Лермонтовский проспект, дом № 54
Здесь, в Училище гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров на Ново-Петергофском проспекте, как именовался нынешний Лермонтовский до 1916 года, Лермонтов познакомился с очевидными прототипами героев «Маскарада».
Драма «Маскарад» была написана сразу после выпуска Лермонтова из училища. Вероятно, обдумывать её он начал ещё во время учёбы, поскольку главный герой «Маскарада» Евгений Арбенин носит такую же фамилию, как и герой его юношеской и во многом автобиографической пьесы «Странный человек». Имя же героя явно отсылало читателя к Евгению Онегину. В училище Лермонтов познакомился и с сыном богатейшего помещикаВ. В. Энгельгардта, приятеля А. С. Пушкина и организатора знаменитых маскарадов, проходивших в доме Энгельгардтов на Невском проспекте. Разных представителей этого рода легко перепутать, поскольку и отец — племянник Григория Потёмкина, и сын, и внук, соученик Лермонтова, — все по имени-отчеству Василии Васильевичи.
Лермонтов был заводилой многочисленных проказ в училище. В своих мемуарах В. В. Боборыкин писал: «Лермонтов, Лярский, Тизенгаузен, братья Череповы, как выпускные, с присоединением к ним проворного В. В. Энгельгардта составляли по вечерам так называемый ими „Нумидийский эскадрон“, в котором, плотно взявши друг друга за руки, быстро скользили по паркету легкокавалерийской камеры, сбивая с ног попадавшихся им навстречу новичков».
В училище Лермонтов подружился с Николаем Мартыновым, сыгравшим впоследствии трагическую роль в судьбе поэта. Мартынов почти одновременно с Лермонтовым поступил в школу юнкеров и обычно был его партнёром в фехтовании на эспадронах. Также Михаил познакомился с братом и двоюродным братом друга, которые окончили училище ранее, и с дядей Николая — азартным игроком, пензенским помещиком Саввой Мартыновым. Именно знакомство с ним, а вовсе не личный опыт в картах, как иногда думают исследователи «Маскарада», помогло Лермонтову дать яркую и достоверную картину карточной игры.
Окончивший то же училище годом раньше поступления туда Лермонтова генерал-лейтенант И. В. Анненков писал в своих мемуарах:
«Игра в карты шла постоянно в эскадроне, но с предосторожностями и таким образом, что едва дадут знать о приходе начальника в камеры, карты складывались в шкапчик и являлась подготовленная учебная книга... Нельзя не заметить, что школьные карточные сборища имели весьма дурной характер в том отношении, что играли не на наличные деньги, а на долговые записки, уплата по которым считалась долгом чести, и, действительно, много юнкеров поплатились за свою неопытность: случалось, что карточные долговые расчёты тянулись между юнкерами и по производству их в офицеры. Для примера, позволю себе сказать, что Бибиков, тот самый юнкер, хорошо приготовленный дома в науках, который ничему не учился в школе и вышел первым по выпуску, проиграл одному юнкеру десять тысяч рублей — сумму значительную по тому времени».
Памятник Михаилу Юрьевичу Лермонтову. Установлен в 1916 году в Санкт-Петербурге на Лермонтовском проспекте перед зданием Николаевского кавалерийского училища. Скульптор Борис Микешин. Фотография Лолиты Крыловой
Дальше Анненков описывает посещение училища Саввой Мартыновым, пользовавшимся неимоверной популярностью у юнкеров: «Я очень хорошо помню, что к одному из наших юнкеров, конно-пионеру Мартынову, вышедшему потом в офицеры в гусарский полк, часто приходил отец его, известный игрок Савва Михайлович Мартынов. Сам он не играл с юнкерами, но любил смотреть за их игрой, делал наставления и с увлечением объяснял им теорию вероятностей. Юнкера смотрели на него с особым уважением, а он разливался перед ними о добром старом времени, и, нужно сказать, что он знал, или, лучше сказать, пережил многое, так что рассказы его были очень занимательны, забавны и остроумны. В то время средства его и денежные дела были в самом блестящем виде, он жил открыто, давал музыкальные вечера, балы, куда съезжались все знаменитости городские». Вот некоторые истоки образа «бывшего игрока», поразившего молодого поэта и вдохновившего написать такие строки:
Но, чтобы здесь выигрывать решиться,
Вам надо кинуть всё: родных друзей и честь;
Вам надо испытать, ощупать беспристрастно
Свои способности и душу: по частям
Их разобрать; привыкнуть ясно
Читать на лицах, чуть знакомых вам,
Все побужденья, мысли; годы
Употребить для упражненья рук;
День думать, ночь играть, от мук не знать свободы,
И чтоб никто не понял ваших мук!
Не трепетать, когда близ вас искусством равный,
Удачи каждый миг постыдный ждать конец
И не краснеть, когда вам скажут явно:
«Подлец!».
Савва Михайлович родился в 1780 году в семье пензенского предводителя дворянства от третьего брака, и был младшим, двадцать шестым ребёнком.
Известно, что бабушка М. Ю. Лермонтова Елизавета Алексеевна Арсеньева ещё в Пензе находилась в дружеских отношениях с сестрой Мартынова — Загоскиной, матерью известного писателя, и, вероятно, поддерживала добрые отношения с самим Саввой Михайловичем. Кстати, Соломон — отец Николая — с братом Саввой Мартыновым часто упоминались как игроки в полицейских доносах, но это не мешало умножению их богатства путём карточных баталий. В общественном мнении преобладало снисходительное отношение к этому пороку.
В 1916 году возле дома, где находилось училище, был установлен памятник М. Ю. Лермонтову, а Ново-Петергофский проспект был переименован в Лермонтовский.
Невский проспект, дом № 30
«Ведь нынче праздники и, верно, маскерад у Энгельгардта...», — Лермонтов в «Маскараде» точно определил место действия. В 1835 году, когда Михаил закончил свою драматическую пьесу, ему исполнился только 21 год. Окончив училище, он поступил в полк и получил возможность посещать знаменитые маскарады, которые устраивал внучатый племянник Григория Потёмкина В. В Энгельгардт.
Участок на углу Екатерининского канала, ныне канала Грибоедова, и Невского проспекта был застроен в 1759-1761 годах. Здесь архитектор Ф. Б. Растрелли построил трёхэтажный особняк для генерал-фельдцейхмейстера, то есть начальника артиллерии, Александра Никитича Вильбоа. В 1766 году дом перешёл генерал-фельдмаршалу, князю Александру Михайловичу Голицыну. После смерти Голицына в 1786 году его наследники пытались продать дом. Покупатели долгое время не находились, продавцы цену сбавлять не хотели. Поэтому ими было принято решение сдавать особняк внаём.
Арендатором стал французский эмигрант, антрепренёр Иосиф Лион. Он устраивал в роскошных просторных залах особняка Голицыных платные маскарады. А в дни Великого поста, когда все увеселительные мероприятия запрещались — концерты. Вечера у Лиона были крайне популярны. Однако после прихода к власти Павла Первого подобные мероприятия оказались запрещены.
В 1799 году наследники Голицына наконец сумели найти покупателя. Дом приобрёл купец-миллионер М. С. Кусовников, и сразу после покупки передал его своей дочери Ольге Михайловне. Она же, в свою очередь, сдавала помещения Петербургскому филармоническому обществу, учреждённому в 1802 году. Здесь устраивались симфонические концерты, в программе были Франц Иосиф Гайдн, Людвиг ван Бетховен, Вольфганг Амадей Моцарт. В зале особняка выступал певческий хор капеллы под руководством Д. С. Бортнянского. 26 мая 1824 года впервые в Петербурге звучала месса Бетховена, а в 1836 году — его Девятая симфония. Говорили, что во время её исполнения на ступеньках зала сидел М. И. Глинка и плакал.
На первом этаже в 1823-1829 годах работала книжная лавка издателя И. В. Сленина. Её посещали А. С. Пушкин, В. А. Жуковский, И. А. Крылов, П. А. Вяземский, К. Ф. Рылеев.
Ольга Михайловна считалась одной из самых выгодных партий для петербургских женихов. В 1828 году она вышла замуж за миллионера с состоянием в 27 миллионов рублей Василия Васильевича Энгельгардта.
Для молодой семьи в 1829-1830 годах дом перестраивался по проекту П. П. Жако, который надстроил его четвёртым этажом. С тех пор фасад здания имеет классические формы.
Здание по адресу Невский проспект, дом № 30, в котором расположен Малый зал Санкт-Петербургской филармонии. Фотография Юрия Молодковца.
Друг А. С. Пушкина князь П. А. Вяземский писал: "Энгельгардт хорошо и всенародно был знаком Петербургу. Расточительный богач, не пренебрегающий весельями жизни, крупный игрок, впрочем, кажется, на веку своём более проигравший, нежели выигравший, построитель в Петербурге дома, сбивающегося немножко на парижский Пале-Рояль со своимипубличными увеселениями, кофейнями, ресторанами.
Построение этого дома было событием в общественной жизни столицы. Пушкин очень любил Энгельгардта за то, что он охотно играл в карты, и за то, что очень удачно играл словами: острые выходки и забавные куплеты его ходили по городу".
Пушкин свёл знакомство с Энгельгардтом по окончании Лицея и в 1819 году посвятил ему стихотворение «Я ускользнул от Эскулапа...». Они встречались на заседаниях общества «Зелёная лампа», на театральных представлениях, на балах в «зале Энгельгардта». Богач нередко давал взаймы знакомым литераторам, среди которых бывал и Пушкин.
Сразу после перестройки дома проводимые здесь маскарады были мало посещаемы. Видимо, публика всё ещё испытывала страх перед старым запретом Павла Первого на подобные мероприятия. Энгельгардту пришлось пригласить на одно из мероприятий представителей императорского дома. Маскарад посетил император Николай Первый со своим братом великим князем Михаилом Павловичем, герцогом Вюртембергским и принцем Альбертом Прусским. После этого визита посещаемость маскарадов резко возросла, а император с императрицей Александрой Фёдоровной ещё не раз навещали этот дом.
Вообще-то история дома Энгельгардта была разноплановой и чрезвычайно интересной, но нас интересует прежде всего тот факт, что именно в этом доме происходят события драмы Лермонтова «Маскарад».
Лермонтов очень хотел увидеть это трёхактное произведение на театральной сцене, поэтому отнёс рукопись в драматическую цензуру. Там пьеса была отдана ему на доработку из-за слишком «резких страстей». Цензор возмущался, как мог поэт критиковать костюмированные балы в доме В. В. Энгельгардта.
Лермонтов ещё трижды подавал своё произведение в драматическую цензуру и дважды переделывал.
Во второй, четырёхтактной редакции драмы — её ныне принято считать основной — появился образ Неизвестного, что обусловило ряд сюжетно-композиционных изменений. Цензура не пропустила и эту редакцию, поскольку Лермонтов не выполнил ни одного из предыдущих требований. Кроме того, новый четвёртый акт оказался настолько сильным, что эта редакция вызвала ещё большее негодование цензора. Ведь зритель становился свидетелем таких же оскорбительных изображений вечеринок, устраиваемых семьёй Энгельгардтов, то есть такого же неуважения к высшему обществу.
В 1836 году Лермонтов создал ещё одну пятиактную редакцию драмы под заглавием «Арбенин». Но это было уже совершенно другое произведение. Были смягчены нападки на светское общество, изменились образы князя Звездича и Нины. Появился, можно сказать, и другой Арбенин. Вместо картины великосветского маскарада был дан простой бал, интрига с браслетом заменена любовной интригой Нины со Звездичем, месть Арбенина жене ограничивается мнимым отравлением и семейным разрывом. В финале пьесы Арбенин уезжает, порывая со «светом» навсегда.
Аллюзии на реальные события, происходившие в доме Энгельгардта во время маскарадов, усматривали не только цензоры, но и многие современники автора. Драма была запрещена к постановке и публикации. При жизни автора она так и не увидела света рампы.
Александринский театр
Здесь впервые пьесу «Маскарад» поставили в урезанном виде в 1852 году, через 16 лет после смерти Лермонтова, в бенефис актрисы М. Валберховой. Это не случайность, так как отважная актриса сделала всё возможное, чтобы познакомить зрителей с творчеством Лермонтова, и согласилась на половину гонорара, чтобы спектакль состоялся.
Запрет на полную постановку «Маскарада» в театре был снят цензурой лишь в 1862 году. Это было обосновано тем, что «поскольку в 1852 году показали в театре самые существенные сцены пьесы Лермонтова, не имеет смысла держать всю пьесу под запретом».
Екатерининский сквер и здание Александринского театра. Фотография Лолиты Крыловой.
На сцене Александринского театра спектакль по пьесе «Маскарад» в первый раз полностью был поставлен 13 января 1864 года в бенефис актрисы Линской. После премьеры спектакль был повторен ещё четыре раза в том же году. Затем «Маскарад» надолго сошёл со сцены театра. Только в 1889 году он был возобновлён всего на один спектакль, в бенефис Сазонова и, очевидно, в связи с 75-летней годовщиной рождения Лермонтова.
По оценке известного лермонтоведа В. А. Мануйлова, настоящая сценическая жизнь «Маскарада» началась только в 1917 году с постановки драмы в Александринском театре знаменитым уроженцем Пензы Всеволодом Эмильевичем Мейерхольдом с декорациями, сценографией и костюмами А. Я. Головина. Музыкальное оформление было А. К. Глазунова. В роли Арбенина выступил Юрий Михайлович Юрьев.
Фрагмент оформления фасада Александринского театра. Фотография Лолиты Крыловой
Спектакль был синтетическим произведением действия, костюмов, декораций, музыки, мирискуснических мотивов...Фантасмагория, гротеск, символизм, условность и человеческие страсти. Этот спектакль Мейерхольд и Головин готовили почти десять лет. Тысячи эскизов костюмов, пять занавесов. Спектакль впитал в себя нервозность предреволюционных перемен, Петербург лермонтовской эпохи, холодный мир светского общества, хаос маскарадного действа. Костюмы и декорации той постановки до сих пор живут своей жизнью, то исчезая, то появляясь вновь, рассеянные по музеям и театрам.
Несколько лет назад Александринка снова поставила спектакль, который теперь называется «Маскарад. Воспоминание из будущего»...
A-propos
М. Ю. Лермонтов, «Маскарад» Леонид Григорьевич Колотило — постоянный автор «Адресов», петербургский краевед, кандидат географических наук, действительный член Русского географического общества, историограф и основатель музея легендарного Толстовского дома на набережной реки Фонтанки.
Nota bene
«Что ни толкуй Вольтер или Декарт,
Мир для меня — колода карт,
Жизнь — банк: рок мечет, я играю
И правила игры я к людям применяю».
