• Текст: Юрий Пирютко
  • N 40/54

Пенаты

Многие поколения ленинградцев-петербуржцев, выезжающих по выходным в направлении Зеленогорска, привыкли слышать в вагоне электрички: «Солнечное, следующая остановка — Репино». Приморский дачный посёлок назван, конечно, в память автора «Бурлаков», «Запорожцев», «Не ждали», «Крёстного хода в Курской губернии», замечательных портретов, находящихся в Третьяковской галерее и Русском музее. Известно, что Илья Ефимович Репин жил здесь тридцать лет, здесь умер и похоронен, так что переименование в 1947 году платформы Куоккала в Репино кажется логичным. Однако от самой платформы до репинской усадьбы Пенаты больше трёх километров. Сам художник предпочитал, отправляясь в Петербург, идти пешком до ближайшей к нему платформы Оллила (нынешнее Солнечное).

Деревня Куоккала (или, возможно, Коуккула — от финского «рыболовный крючок») в Средние века занимала территорию, примыкавшую к определённой Ореховецким мирным договором 1323 года границе между новгородскими и шведскими владениями по реке Сестре. Здесь русские имели право удить рыбу за установленной границей. Селились местные крестьяне в прибрежной полосе, так как с севера земли Куоккалы ограничивало большое болото Понтуса, названное так в память шведского полководца Понтуса де ла Гарди, наводившего переправы через болото во время своего похода на Московию в 1580 году. В годы Северной войны эти земли значительно пострадали, но за последующие два столетия мирного времени, когда весь Карельский перешеек находился в составе Российской империи, здесь наладился устойчивый быт, отвечающий характеру коренного местного населения — трудолюбивых и терпеливых финских крестьян.

019_14C1642+.jpg
019_14C1652+.jpg
Деревянный усадебный дом и парк в репинских Пенатах. Фотографии Юрия Молодковца

Открытие в 1870 году Финляндской железной дороги способствовало превращению Карельского перешейка в любимое место дачного отдыха петербуржцев. В Куоккале железнодорожная платформа появилась в 1889 году. Эту часть деревни называли западной, или центральной. Ближе к Петербургу располагалась дальняя Куоккала, которую местные финны именовали Курнойнен, а их русские соседи переделали в Курносово. В 1906 году здесь на средства богатого финского предпринимателя Олли Уллберга была построена ещё одна железнодорожная платформа — по имени спонсора её назвали Оллила.

Таким образом, современное Репино — это западная Куоккала, а Солнечное с Дюнами — дальняя. Репинские Пенаты как раз на границе двух Куоккал, и ближайший сосед художника Корней Иванович Чуковский, живший на Пограничной улице, должен был бы считаться жителем Солнечного. Чуковский, известный Репину не как классик советской детской литературы, но как молодой журналист и знаток английского языка (на котором в то время говорили немногие), поселился в Куоккале около 1908 года на даче Павла Семёновича Анненкова, чей сын, Юрий Анненков, известен как замечательный график, автор иллюстраций к поэме А. А. Блока «Двенадцать». «Деревянный домишко (по словам Чуковского), над которым торчала несуразная башенка с разноцветными, наполовину разбитыми стёклами», стоял неподалёку от станции. Через несколько лет Чуковский перебрался поближе к Пенатам, причём на покупку дачи занял ему денег сам Репин. С 1914 года (Чуковскому было тогда 32) начала создаваться уникальная рукописная книга «Чукоккала», заполнявшаяся рисунками и экспромтами художников, поэтов и прозаиков, навещавших хозяина по воскресеньям на его куоккальской даче. Чуковский собирал автографы в этой книге на протяжении более пятидесяти лет и в 1979 году издал со своими комментариями.

На зиму дачники обычно покидали эти места, но Репин и Чуковский оставались. Чуковский позже вспоминал: «Летняя Куоккала, шумная, нарядная, пёстрая, кишащая модными франтами, разноцветными дамскими зонтиками, мороженщиками, экипажами, цветами, детьми, вся исчезала с наступлением первых же заморозков и сразу превращалась в безлюдную, хмурую, всеми покинутую. Зимою можно было пройти её всю, от станции до самого моря, и не встретить ни одного человека».

Перед «зимней войной» 1939—1940 годов в западной и дальней Куоккалах было около трёхсот жилых домов и дач, пять гостиниц и пансионатов, общественные здания, несколько магазинов и аптек. Во время боевых действий, возобновившихся в 1941—1944 годах, от старой Куоккалы практически ничего не осталось. Удивительным образом уцелела деревянная дача Чуковского на Пограничной, № 3, но она сгорела дотла в 1986 году.

019_14C1641.jpg
019_14C1693+.jpg
019_14C1701.jpg
Деревянный усадебный дом и парк в репинских Пенатах. Фотографии Юрия Молодковца

Пенаты с их причудливой топонимикой — например, площадь Гомера, озеро Свободы, скала Прометея, храм Изиды, башня Шахерезады, да и собственно Пенаты (пенаты, или лары — это божества домашнего очага в римской мифологии) — были, по сути, изобретением Натальи Борисовны Нордман, сочинившей все эти названия. Для Натальи Борисовны — дочери шведа, адмирала в русской службе, Финляндия была родным местом, и в 1898 году она приобрела в Куоккале дачный участок площадью около двух гектаров с небольшим деревянным домиком. Нордман получила хорошее домашнее воспитание, говорила на трёх иностранных языках, прекрасно овладела редким тогда искусством фотографии, играла на любительской сцене, занималась живописью, лепкой и музыкой, писала повести и драмы под псевдонимом Северова. В двадцать лет она отправилась в Америку, работать на ферме, но вскоре вернулась домой. По словам Репина, она «кипела всегда новыми и самыми разнообразными серьёзными идеями».

С художником она лично познакомилась, когда Репин находился на вершине славы. 52-летний живописец руководил мастерской в Академии художеств, ректором которой вскоре стал. В 1896 году известная меценатка княгиня М. К. Тенишева пригласила его преподавать в своей частной школе на Галерной улице, где среди учеников была Наталья Нордман, которой исполнилось уже 34 года. К этому времени Репин окончательно разъехался со своей женой, Верой Алексеевной Шевцовой, разделив с ней детей: старшие дочери, Вера с Надей, остались с отцом, а Юрий с Таней — у матери. Когда Репин в 1900 году стал членом международного жюри Всемирной выставки в Париже, он пригласил с собой в заграничное путешествие Наталью Борисовну. С тех пор они не расставались, несмотря на то что не состояли в церковном браке. В 1903 году Репин окончательно поселился в Пенатах, занявшись перестройкой дачного домика, превращённого в своеобразный терем с верандами, балконами, высокими кровлями, резьбой и росписями, верхний этаж которого заняла просторная светлая мастерская.

Преобразился и усадебный парк, отделённый дюнами от моря, плещущегося совсем рядом. Репин собственноручно покрывал смолой перетащенные к «храму Изиды» вывороченные сосновые пни, рядом с которыми были навалены гранитные валуны. Были устроены пруды, соединённые протоками, над ними переброшены мостики; вырыт знаменитый «абиссинский» колодец, по трубе которого поднималась ледяная артезианская вода. Вдоль аллей высаживались белые китайские розы и флоксы, оранжевые лилии.

Репин был настоящим трудоголиком: проводил у мольберта многие часы, бесконечно переделывая уже написанное. В Пенатах он поселился уже после окончания работы над венчающим его творчество монументальным полотном «Заседание Государственного Совета», композицию которого подсказала ему Наталья Нордман. По словам Чуковского, «в масляных красках была вся его жизнь <…> они от утренней до вечерней зари давали ему столько счастья, что всякая разлука с ними, даже самая краткая, была для него нестерпима». Когда у художника отказала правая рука, он научился писать картины левой, изобретя для себя особую палитру, которую подвешивал за ремни. Однако картины Репина «пенатского» периода значительно менее известны, чем его хрестоматийные шедевры. В Пенатах написаны «Какой простор!», «Черноморская вольница», «Пушкин читает стихи перед Державиным», «Голгофа», «Гопак»… Великий мастер портретной живописи, Репин запечатлел на холсте и многих посетителей Пенат.

В 1904 году начались репинские среды. В этот день недели он прекращал работу в мастерской в час дня, переодевался и ждал гостей из Петербурга. Одним из первых был маститый критик В. В. Стасов, которого фотографировал в Пенатах именитый Карл Булла. Перечислить всех, кто бывал на даче у Репина, невозможно: Ф. И. Шаляпин, А. М. Горький, В. Г. Короленко, А. И. Куприн, А. К. Глазунов, Б. В. Асафьев, В. В. Маяковский, Д. И. Менделеев, В. М. Бехтерев, И. П. Павлов...

Нордман-Северова завела в Пенатах оригинальные правила. Вошедших в дом гостей встречал призыв: «Ударяйте в гонг, входите, раздевайтесь в передней». Другое объявление гласило: «Не ждите прислуги, её нет». Была надпись «Идите прямо», указывающая направление в столовую, центр которой занимал стол с вертящимся кругом, предназначенным для блюд с закусками. Гости должны были сами придвигать к себе еду, без помощи лакеев. Еда была полностью вегетарианской: разные травяные отвары, «бифштексы из клюквы», «куропатки из репы». Наталья Борисовна, борясь против меховых шуб, которые считала «привилегией зажиточных классов», зимой надевала пальто, набитое сосновыми стружками.

019_14C1710.jpg
019_14C1715.jpg
019_14C1719.jpg
019_14C1708.jpg
Деревянный усадебный дом и парк в репинских Пенатах. Фотографии Юрия Молодковца

В семье Репиных все отличались завидным долгожительством. Сам художник зимой спал на открытом воздухе, заставляя проделывать то же и своих взрослых детей. Однако Нордман своим аскетизмом довела себя до чахотки. Почувствовав приближение скорой кончины, она покинула Пенаты, отказавшись от всякой помощи со стороны своего старого друга, и уехала в Швейцарию, где умерла в больнице для бедных в 1914 году.

Илья Ефимович пережил её на шестнадцать лет. Через четыре года после смерти Нордман он, неожиданно для себя, оказался за границей и прожил до конца дней в независимой Финляндии. Согласно его воле, художника похоронили в Пенатах на Чугуевой горе (названной в память Чугуева, где он родился). До начала «зимней войны» здесь ещё жили его дочери, которые затем перебрались в Хельсинки, увезя с собой огромное собрание репинских картин и рисунков. У сына Репина, ставшего, как и отец, художником, была собственная дача по соседству. Своих сыновей Юрий назвал Дий и Гай. Загадочна судьба Дия Репина, который в начале 1930-х годов пытался бежать из Финляндии в Россию на лыжах, но бесследно исчез. В 1954 году страдавший психическим заболеванием 77-летний Юрий Репин выбросился из окна. Он был похоронен в Хельсинки рядом со своей сестрой Верой.

В течение года между «зимней войной» и началом Великой Отечественной Академия художеств СССР по праву преемственности получила Пенаты, завещанные Нордман-Северовой ещё Петербургской Академии художеств. Всё, что дети Репина не успели увезти с собой, оказалось эвакуировано в Ленинград: мебель, посуда, разные мелочи, которые и сейчас придают Пенатам уютный, обжитой вид. В 1944 году, когда сюда пришли советские войска, от прекрасного дома и усадьбы оставались лишь обугленные обломки. Однако фиксационных материалов оказалось достаточно, чтобы в 1962 году сожжённые Пенаты были возрождены как музей-усадьба.


À PROPOS

Редакция благодарит компанию «Росса Ракенне СПб» — эксклюзивного дистрибьютера HONKA в России — за помощь в создании публикации


Оставить комментарий

Для того,чтобы оставлять комментарии, Вам необходимо Зарегистрироваться или Войти в свою комнату читателя.

РекомендуемЗаголовок Рекомендуем