Режиссёр Андрей Могучий

Известному театральному режиссёру и педагогу Андрею Могучему от имени «Адресов Петербурга» был задан только один вопрос: что для него петербургский театр? Пройти мимо Большого драматического театра имени Товстоногова, где Андрей Анатольевич творит с 2013 года, в этом выпуске журнала учёта вечных ценностей никак было невозможно по той даже причине, что в Год театра БДТ отметил вековой юбилей.

Режиссёр Андрей Могучий

Человек и пароходы

Давно известную каждому театралу фамилию Могучий я всегда ассоциировал не с прилагательным (-ая, -ее, -уч. Мощный, сильный. М. талант — по словарю С. И. Ожегова), а с названием корабля. В одном ряду с миноносцем «Стерегущий», которому в 1911 году установлен памятник в стиле модерн в Александровском парке на Петроградской стороне. После недавнего личного знакомства с режиссёром Могучим решил проверить, был ли такой в составе флота. Оказалось — был. Точнее даже сказать — были. Первый из обнаруженных мною — буксирный пароход Отдельного кавказского корпуса «Могучий». Спущен на воду в 1839 году, участвовал в военных кампаниях на Чёрном море. В 1855 году при захвате англо-французскими войсками Керчи, где пароход находился на ремонте, уничтожен экипажем. Второй, пароход-колесник «Могучий», построенный в 1906 году, изначально принадлежал купцу из Великого Устюга Николаю Кострову, потом Северному пароходному обществу. Этот «Могучий» мирно работал на Северной Двине до национализации большевиками в 1918 году. В том же году, по самую мачту вооружённый, затонул от снарядов Антанты у деревни Чамово. В отличие от прославленной Владимиром Маяковским истории товарища Теодора Нетте, «парохода и человека», оба «Могучих» плавсредства успели навоеваться и геройски погибнуть задолго до рождения режиссёра-однофамильца. Впрочем, как следует из дальнейшего, его именем лучше назвать не пароход, а подводный крейсер — здоровенную такую субмарину, сочетающую в себе глубинность подлодки и крейсерскую мощь.

Огонь, но не с Олимпа

Наш разговор начался с того, что Могучий усомнился, сможет ли точно определить петербургский театр. Пришлось сослаться на коллегу, обозревателя Татьяну Позняк, собственными ушами слышавшую, как он сказал, будто петербургский театр — это Алиса Фрейндлих. Собеседник не стал отпираться и даже припомнил, где это было сказано, — в «Астории» на презентации книги Сергея Николаевича, под впечатлением от очередной встречи с Алисой Бруновной, пришедшей по какому-то делу в кабинет худрука. Сидела, курила, а хозяин кабинета вдруг осознал — надо самому ловить момент и всем приказать! В пояснение повторил мысль Малера: традиция — это не поклонение пеплу, но передача огня. Фрейндлих — огонь, зажжённый ещё в ленинградском, а не в петербургском театре, и задолго до прихода её в Большой драматический.

Да, театральная империя, созданная Товстоноговым, была подобна всепоглощающему спруту, щупальца которого распространялись с Фонтанки на весь город. Михаил Пиотровский в интервью по случаю открытия обновлённого БДТ назвал период правления здесь Товстоногова великой страницей в истории театра и принадлежностью советского Ленинграда. Андрей Ургант сравнил товстоноговский театр с Олимпом. Ведущие актёры здесь вели себя как боги, им всё прощалось, стоило только выйти на сцену. Подобные ассоциации очень понятны и близки мне, ленинградцу поколения шестидесятых годов. Когда мы только родились, именно тогда, по словам Могучего, мощное художественное высказывание Товстоногова было актуальным. А я вместе с половиной города и двадцать лет спустя буквально жил у подножия этого Олимпа, по многу раз пересматривая «Пиквикский клуб», «Хануму», «Историю лошади», «Энергичных людей» и другие поздние товстоноговские шедевры.

14-03.jpg
Андрей Могучий с актёрами Алисой Фрейндлих и Анатолием Петровым на репетиции спектакля «Алиса». Фотография из архива театра

Однако сам худрук современного БДТ никак не похож на человека, восседающего на потухшем вулкане. И свой горящий огонь, если продолжать вулканические ассоциации, он нашёл не на Олимпе. По его собственным словам, вошёл в театральный контекст, когда сонм богов, выпестованный Товстоноговым, пришла пора ниспровергать. Такое время всегда наступает, потому что боги чересчур долго остаются небожителями. Андрей Могучий, в отличие от меня, уже в молодости был ниспровергателем. Стрелял на улице билеты, не как я в БДТ, а в прогрессивный Театр Ленсовета. Где и увидел впервые Алису, царившую там при Игоре Владимирове. То было счастливое для продвинутых театралов время, когда кумиры были вместе. Пока Фрейндлих не ушла и огонь в Ленсовета не погас. Так Алиса Бруновна и осталась в глазах Могучего носительницей огня и знаком театрального Петербурга. Даже не только театрального, вообще критерием петербургской этичности и человечности в искусстве.

Петербургская тайна

Мой собеседник дважды ставил «Петербург» по Андрею Белому. В Формальном театре в 1991 году, в проекте Александринского театра в 2005-м, и может считаться настоящим экспертом по странностям и тайнам нашего города. Московские снобы считают его глухой провинцией. А для Могучего, наоборот, Москва представляется городом провинциальным. Не по высокому своему государственному статусу, разумеется, а по вторичности восприятия культуры. Наш Питер, может, и поскромнее в смысле денежных потоков и властных полномочий, зато самодостаточный. С большим трудом что-то принимает, но если уж примет, держит и любит до самой смерти, пока любимое не истлеет, пока не вынесут ногами вперёд. Этот город трудно завоевать, а завоевав, тяжело покинуть. Тимур Новиков в своё время поделился с Могучим причиной упрямства — мол, зовут его в Москву, он не едет. Почему? Потому что был бы там сержантом, а здесь он генерал. Питер это отдельное государство, живущее по своим законам. Питер гордый город, он не про деньги, а про смыслы. А москвичи не понимают отличия Северной Пальмиры от нормальной российской провинции. В чём-то ведь есть сакральность местоположения Санкт-Петербурга на тех же примерно 30 градусах восточной долготы, что и Александрии, Одессы и Киева. Проходящий через наш город Пулковский меридиан всего-то на пять градусов промазал мимо Иерусалима. Нарочный такой, по выражению Могучего, достался нам город. Построенный на костях, на крови, всем вопреки. Кто в его сакральность не попадает — ничего не поделаешь. Не ходят петербуржцы на какие-то спектакли, значит, не нужны они нам. Дело не в качестве постановки, не в дороговизне билетов, просто не надо — и всё. А что-то нам очень надо.

Грибы, рыбы и рябь

Точнее, кто-то нам, петербуржцам, становится остро необходим. Начав перечислять, кто именно, Андрей Могучий всё время спохватывался, что забыл наиважнейшего, постепенно входя во вкус, ускоряя темп. Открыл список Лев Додин. Корогодский, Додин, как и Товстоногов, — принадлежность города, и Вишнёва, и Полунин. Группа «АХЕ», ну конечно! Шишкин-Хокусай. Шнуров и Пиотровский. Вот они разные совершенно люди, но всем известно, как ценят друг друга.

Любовь Аркус, Герман, Сокуров абсолютно наши грибы. Это ведь болото со своей грибницей, и все мы прорастаем на этом болоте. Могучий, кстати, родился здесь, бабушка с дедушкой жили в Ленинграде. Но с удовольствием рассказывает случай, как один из его друзей, по рождению неместный, а по манерам — абсолютно наш неторопливый, опаздывал однажды в Петропавловскую крепость на перформанс, но это обстоятельство никак не ускорило его походки — Могучему видно было издалека. Наконец, приблизился, спросил спокойно: закончилось, да? Мол, куда торопиться, можно и представить себе такой перформанс не глядя.

14-02.jpg
Андрей Могучий с актрисой Мариной Игнатовой на репетиции спектакля «Гроза». Фотография Стаса Левшина предоставлена пресс-службой БДТ.

Институт «ПРО АРТЕ» очень петербургский. Балабанов, Каравайчук. Весь Ленинградский рок-клуб. Театральные миры Петербурга и Москвы тоже, как и города, несхожи. Провинциальность столичной жизни в подражании. В «быть как все». Ходить «куда все». А в Петербурге, наоборот, мы и без всех проживём, островная такая философия. Все перечисленные режиссёры, учёные, актёры, художники, образно говоря, подобны крупным медленным рыбам, обитающим на большой глубине. Там, где температура воды иная, чем на поверхности, и давление высокое. Динамичная, переменчивая, всем табуном несущаяся куда модно Москва похожа в сравнении с Петербургом на поверхностную рябь.

Театр плюс музей

В прошлом году, ещё не будучи знакомы, мы с Андреем Могучим по отдельности сделали разные проекты на одну и ту же тему. Редакция «Адресов» подготовила подряд четыре выпуска Журнала Учёта Вечных Ценностей, посвящённых столетнему юбилею государственных музеев-заповедников «Гатчина», «Павловск», «Петергоф» и «Царское Село». Идея принадлежала петергофскому директору Елене Кальницкой, трое коллег её поддержали. Проект вышел журнально-музейным, с акцентом на свойственные нашему журналу принципы работы и формат подачи материалов, которыми мы не поступились. Хотя давление со стороны музейного начальства бывало немалым.

nota bene

На обложке материала Андрей Анатольевич Могучий на репетиции в БДТ. Фотография из архива театра

Режиссёр Могучий со своей командой построил прогремевшую на весь город театрально-музейную выставку в Манеже «Хранить вечно». Тоже с подачи четырёх директоров музеев-заповедников. Главным в экспозиции было то, что она получилась театральной. По определению Андрея Могучего, интервенцией театра в музейное дело. Сейчас, заметил он, таково общее веяние: например, на Венецианской биеннале последнее время побеждают именно перформансы. Современное искусство вообще, и музеи в частности, возвращается к человеку — в радикальной, обострённой театральной форме. Мощным театральным знаком выставки Могучий поставил Алису Фрейндлих, голос которой стал душой экспозиции, во многом не по-музейному бутафорской. Но зритель-посетитель верил подлинности Алисиного голоса, истории, которую она рассказывала, и бутафорское принималось за реальное. Для людей театра это обыкновенное чудо. Пластмассовый солдатик превращался в настоящего оловянного, принадлежавшего некогда царевичу Алексею, исторической воспринималась обстановка царских комнат, потому что голосом Алисы было сказано, что это так. Посетители музейной выставки поверили в театральную иллюзию, таков был главный итог проекта — по крайней мере для моего собеседника.

Конструктивистский фанерный театр, красным клином вторгшийся в 2019 году в нарядный отреставрированный зрительный зал БДТ, стал как бы ответным шагом, интервенцией музея в театральное пространство. Андрей Могучий сам — за музейщиков — с соавторами Александром Шишкиным-Хокусаем и Андреем Вороновым нанёс себе этот удар буратиновым носом в направлении сцены. По словам Могучего, у него весь последний год ушёл на разборку между театром и музеем — в чём разница и схожесть, отчего в сочетании этих миров всё расцветает. Любопытный синтез, заключил Андрей Анатольевич, и в любом случае это движение. А то все как-то приуныли, тупик ощущался и в театре, и в современном искусстве, непонятно было, куда идти, теперь же хоть есть о чём поговорить театроведам и искусствоведам.

На обложке

Ассоциация сооружённого в БДТ Фанерного театра с длинным носом Буратино основана на подтексте сказки Алексея Николаевича Толстого. Современники легко узнавали в персонажах истории про золотой ключик, который помог сбежавшим куклам обрести собственный театр, звёзд Серебряного века. В Буратино — Максима Горького, в Мальвине — гражданскую жену писателя актрису Марию Андрееву, в Пьеро — поэта Александра Блока, основавших в 1919 году БДТ. Прототипом Карабаса-Барабаса, доктора кукольных наук, считается режиссёр Всеволод Мейерхольд с псевдонимом «доктор Дапертутто», Дуремара — его помощник Владимир Соловьёв по прозвищу Вольдемар. Папа Карло и Джузеппе срисованы с создателей МХТ Станиславского и Немировича-Данченко. В молнии на занавесе обнаруженного за нарисованным очагом и потайной дверцей театра легко узнаётся всем известная мхатовская чайка.

Редакция «Адресов» искренне признательна за помощь в подготовке этого номера директору БДТ Татьяне Сергеевне Архиповой.

nota bene

В шляхетском польском роду Могучих были заслуженные морские офицеры и вообще военные. Контр-адмирал Адам Могучий руководил штабом Военно-морского флота Польши в 1945–1947 годах. А дед режиссёра Андрея Могучего, генерал-майор Михаил Могучий, возглавлял медицинскую службу Войска польского.

Оставить комментарий

Для того,чтобы оставлять комментарии, Вам необходимо Зарегистрироваться или Войти в свою комнату читателя.

РекомендуемЗаголовок Рекомендуем