, выхаживающим больного, должны были постоянно залечивать, заботиться о его сохранении. В таких условиях главным стремлением было восстановить родной город, а не создать новый, пусть и более современный и величественный. К тому же необходимо учитывать, что Ленинград пострадал не так существенно, как другие города, проекты восстановления которых разрабатывались в эти годы, такие как Сталинград, Минск, Новгород, Севастополь, Воронеж и другие. И ленинградские архитекторы, проектируя новые сооружения и архитектурные ансамбли в условиях сохранившейся исторической застройки, должны были учитывать её архитектурно-художественные, градостроительные особенности.
После восстановления Ленинград должен был стать не только более красивым, но и более совершенным городом, соответствующим современным требованиям. Это относилось и к улучшению его планировки в целом, к развитию транспортной сети, озеленению, к созданию системы современных инженерных сетей, а также к улучшению жилищных условий горожан. И в этом тоже виделось отражение героики, поскольку речь шла о создании жилья, достойного народа-победителя. В своих выступлениях 1944–1945 годов архитекторы неоднократно подчёркивали, что, пройдя победным маршем по Европе, наши воины увидят комфортные, благоустроенные квартиры и на родине им необходимо создать условия не только не хуже, но и лучше, чтобы они смогли достойно отдохнуть, вернувшись в свои дома.
Конечно, большинство проектов, созданных в годы блокады, представляло собой «бумажную архитектуру», их осуществление было невозможно в ближайшее время. Среди реализованных проектов можно назвать дом № 11 на улице Пестеля (музей «Гангутский мемориал»), дом № 1 в Кирпичном переулке; частично были осуществлены проекты застройки Суворовского проспекта, Мытнинской набережной и Центрального городского парка (площадь Революции), части Московского проспекта у Технологического института.
После снятия блокады архитекторы продолжали работать как над проектами восстановления города, так и над созданием памятников в честь Победы и мемориалов.
В 1945 году к встрече войск-победителей в Ленинграде были возведены триумфальные арки, авторами проектов которых стали крупные ленинградские архитекторы: А. И. Гегелло, Д. С. Гольдгор, И. И. Фомин и В. А. Каменский. Построенные в кратчайшие сроки (на разработку проектов отводились всего сутки, а на строительство — неделя), арки просуществовали совсем недолго — до конца 1940-х годов. В дальнейшем планировалось заменить временные деревянные сооружения на каменные, но эти планы так и остались на бумаге. Как мы знаем, лишь в этом году, в честь 70-летия Победы, в Красном Селе была поставлена триумфальная арка, в архитектуре которой использованы элементы проекта А. И. Гегелло. По сути, это сооружение стало свое-образным памятником памятнику.
С начала 1945 года идёт работа над мемориалами, прежде всего на местах братских захоронений на ленинградских кладбищах: Пискарёвском, Серафимовском, Богословском, Большеохтинском и других. Большинство из них не было реализовано в том виде, в каком они представлялись авторам проектов, но их идеи были положены в основу дальнейшей работы над созданием мемориальных ансамблей, сооружённых в 1950–1960-х годах.
Для меня главными памятниками в нашем городе, связанными с Великой Отечественной войной и блокадой, служат мемориалы на местах братских захоронений и ещё памятники Зелёного пояса Славы. Самое страшное в истории Ленинграда — это, безусловно, блокада, и любое упоминание о ней связано с темой скорби. Я уверена, что лучшей памятью о войне служит поддержание уже существующих памятников, от грандиозных мемориалов до простых стел и обелисков. И конечно, восстановление имён погибших — чтобы оставалось как можно меньше неизвестных солдат.
На обложке: Я. О. Рубанчик. Эскизный проект реконструкции Гостиного Двора. 1942 г. Из коллекции Юлии Бахаревой
