Вместе с тем, для Петергофа возрождение Нижней дачи является ключевой задачей: оно логически завершит и панораму побережья Финского залива, и музеефикацию дворцового комплекса, связанного с императорским домом Романовых — от Петра Великого до Николая Второго. Одновременно реставрация любимого места пребывания последних правивших Россией Романовых позволит закончить восстановление исторического ландшафта парка Александрия.
АНГАР
Пока что на месте Нижней дачи — металлическая конструкция, скрывающая от глаз и одновременно сохраняющая руинированное здание. Конструкция была установлена осенью 2016 года, она позволила вести работы по разбору и систематизации архитектурных остатков многострадального царского дома, обнаруженных на первом этапе археологических работ, проводимых в рамках проекта.
Концепция реконструкции комплекса «Нижняя дача» продолжает оставаться предметом серьёзной полемики. Согласно этой концепции, которая уже обсуждалась на Коллегии Министерства культуры России и в Совете по сохранению культурного наследия при правительстве Санкт-Петербурга, специалистами предлагается воссоздание здания с сохранением объёмно-пространственных и композиционных характеристик, с полным использованием исторических конструкций, а также с восполнением в современных материалах архитектурных элементов и частей здания, расположенных не на главных фасадах, доказательная база по которым для детального воспроизведения недостаточна. Споры ещё идут. При этом все современные включения будут не завуалированы, а напротив, обозначены и видны. Однако общая пространственно-пейзажная композиция с восстановленным силуэтом здания, а также его цветовыми, фактурными и пластическими характеристиками будет полностью соответствовать исторической.
НОВАЯ ДАЧА
Нижняя дача — последняя по времени возведения дворцовая постройка в Александрии, загородной резиденции Романовых в Петергофе. Летоисчисление парка Александрия ведётся с 1825 года, когда лесистую территорию, расположенную восточнее петергофского Нижнего парка вдоль Финского залива, император Александр Первый подарил брату — великому князю Николаю Павловичу. После вступления на престол, Николай Первый преподнёс имение своей супруге Александре Фёдоровне, дав территории соответствующее имя — «Собственная Её величества дача Александрия».
До 1917 года Александрия оставалась частным владением императорской семьи: здесь не проводились официальные мероприятия, территория была закрыта для посещений и тщательно охранялась. На протяжении почти столетия приморская Александрия была излюбленным местом летнего отдыха четырёх поколений династии Романовых и постепенно прирастала новыми дворцовыми строениями, разнообразными малыми сооружениями утилитарного и рекреационного толка. Капелла, павильоны, караулки, чугунные колодцы, мостики, беседки, перголы, детские спортивные площадки, крепость и пожарная каланча, водяная мельница, птичники, фермы и «фермочки» — александрийское пространство застраивалось свободно, отвечая потребностям разрастающейся императорской семьи и пристрастиям её членов.
Решение Александра Третьего о строительстве на побережье залива каменной дачи для сына, цесаревича Николая, относится к февралю 1882 года. Новая дача на приморской террасе должна была сменить башню оптического, или семафорного телеграфа Кронштадтской телеграфной линии, возведённую за полстолетия до того И. И. Шарлеманем и инженером П. Шато. Система станций телеграфа соединяла императорскую усадьбу с Кронштадтом и Зимним дворцом в Петербурге. Постройка представляла собой прямоугольное в плане четырёхэтажное здание, на вершине которого находилась мачта с подвижной металлической конструкцией семафора. Коммуникационную систему дополняла находящаяся рядом мачта морского телеграфа, что позволяло императору отдавать распоряжения во время морских манёвров. К середине XIX века, с распространением электрического телеграфа, семафорный выходит из употребления, ветшающая постройка перестала удовлетворять нуждам службы. На противоположном краю Александрии, на Санкт-Петербургском шоссе, появилось здание нового телеграфа, функционирующее сегодня как музей «Дворцовая телеграфная станция», а старую башню снесли.
Летний павильон для юного наследника должен был, по замыслу Александра Третьего, сохранить привычный облик этой части Александрии. Построенное в духе южно-итальянских вилл, небольшое здание предполагалось, наподобие телеграфа, дополнить башенным объёмом. Первый проект архитектора Антония Осиповича Томишко отклонили. Но вскоре высочайше утверждается второй вариант, предложенный тем же зодчим. Теперь четырёхэтажный дворец венчала шестиэтажная квадратная в сечении башня с флагштоком. Особую известность Томишко, кстати, принесло строительство ряда тюремных зданий, включая комплекс петербургской тюрьмы «Кресты».
Петергоф. Нижняя дача. Фотооткрытка 1920–1930-х годов. 9 х 13,9 см, бумага. Из архива ГМЗ «Петергоф»
Так начинается строительство уже не скромного паркового павильона для четырнадцатилетнего цесаревича, а фактически замка на взморье для будущего императора. Цоколь здания и замковые камни выполнены из розового гранита, нижний этаж облицован серой путиловской плитой. Стены кирпичные, покрытые полихромным кирпичом двух оттенков — жёлтого и терракотового. Детали парадного подъезда и декоративной отделки фасадов выполнены из светло-серого бременского песчаника. В состав комплекса кроме главного дома входили служебный дом, кухня, ледник, караулка с оградой и воротами, а также швейцарский домик. Башни ансамбля Нижней дачи отмечали крайнюю точку восточной границы императорского Петергофа и играли роль высотной доминанты в его панораме с моря.
К 1886 году строительные и оформительские работы на Нижней даче были закончены, но цесаревич Николай Александрович посещал её редко, фактически она служила гостевым домом.
Ситуация меняется в связи с коронацией и женитьбой теперь уже императора Николая Второго. Весной 1895 года он записал в дневнике: «С радостными и горестными чувствами въехал я в милую Александрию и вошёл в наш дом у моря. Так странно кажется жить здесь со своей женой. Хотя места тут в обрезе, но комнаты прелестные и помещение идеальное. Замечательно красиво отделана новая комната (Аликс) внизу у столовой. Но главная краса всего дома — это близость моря!»
В этом же году Николай принимает решение о расширении дачи, постройке отдельного корпуса для будущих детей. Проект «детского корпуса» также заказан Томишко. Строительство нового здания и соединяющей старый и новый корпус галереи завершено весной 1897 года. Детский корпус имел четыре этажа, с запада к основному объёму примыкал полукруглый двухэтажный эркер с открытым балконом, так называемый Детский балкон. В этом здании росли старшие дочери Николая Ольга, родившаяся в Царском Селе 5 ноября 1895 года, и Татьяна, рождённая 29 мая 1897 года в Фермерском дворце Александрии, когда на Нижней даче ещё шло строительство. Родились здесь трое детей: Мария 14 июня 1899 года, Анастасия 5 июня 1901 года и долгожданный цесаревич Алексей 30 июля 1904 года. Весь второй этаж отвели Алексею. Девочки-царевны жили на третьем этаже. Детские комнаты, аскетичные и однообразные, были почти лишены декора. Над кроватями размещались хромолитографии на религиозные сюжеты, медные образки, бумажные иконы; над рабочими столами — фотографии родственников. Шкафы с игрушками находились в игровых комнатах, так называемых «дневных детских» — двух просторных, воздушных и светлых залах, выходящих окнами на юго-запад. Дача была оснащена водопроводом и в 1909 году электрифицирована.
Нижняя дача становится постоянной и любимой загородной резиденцией семьи, чему в немалой степени способствовала изолированность её от внешнего мира, рождавшая иллюзию защищённости.
Не являясь парадной резиденцией, Нижняя дача стала местом ряда выдающихся исторических событий. Здесь 17 октября 1905 года император подписал манифест «Об усовершенствовании государственного порядка», то есть о созыве законодательной Думы и демократических свободах. Здесь же подписан манифест 1914 года о вступлении России в империалистическую войну. После начала Первой мировой войны царская семья покинула Петергоф.
МУЗЕЙ
В 1918 году Нижняя дача находилась в ведении Народного комиссариата государственных имуществ, позже отошла к Наркомату просвещения. Ещё летом 1925 года над бывшей царской дачей нависла угроза полной ликвидации, потому что, по словам современников, «никто не знал, что надо с нею делать». 1 декабря 1925 года научные сотрудники петергофского музея А. В. Шеманский и С. С. Гейченко выступили на музейной секции Института истории искусств с докладом на тему «План музейно-экскурсионных работ в петергофских дворцах-музеях», практическая часть которого посвящалась непосредственно созданию экспозиции на Нижней даче. А 3 июня 1927 года на Нижней даче начал работу музей под названием «Крах самодержавия», в дальнейшем он назывался «Последние Романовы в Петергофе».
В 1928 году директор Государственного института искусств Ф. И. Шмит, известный искусствовед и идеолог нового музейного строительства, в своём труде «Музейное дело. Вопросы экспозиции», анализируя открытую на николаевской даче выставку, называл её «повестью о том, как последний из Романовых пытался бороться с революцией, и как революция сломила его».
Петергоф. Нижняя дача. Спальня. Фототипия 1925–1940 годов. Из архива ГМЗ «Петергоф»
Об основной теме экспозиции посетитель получал представление уже у самого входа в здание, в бывшей камердинерской, освобождённой от исторической обстановки. Здесь были выставлены наглядные материалы об организации охраны царской особы и о покушениях, которые на неё подготовлялись. Посетитель узнавал «о том шкурном страхе за свою жизнь, под гнётом которого с детства жил Николай Второй, так же, как его отец и его дед, — страхе ежедневном и ежечасном, который загнал Николая Второго в самый дальний угол Петергофа и совершенно отрезал его от всего мира и, более всего, от собственных „верноподданных“». Тема эта затем развёртывается во всём дворце. В частности, в «художественно убогой и по-дешёвому уютной» комнате Александры Фёдоровны. Помещение Столовой, скопированной со столовой царской яхты «Штандарт», подавалось как некий образ внутренней эмиграции, самоизоляции царской семьи, опасающейся за свою жизнь. Спальня императрицы и «тесные и бедные комнаты этих бесчисленных, нежеланных, нелюбимых дочерей» и покои наследника («одному отводится жилплощадь такая, как всем дочерям вместе») — здесь всячески проводилась линия страха за жизнь больного цесаревича Алексея, подчёркивалась идейная ничтожность просвещённых людей, уповавших исключительно на помощь знахарей, юродивых и шарлатанов. Общий итог экспозиции, по мнению Шмита: «Революция,ещё не совершившаяся „де-юре“, не оформившаяся в великие дни Октября, уже „де-факто“ изломала, исковеркала до неузнаваемости, изуродовала, морально убила своих последних противников, победила и убила последнего русского самодержца, потому что подточила и сокрушила самодержавие».
Благодаря чётко продуманной специфической теме, выявленной в данном вещественном ансамбле, «дворец-реликвия» превращён в «дворец-музей». «В целом работа тт. Гейченко и Шеманского блестяще удалась», — заключает Шмит. 15 ноября 1936 года постановлением Президиума Ленсовета здание передано для устройства в нём Дома отдыха для инструкторов Ленинградского обкома и горкома ВКП(б). В 1937 году Анатолий Шеманский арестован. Семён Гейченко ушёл с работы в Петергофе.
Музей в Нижней даче просуществовал почти десять лет, он вошёл в историю музейного дела как пример жёстко идеологизированной экспозиции, отвечающей запросам времени и латентным целям сохранения памятника и его обстановки. Для сегодняшних музейщиков его экспозиция осталась примером того, как вопреки всему прежние хранители Петергофа спасали и сохраняли его дворцы...
РУИНА
В годы Великой Отечественной войны здание Нижней дачи оказалось на оккупированной немецкими войсками территории. В течение трёх блокадных лет захватчики использовали его в качестве узла береговой противодесантной обороны. В помещениях первого этажа были оборудованы пулемётные доты. На башне, откуда хорошо просматривались Кронштадт и гавань, размещались артиллерийские наблюдатели и корректировщики. Территория дачи окружалась минными полями и проволочными заграждениями. Дача являлась постоянной мишенью для советской артиллерии и авиации. При отступлении немцы взорвали часть складов боеприпасов, размещавшихся во дворце и рядом с ним. Таким образом, к концу войны зданию были нанесены тяжелейшие повреждения, но остов его, включая даже шестиэтажную башню, хорошо сохранился. После окончания войны Нижняя дача не восстанавливалась и стояла в виде грандиозной руины. В начале 1960-х развалины дворца и две обрушавшиеся служебные постройки взорвали, завершив то, что не сделала война.
Трудности воссоздания руинированных памятников очевидны, как очевидно и желание музейных специалистов, архитекторов-реставраторов и просто ценителей истории дать им вторую жизнь. В современных условиях сделать это весьма непросто, и дело тут не только в проблемах финансирования. С горечью приходится признать, что, выиграв конкурс на проектирование столь важного, истинно петербургского объекта с его особой историей, специалисты архитектурного бюро из Красноярска продвигались с большими трудностями, и только интеграция в процесс петербургских архитекторов, профессионалов высокого класса Майи и Дениса Ридеров и неизменное присутствие в нём специалистов Петергофа и КГИОП, а также ряда других экспертов спасло ситуацию: сегодня проект, рождённый в муках, завершён. Теперь, после получения согласований на всех уровнях, можно идти дальше по тернистому пути его реализации. Хочется верить, что этот путь не будет слишком долгим...
À PROPOS
Анна Владимировна Ляшко — кандидат культурологии, начальник службы сохранения и изучения памятников культурного наследия Государственного музея-заповедника «Петергоф»
Сергей Анатольевич Павлов — главный архитектор ГМЗ «Петергоф»
На обложке: Разрушенная Нижняя дача. Роман Житков (1907–1999). Акварель, бумага, 1944 год (29 х 39 см). Иллюстрация из архива ГМЗ «Петергоф»
