Магнетизм, притягательную силу этого здания замечательно объяснил постоянный автор и «первый среди равных» авторитет Журнала Учёта Вечных Ценностей «Адреса Петербурга» Борис Кириков. Было бы странным, считает он, если бы богатый и знаменитый купец Г. Г. Елисеев и выполнявший его заказ гражданский инженер Г. В. Барановский предпочли более сдержанное решение. Само предназначение нового общественного здания с центральным магазином товарищества и театрально-концертным залом требовало неординарного, острохарактерного архитектурного образа. Его экспрессия и новизна усиливали рекламную роль постройки, расположенной на столь приметном месте.
Один из первых культурно-развлекательных комплексов города, если использовать современную терминологию, хотя и созданный в ХХ, а не в ХIХ столетии, как соседний Пассаж, претерпел за свою историю целую череду кардинальных переделок, перестроек и реконструкций. Прежде всего они были связаны с переменами в общественном устройстве, ведь купцы Елисеевы собирались кормить, увеселять и обслуживать верхи имперской столицы. Утратив функцию, после революции оказались лишними «нумера» при трёх ресторанах, да и сами они свернулись до одного кафе, некому стало снимать большие квартиры, закрылись коммерческий банк и ломбард. Но два назначения уникального здания сохранились до наших дней — магазин и театр.
Театру, следует заметить, исчезновение квартир, банка и ломбарда пошло на пользу. Освободившиеся площади пошли на устройство просторных фойе на каждом этаже. Гардероб и буфет потребовали застройки части внутреннего двора. Увы, эти рациональные в принципе изменения не оставили в большинстве помещений практически ничего от выполненного в стиле модерн художественного оформления. Ещё бы, ведь и вся внутренняя планировочная структура здания переменилась до неузнаваемости. Авторское художественное решение Барановского сохранилось только в двух больших залах — в главном зале магазина и верхнем фойе ресторана на последнем этаже углового корпуса, выходящего на Невский проспект и Малую Садовую улицу. Практически нетронутой переменами осталась и главная лестница, по которой каждый день мимо афиш работы Николая Павловича Акимова фланируют театральные зрители.
В главном торговом зале магазина, где, надо признать, никогда не было легендарной хрустальной люстры (она висела в театре, и даже не одна), сохранились отделка стен и потолочного плафона, обрамление витражей огромных окон. Даже мебель, прилавки, витрины, канделябры здесь подлинные, елисеевские. Верхний зал, где мне посчастливилось проводить новогодние мероприятия для прессы, тоже остался прежним. Во время реставрации новейшего времени были снесены перегородки, которые не нанесли ему существенного ущерба. И сразу обрели прежнюю выразительность установленные по периметру колонны, деревянные резные панели и лепной растительный декор, так характерный для модерна. После реставрации зал стал одним из самых изящных бальных пространств Санкт-Петербурга.
А театральный зал, изначально заказанный Елисеевым для проведения совсем небольших, камерных концертов и скромных постановок, был радикально изменён ещё при Акимове. Прежде всего были наглухо зашиты гигантские оконные проёмы в наружных стенах, днём пропускавшие свет и звуки с Невского проспекта, вечером же озарявшие проспект загадочным театрально-богемным витражным светом с манящим музыкальным сопровождением. Ещё в 1925 году в зале появился немалых размеров балкон, позднее были пристроены и боковые балконы. Находившиеся как раз здесь, а не в магазине, многоярусные хрустальные люстры почти четырехметровой высоты пришлось урезать больше чем вполовину, иначе зрители на балконе только хрустальными подвесками и любовались бы.
При расширении сценического пространства, без чего было просто немыслимо ставить сколько-нибудь значительные спектакли, было переделано решительно всё: и росписи, и лепнина. Всё советское время зал пытались усовершенствовать в техническом отношении. К потолку прилепилась эстетически нелепая подвесная конструкция с осветительными приборами, отдельные прожектора и динамики разместились на стенах, но в итоге всех этих изменений к концу прошлого столетия Театр комедии располагал весьма несовершенным, да ещё и эстетически ущербным залом, расположенным зато чуть ли не в самом лучшем месте.
Реставрация и реконструкция, проходившие здесь в начале двухтысячных годов, решали весьма разные, порой взаимоисключающие задачи. С одной стороны, авторы проекта хотели не только сохранить, но и расширить постановочные возможности сценического пространства, а также комфорт зрительного зала. С другой, они стремились вернуть ощущение изящества, присутствовавшее в нём изначально. Вступив на путь постоянных компромиссов, проектировщики и строители оставили балконы и, соответственно, глухую зашивку витражей. Но сохранившаяся лепнина на плафоне и потолочных балках была отреставрирована. А на месте больших оконных проёмов сделали декорацию — условно обозначили рисунок витражей. На месте колонн, поддерживавших арки витражных проёмов, соорудили декоративные пилястры.
Эти декоративные по сути своей меры позволили тем не менее, как отметил руководитель архитектурно-реставрационной мастерской Виктор Голуб, в определенной степени вернуть архитектонику стен. С другой же стороны — и в переносном, и в буквальном смысле, — то есть с наружной стороны витража, случилась очередная утрата. По словам Бориса Кирикова, горожанам памятен другой витраж в арке здания, который был расписан по эскизам режиссёра и художника Н. П. Акимова, но демонтирован в ходе нынешней реставрации. Не возвращён при этом и грандиозный ансамбль стеклянной живописи, уникальный для петербургского модерна не только по масштабу, но и по сюжетному строю. По определению Кирикова: «Многофигурные композиции представляли целую галерею исторических и театральных персонажей. Они патетически олицетворяли величие и процветание искусства, связь России с традициями европейской культуры. Расписные фигуративные изображения занимали верхние отсеки витражей, большую их часть заполнял стилизованный орнамент, выполненный в наборной технике...»
Как знать, если реконструкция-реставрация здания будет когда-нибудь продолжена по пути имитации, не удастся ли хотя бы искусственно воссоздать эффект живого «волшебного фонаря», озарявшего вечерами Невский проспект просветом через витраж из театрального зала чертога Елисеевых...
nota bene
В подготовке публикации использованы материалы журнала «Реликвия».
