На «Ленфильм» я попал случайно, по распределению. Сначала меня должны были отправить на автобазу работать художником-оформителем, а затем план поменялся, и я оказался здесь. Технику вырезания «киноскульптур» из пенопласта я придумал сам. Это моё ноу-хау — для съёмок требовалось, чтобы реквизит был лёгким и мобильным. Приходится заказывать на заводе специальный толстый пенопласт, потому что обычный упаковочный для этих целей не подходит.
Работа с пенопластом очень непростая — материал хрупкий и часто крошится. После того как у будущей формы появились контуры, я покрываю его несколькими слоями штукатурки и шлифую с помощью шкурки. А далее идёт роспись и придание нужной фактуры — в этом деле помогают знания ещё учебной поры. Можно придать пенопласту вид гранитной плиты, дерева, а гипсовые бруски сделать неотличимыми от берёзовых поленьев для камина.
Из пенопласта сделана известная двуликая женская фигура для фильма Александра Сокурова «Молох», серебряные самураи, колонны из жёлтого искусственного мрамора для нового фильма о Григории Распутине и гипсовые бюсты советских вождей. Но есть у моих работ и обратная сторона: в процессе съёмок или после них часть объектов из этого непрочного материала неизменно утрачивается, хотя бывают и счастливые случаи, когда один и тот же предмет используют в абсолютно разных фильмах. Например, бюст Гитлера, который я вылепил для «Молоха», позже снимали ещё в нескольких кинолентах про войну.
После съёмок я стараюсь забирать свои работы в мастерскую, к каждой из них я отношусь очень трепетно, но бывают случаи, когда объекты отходят музею «Ленфильма» или на другие постановки,
и тогда их след теряется.
Работать с режиссёрами бывает совсем непросто. В моей практике часто встречались случаи, когда в сжатые сроки приходилось переделывать какие-то детали реквизита из-за того, что планы режиссёра изменились. Впрочем, здесь пенопластовая форма спасает — ведь быстро отлить скульптуры из гипса невозможно.
К процессу создания реквизита каждый режиссёр тоже подходит по-своему: иногда мне приносят подробное техническое задание, где чётко указаны все размеры будущих скульптур или деталей интерьера, расписаны все подробности относительно материала, который нужно имитировать, и даже приложены фотографии тех объектов, которые необходимо воспроизвести для будущих съёмок. А иногда многое приходится додумывать самому. Конечно, пространство для творчества всегда есть, и в этом несомненный плюс моей профессии, но в ряде случаев приходится прибегать к помощи профессионалов: историков и сотрудников музеев и фондов, чтобы создать достоверный интерьер и не нарушить общую гармонию неправдоподобными деталями.
Не обходится и без курьёзов. Я замечаю иногда, что, общаясь с каким-то человеком, могу подсознательно придать его черты лица какой-то скульптуре, если передо мной не стоит задача абсолютного копирования определённого объекта.
В целом, весь кинопроцесс по сравнению с прошлыми десятилетиями значительно изменился: многократно возрос темп съёмочного периода, особенно это заметно в производстве телесериалов, поэтому в наши дни в картинах часто не придают такого большого значения деталям, что грустно, ведь из деталей складывается образ всего фильма. Мне было очень интересно и приятно работать с Александром Сокуровым и Алексеем Германом. Для них часто приходилось переделывать какие-то детали, но общая вдумчивость и внимательность ко всему во время съёмок достойна уважения. А вот учеников воспитать ещё не удалось: молодое поколение считает бутафорскую профессию слишком сложной и требующей больших усилий и кропотливого труда, поэтому передать свой опыт пока некому.
