Владимир Дервенёв

Святой отрок

На открытии памятника святому блаженному Тимофею Святогорскому было совершенно чудно. Освящение состоялось в полдень. Мы приехали вместе с петербургским зодчим, архитектором проекта Рафаэлем Даяновым, экспертом Всемирного клуба петербуржцев. На мероприятии я познакомил владыку Сергия со скульптором Марией Третьяковой. Когда начали освящать памятник, был такой сильный ливень — как из ведра. Скульптуру мы видели через пелену дождя. Спина у меня была совершенно мокрая... Мария приехала за несколько дней, чтобы установить памятник. Я попросил её: «Установишь, сфотографируй и сразу мне отправь, сделаем открытки». Хорошо, что фотографии удалось сделать как раз в те минуты, когда вышло солнце. Карточки напечатали в Петербурге, привезли в Пушкинские Горы и вручили их епископу Великолукскому и Невельскому Сергию, когда я представлял ему Марию. Он с недоумением спросил, когда мы успели. Владыка Сергий раздавал карточки собравшимся на церемонию освящения, и многие брали у Марии автографы.

Расскажу немного про Марию Третьякову. Она ученица известного петербургского скульптора, заслуженного художника России Юрия Джибраева и народного художника РСФСР Георгия Ястребенецкого. Вместе с Марией мы работаем над разными проектами с 2017 года. В Соляном городке на вернисаже, посвящённом 75-летию учреждения медали за оборону Ленинграда, Мария представила скульптуру «Блокадный владыка». Талантливая работа была посвящена Русской православной церкви в годы войны. Ястребенецкий отвёл меня в сторону и говорит: «Володя, большая просьба помочь Маше. Она замечательный, талантливый скульптор. Бездарности сами пробьются, а таланту нужно помогать». Он сам, кстати, удивительной судьбы человек. Ленинградский ополченец, воевал на Пулковских высотах, был ранен. Вернувшись с фронта, дружил с Раковым, первым директором блокадного музея в Соляном городке.

Идея созданного Третьяковой и Даяновым в Пушкинских Горах памятника проста и значима — сохранить память о подвиге святого Тимофея. Жил в псковских землях такой пастушок, юродивый, — в правление Ивана Грозного. Однажды, когда пас коров, увидел яркий свет — явились ему ангелы и сказали: иди на Синичью гору, и где обретёшь икону Одигитрия, там царь должен основать монастырь.

Он пошёл куда было велено, обнаружил икону, после чего, бросив коров, пошёл к царю. По дороге был задержан царёвыми опричниками, усомнившимися, зачем отрок так рьяно рвётся к государю, не убить ли хочет. Когда донесли Грозному, царь опричников тех осадил, а блаженного отрока вызвал к себе. Выслушал, одарил и приказал строить монастырь, где Тимофей укажет. Блаженный вскоре умер, но Святогорский монастырь стоял и во времена Александра Сергеевича Пушкина, стоит и по сей день.

Мысль воздвигнуть Тимофею памятник была уже давно в монастыре. Мотором идеи стал местный предприниматель Игорь Гаврюшкин, который начал собирать деньги и объявил конкурс. Так случилось, что мама Игоря давно дружила с мамой Марии Третьяковой. Она успела сказать сыну, что у подруги дочка — скульптор, когда конкурс был уже почти завершён и победитель намечен. Однако жюри согласилось рассмотреть ещё заявки. На Марию снизошло вдохновение, но этого было мало. Требовалось знание эпохи. Я сказал ей: лаптей не надо, для бедного пастушка летом это было бы слишком роскошно.

В лаптях ходили с осени по весну, а в тёплое время года — босиком. Шапку тоже нельзя, потому что ангелов православный человек встречает с непокрытой головой, если это не женщина, конечно. Лик у блаженного должен быть озарённый, радостный и одновременно немножко напуганный. Третьякова сначала пыталась найти какого-нибудь подростка, но потом обошлась воображением, потому что настолько блаженного найти на улицах Петербурга не смогла.

Привезли мы в Пушкинские Горы макет памятника на заключительный этап конкурса. И увидели вариант, представленный одним известным московским скульптором. Безукоризненно реалистичный пастушок с телёнком напоминал комсомольца из части особого назначения — чоновца, из тех, что вместе с двадцатипятитысячниками сбивали крестьянскую бедноту в колхозы и раскулачивали честных состоятельных тружеников. Вариант москвича изображал решительного юношу, только что ограбившего кулака — уводившего у него со двора телёнка. Чоновец был, правда, без обычной для них будёновки, зато нёс перед собой икону, будто портрет Ильича. Блаженный, он совсем другой.

В общем, в конкурсе победила Мария Третьякова. На обратном пути в Петербург возникла идея заказать у мозаичных мастеров точный список иконы Одигитрии XVI века c шестикрылыми серафимами по бокам. Искусственный мрамор как материал был выбран по той причине, что он может быть по-настоящему светлым, не боится непогоды и, главное, практически вечный — в отличие от натурального, подверженного разрушению и плесени.

Святогорский монастырь — место действительно святое. Неслучайно Александр Сергеевич Пушкин выбрал его для упокоения маменьки, которую очень любил, и завещал там же похоронить себя.

Говорят, что памятник замечательно вписался в Пушкиногорье. Ведь недаром именно здесь отроку явились ангелы с указанием, куда идти, чтобы отыскать икону богородицы-путеводительницы, как переводится «Одигитрия». Есть такая русская пословица: «Свято место пусто не бывает». Заслуга в точном выборе места принадлежит Рафаэлю Даянову, прекрасному архитектору, определившему такое расположение, где практически ничего не надо было менять. Тут были клумбы, железобетонные цветники, обложенные камнем. Вместо них и установлен памятник — светлый Тимофей с иконой на фоне больших зелёных елей. Даянов воссоздал и храм Одигитрии на территории современного «Экспофорума», возведённый на Пулковских высотах по проекту Кваренги, и храм Рождества на Песках.

Икона в руках Тимофея освящена владыкой Сергием, правящим архиереем. Место выбрано там, где явились ангелы будущему канонизированному святому. Памятник уже стал святыней. Проезжающие крестятся. Дважды в год здесь будут крестные ходы от монастыря до памятника — новая традиция в Пушкинских Горах.

Юбилей Бунина

Этой же осенью, 22 октября, в школе № 27 имени Ивана Бунина в честь 150-летия нобелевского лауреата по литературе открылась мемориальная доска работы Юрия Джибраева. Учитель Марии Третьяковой — человек совершенно фантастический, заслуженный мастер спорта по альпинизму, заслуженный спасатель. А родом из ассирийцев.

Школа на углу набережной Лейтенанта Шмидтаи 10-й линии Васильевского острова — чудное учебное заведение, о котором в одном из своих рассказов писал сам Бунин. Тогда это была женская гимназия.

Во второй половине юбилейного дня под эгидой Всемирного клуба петербуржцев и журнала «Адреса Петербурга» в особняке Половцова (Доме архитектора) проходил круглый стол на тему наследия великого писателя. Благодаря техническому обеспечению мультимедийной редакции журнала учёта вечных ценностей были предусмотрены прямые включения из бунинского музея в школе его имени. В дискуссии приняли участие видные учёные, общественные деятели, исследователи творчества Бунина, которые живут и работают в Москве, Санкт-Петербурге, в провинциальных российских городах, а также в Париже, Риме, Стокгольме и многих других столицах. В их числе были директор музея Горного института Иван Егорович Чибисов; старейшина рода Ганнибалов Лилия Ивановна Ганнибал; историк, писатель Лидия Арцишевская; советник губернатора Ленинградской области протоиерей Вячеслав Санин; глава рода Семёнова Тян-Шанского Александр Семёнов Тян-Шанский; директор Музея Бунина в Ельце Елена Андросова; представитель Императорского палестинского общества во Франции, алтарник храма Архангела Михаила (Канны) Михаил Урясов; директор Издательского дома «Липецкая газета» Оксана Есаулова; главный редактор russians. se («Русские в Швеции»), председатель шведско-российского общества культуры Kvinnor tiden, член правления Союза русских обществ в Швеции (Стокгольм) Вера Кулакова-Браннеруд; главный редактор русского журнала в Германии Neue Zeiten (Франкфурт-на-Майне) Александр Черкасский; директор медиакомпании «Вечёрка из Душанбе», член Всемирной ассоциации русскоязычной прессы Гульнара Амиршоева; директор Русского центра культуры и науки в Париже, дипломатический советник России первого класса Константин Волков и многие другие.

Коронавирус нам помешал возвести памятник Бунину в сквере его имени, оформив все бумаги в этом году. После юбилея мы этим серьёзно займёмся и в 2021-м точно установим. Это будет достойно памяти первого российского нобелевского лауреата. Именно наш город открыл Бунина как писателя и поэта, первые его премии были Пушкинские, одну из них он разделил с Куприным. Они были очень дружны. Бунин отослал Куприну после вручения премии трогательную записку: «Мой друг, извини меня за то, что украл у тебя 500 рублей» — поскольку Пушкинскую премию в тысячу рублей между ними и впрямь поделили поровну. Ответом было: «Надеюсь, это не повлияет на нашу дружбу».

Бунин часто в своих произведениях проявляет себя как обычный человек, со страстями и эмоциями. Любил женщин, пел дифирамбы их красоте, восхищался женским влиянием на мужчин, тем, как мужчину они заводят, вдохновляют. А читая, например, «Жару» или «Окаянные дни», словно беседуем с философом, глубоко верующим человеком.

Мечтаем о большом бунинском фестивале, который можно ежегодно проводить в местах, которые связаны с писателем. Таких много — и Одесса, и Крым, и родной его Воронеж. Место, где Бунин учился, — Елец. И где раскрылся — Санкт-Петербург, и, разумеется, Лазурный Берег, Прованс. В некоторых романах и повестях сразу «читается» Грас, ставший теперь столицей «чёрного Прованса», где живёт много темнокожих. Там Бунина знают и ценят. Безусловно, уместен фестиваль был бы в Каннах, там расположен замечательный Архангело-Михайловский храм, в котором Бунин был прихожанином. Бунинский фестиваль мог бы стать авторитетной международной площадкой.

nota bene

На обложке материала — Владимир Дервенёв. Фотография Полины Ершовой