Зато раздолье для рисовальщика — графика силуэтов архитектуры на фоне серого неба, решетки каналов, черные дыры подворотен, темный силуэт прохожего… Офорт, линеарный рисунок и полная достоевщина. Да и климат тут такой, что любой свежевыкрашенный дом через месяц уже теряет свой лоск и приобретает такой вид, будто и не было ремонта вовсе.
Но тут грянуло трехсотлетие, и перед самыми праздниками город вдруг скинул каркасы лесов, закрывавшие почти весь центр. Ладно приезжие, но даже сами горожане диву давались — заиграл город в цвете. Чудеса да и только. А как раз когда закрашивали перед торжествами последние дырочки, погостить в Питере приехал некто по имени Эрланд Кнудсён Мадсен. Датчанин. Приехал и поразился раскраске города. Поразился и решил заняться этим вопросом всерьез. Особое его внимание привлекли здания Ф.-Б. Растрелли — Зимний дворец, Екатерининский дворец, Большой Петергофский, Воронцовский, Строгановский дворцы и Смольный собор. Пожалуй, действительно одни из самых ярко окрашенных зданий в городе.
В самом первом номере Журнала Учета Вечных Ценностей уже рассматривалась тема раскраски города. Но даже мы не зашли в своей исследовательской деятельности так далеко, как сделал это господин Эрланд Кнудсён Мадсен. А дело в том, что автор сам побывал на всех объектах и собрал в баночки образцы используемых при ремонте красок. Думаю, что рабочие не чинили препятствий чудаковатому иностранцу и запрос-то отливали тому из бочки столько, сколько нужно. Но самое интересное дальше — в книге каждой из шести построек Растрелли соответствуют свой раздел и свой шмуцтитул. И тут становится ясно, зачем автору нужно было заниматься подобного рода собирательством — на каждом из шмуцтитулов мазки той самой краской. Екатерининский дворец — голубой, белый, золото. Зимний дворец — зеленый, белый, охра. Строгановский дворец — розовый, белый, охра. И так далее.
Итого шесть декларативных страниц книги, выдвигающих ее в ряд замечательных и здорово придуманных произведений искусства. Текстовая же часть заслуживает только прочтения и ничего более. Все восторги достаются исключительно остроумной идее визуализации.
Харитон Дмитрюк.
