Реставрационно-хранительский центр в Старой Деревне

Мастерские

Собственные Специальные научно-реставрационные производственные мастерские (СНРПМ) появились в Эрмитаже в 1971 году по инициативе директора музея Бориса Борисовича Пиотровского. Например, мебельная мастерская находилась непосредственно под висячими садами — это было небольшое помещение, пространство которого не позволяло проводить масштабные работы. После переезда мебельной и большинства других реставрационных мастерских, иначе вполне справедливо именуемых лабораториями, в Старую Деревню, в распоряжение мебельщиков передали небольшую площадку на Миллионной улице, дом № 30, — для оперативных работ в исторических стенах.

Для реставраторов мебель значит гораздо шире бытового значения. Кроме кресел и столов, шкафов и кроватей, реставраторы мебели занимаются всем, что имеет в своей основе дерево: от миниатюрных шкатулок, умещающихся на ладони, до огромных дворцовых дверей, оконных и старинных золочёныхкартинных рам, деревянных скульптур и музыкальных автоматов, коронационных карет и императорских экипажей.

Даже вагоны иногда реставрируют в этих мастерских. Но, конечно, не все, а только те, что являются произведениями искусства. Не так давно в Главном штабе Эрмитажа после реставрации публике был представлен арт-объект Ильи Кабакова «Красный вагон». Вещь, созданная в начале XXI века как инсталляция, нуждалась в укреплении конструктивной части. Одновременно в реставрационную лабораторию доставили шкаф 1783 года, столетиями исправно выполнявший свою задачу — в нём хранились геммы и камеи, приобретённые для Екатерины Второй, всего порядка тридцати тысяч единиц хранения. Екатериной для коллекции было заказано десять таких шкафов в немецкой и английской мастерских. Шкаф выполнен настолько добротно, что о его возрасте невозможно догадаться, и трудно не восхититься его гармоничностью! Конечно, как сказал бы грустный сказочник Г.-Х. Андерсен «у шкафа была счастливая судьба» — он простоял всю жизнь на одном месте, а потому прекрасно сохранился.

Хранение предмета на одном месте рекомендуется реставраторами как одно из главнейших условий сохранности экспоната. При перемещении, кроме опасности возможных механических повреждений, нарушается среда, в которой существовал музейный предмет. Экспонат подстраивается под сложившийся микроклимат, а перемещение становится причиной его неуклонного разрушения. Большая часть экспонатов в Эрмитаже — это вещи, изготовленные в лучших мастерских из высококачественных материалов превосходными мастерами. При должных условиях они имеют все шансы на очень долгую «жизнь».

Открытое хранение

Музейная деятельность воспринимается обывателями как консервативная и даже архаичная. Ведь, приходя в музей, из раза в раз мы видим одни и те же экспонаты, в тех же местах, ничуть не изменившимися. Но, чтобы обеспечить это, профильные службы музея используют всё более совершенные методы, знания, накопленный опыт. Музейная отрасль использует новейшие технологии для сохранения и защиты экспонатов.

Ещё в советское время в Старой Деревне планировали построить завод, где выпускали бы музейные витрины. К тому времени повысились требования к уровню защиты экспонатов, у современных витрин их пять степеней. Однако, производство для изготовления витрин было найдено в другом месте, а на площадке в Старой деревне на Заусадебной улице было спроектировано Фондохранилище Государственного Эрмитажа. Проектирование было поручено государственному институту «Гипротеатр». Но уже при подготовке к открытию первой очереди в 2003 году было принято решение об организации открытых хранилищ для наиболее значимых экспонатов. Первыми четырьмя открытыми хранилищами стали: Каретный сарай, мебельные экспозиции на третьем и четвёртом этажах, а живописи — на пятом.

Новые корпуса Эрмитажа в Старой Деревне сформировались как новейшее музейное пространство. Уникальность которого в том, что экспонаты находятся в музейном хранилище, но одновременно доступны для обзора.

Предместье, где возникло самое современное эрмитажное пространство, тоже весьма необычно. Несмотря на отдалённость от центра города и первоначальную свою роль пригорода. Земля здесь принадлежала то одним, то другим фаворитам сменяющихся императоров и императриц. Жизнь шла своим чередом, на месте отдельных рыбацких домов со временем выросли деревни. Была построена Благовещенская церковь, рядом с ней образовалось ныне разрушенное Серафимовское кладбище. Позднее возникли дачи, улицы обрели названия по именам обитателей. К 1927 году микрорайон был застроен бараками и опять стал местом проживания бедноты. Взамен старого кладбища появилось новое Серафимовское. Часть бараков была разобрана на дрова во время блокады Ленинграда.

Каретный сарай

Военные считают, что война не закончена, пока не похоронен последний убитый солдат. Для музейных сотрудников война заканчивается только тогда, когда отреставрирован последний пострадавший экспонат.

Посетителям Государственного Эрмитажа хорошо известна замечательная коллекция карет, которая переехала во вновь построенные корпуса на Заусадебной улице. Прежде кареты располагались в каретном сарае Зимнего дворца. В июне 1942 года, во время очередного обстрела Ленинграда осаждавшими город, каретный сарай был разрушен прямым попаданием снаряда.

С 2013 года, когда Лаборатория научной реставрации мебели и карет переехала в новое здание в Старой Деревне, на реставрацию «мебельщикам» передали две наиболее пострадавшие кареты. Их можно увидеть на фотографии, сделанной сразу после взрыва — месиво из дерева, металла и стекла. Одна из этих карет попала в фонды Эрмитажа из музея Академии Штиглица. Она была куплена основателем академии специально для обучения студентов. Современные студенты проходят в мебельной лаборатории практику, участвуя в реставрации под контролем специалистов. Пройдёт уже совсем немного времени, и экипаж появится в экспозиции Эрмитажа.

Другая карета, в которой, вероятнее всего, Екатерина Вторая совершала прогулки в Петергоф, в результате взрыва полностью утратила место кучера, в ней не хватает целого ряда конструктивных элементов, пробита крыша, а внутри взрывом разорвало в клочья обивку из драгоценного бархата Лионской мануфактуры.

Этот экипаж представляет собой пример весьма сложного объекта реставрации. Хотя многие старинные европейские мануфактуры сохранили методы производства и даже номенклатуру продукции, так что есть возможность заказать точно такой же, как был в XVIII столетии, материал для обивки, но эрмитажные «тканщицы» (сотрудницы Лаборатории научной реставрации тканей и водоразмывной живописи) взялись полностью восстановить то, что сохранилось после взрыва. Ещё прогулочный экипаж императрицы примечателен уникальной росписью, выполненной по пластинам перламутра. Специалисты усматривают китайское влияние в том, как под полупрозрачным мазком проступает перламутровый перелив, придающий росписи глубину.

Наиболее роскошный экспонат здесь — Большая императорская коронационная карета, реставрация которой была завершена в 1991 году. Средства для этого собрали жители американского города Мемфис с давними традициями коневодства и скачек. Правда, обязательным условием американцев стала экспозиция Большой коронационной кареты в США. Экипаж был заказан Петром Первым во Франции для коронации супруги, Екатерины Алексеевны, будущей императрицы Екатерины Первой, в 1724 году. Доподлинно известно, что каретаучаствовала и в церемонии коронации Екатерины Второй в 1762 году. А на крыше кареты под бархатом реставраторы нашли отметку «1856 год», — это даёт основание полагать, что экипаж принимал участие в коронации Александра Второго. Работы по реставрации этой кареты потребовали привлечения различных специалистов: по ткани, живописи, металлу... Была собрана реставрационная группа, в которой трудилось порядка сорока человек. Карету перебрали по винтику, с особым вниманием специалисты работали с узлами клеевого крепления. Теперь же, по словам реставраторов, «ехать карете нежелательно, но ехать она может». Ожидается, что в ближайшее время Большая коронационная карета будет представлена на выставке, полностью посвящённой Екатерине Второй.

Самый эффектный в коллекции экипаж, в котором во время коронации Николая Второго ехала его супруга, Александра Фёдоровна. Известность карете принес Карл Фаберже, запечатлев её и подарив последней императрице в честь состоявшейся церемонии «Коронационное» яйцо. Изначально экипаж, изготовленный для Екатерины Второй в 1793 году, был выполнен в стиле классицизма — у него деревянный кузов, остальное выполнено из кованого чугуна. После реставрации при Николае Первом экипаж приобрёл ярко выраженный ампирный стиль. Обивка украшена великолепным шитьём золотыми нитями, дополненным стразами, благодаря чему экипаж выглядит очень нарядным. С 2003 года карету можно увидеть в экспозиции каретного сарая на Заусадебной улице в Старой Деревне.

Мебель

Для снабжения Государственного Эрмитажа электроэнергией во время блокады Ленинграда у Дворцовой набережной, напротив Зимнего дворца, в акватории Невы встала на стоянку бывшая императорская яхта «Полярная звезда». На её борту находилась, в числе прочего, мебель мастерской Николая Свирского, дворянина по происхождению, решившего учредить собственное мебельное производство. Впрочем, он достиг вершин в своём деле, удостоившись статуса поставщика Императорского двора. В послевоенное время мебельный гарнитур мастерской Свирского с царской яхты был передан в собрание Эрмитажа. Два предмета из восьми, стол и кресло, находятся в Старой Деревне на реставрации. Вероятно, они будут представлены на временной экспозиции, посвящённой Свирскому.

В отличие от эвакуированных картин и скульптуры, мебель и картинные рамы оставались в блокадном Ленинграде — без отопления, под бомбёжками. После блокады вся мебельная коллекция пребывала в тяжелейшем состоянии. Два поколения ленинградских реставраторов занимались её восстановлением.

Мебель была переувлажнена. Когда стали восстанавливать отопление, — а оно в Эрмитаже, как известно, воздушное — на предметах мебели были замечены разрывы, отставания полотна обивки. Сотрудники послевоенного Эрмитажа, как могли, пытались смягчить перепады — в помещениях, где были установлены батареи, размещали керамические увлажнители. Специально была создана биолаборатория для борьбы с появившемся из-за влажности жучком. Но и сейчас вся эрмитажная мебель требует особого внимания — отложенные последствия блокадных зим реставраторы и хранители видят до сих пор. Серьёзно пострадали исторические картинные рамы. Восстановление их золочения требует большой кропотливой работы.

Розовые окна и Победа

В советское время, летом, эрмитажные реставраторы занимались капитальным ремонтом окон. Снимая летние наружные оконные рамы, они находили осколки разбитого старого оконного стекла. Зимний дворец лишился во время войны огромного количества розовых оконных стёкол XIX века, которые предназначались для защиты экспонатов от ультрафиолета. Остаётся только удивлятьсячудом сохранившемуся в окне углового зала на втором этаже стеклу с автографом Николая Второго.

По словам руководителя лаборатории реставрации мебели Владимира Градова, после войны был взят за основу так называемый «промышленный» подход: мастера действовали по особому протоколу, повторяя ряд операций по отношению ко всем музейным предметам, чтобы успеть сохранить всю огромнейшую эрмитажную коллекцию от разрушения. Даже сейчас, спустя 80 лет, реставраторы Эрмитажа ещё не рискуют с уверенностью говорить о победе над последствиями Великой Отечественной войны.

Современные методики и технологии предоставляют гораздо больше возможностей реставратору, но одновременно ставят его перед выбором подхода и глубины вмешательства в предмет. Мастера реставрации решают комплексную задачу сохранения экспонатов — очистки, восстановления, укрепления и одновременно выявления индивидуальности, аромата эпохи. По меткому выражению Владимира Градова, «в предмете должна остаться чертовщинка». Без этого он «не заиграет, будет чужеродным в экспозиции». Очень трепетно к работе реставраторов относятся хранители фондов, понимая, что именно она определяет дальнейшую жизнь экспоната.

Опасность панибратства

Очень помогает современным реставраторам в понимании предметов умение пользоваться старинными инструментами: только так можно понять внутреннюю структуру предмета и логику изготовившего его мастера. В реставрационной лаборатории мебели на Заусадебной улице у каждого мастера есть свой «иконостас» — персональная коллекция современных и исторических инструментов, которые покупаются у соседей, на «блошином» Удельном рынке, онлайн-аукционах, наконец, изготавливаются самостоятельно. Исторический инструмент в лаборатории в основном XIX века, XVIII века —крайне дорогое удовольствие.

Впрочем, реставраторы готовы увидеть плюсы в нашем времени. Современные 3D-принтеры, способные работать с различными материалами, создают «чистые» копии утраченных элементов. К слову сказать, в ювелирной реставрационной лаборатории Эрмитажа активно изучают возможности использования современной техники в реставрационной работе, для чего закуплены лазеры, трёхмерные сканеры и принтеры. Результаты работы исследовательской группы под руководством Игоря Маркиеля, несомненно, будут использоваться в работе других.

Эрмитажный стиль заключается в традиции уважительного отношения к предмету, соблюдения дистанции, не допускает с экспонатом «панибратства», из-за которого может быть нанесен непоправимый урон вещи. Мастер должен уметь увидеть каждый отдельный экспонат, не допуская шаблонного стандартизированного подхода. Понимать различие интерьерной реставрации и реставрации отдельного предмета, художественная ценность которого по прошествии веков, бывает, исчезает, но в то же время возрастает историческая ценность, редкость вещи. Реставратор, очищая и восстанавливая предмет, стремится сохранить ему его время, не омолаживать экспонат.

По словам руководителя реставрационной лаборатории мебели, надо чувствовать свои возможности, уметь вовремя остановиться. Большое значение имеет и коллегиальное обсуждение, изучение аналогов, — которые, впрочем, найти не просто. Екатерина Вторая для эрмитажной коллекции не собирала диковин, петровская коллекция которых расположилась на противоположном берегу Невы, в Кунсткамере. Не собирала Екатерина и древностей, она собирала шедевры! Вот почему каждый предмет в коллекции музея требует индивидуального подхода.

В Реставрационно-хранительском центре Государ-ственного Эрмитажа «Старая Деревня», где располагаются мастерские-лаборатории, доставляют не просто экспонаты, — с ними все их истории и легенды. Здесь музейные предметы раскрывают свои тайны, а иногда и ставят перед специалистами новые вопросы.