Коммунальные квартиры — а в основном в них обитали ленинградцы — были битком набиты разного рода вещами. Кто жил или бывал в ленинградской коммуналке, без труда вспомнит, что вещами были заполнены пространство между входными дверьми, коридор, ванная, туалет, кухня и, разумеется, комнаты. И ещё были самодельные антресоли, куда тоже складывали вещи — лыжи, велосипеды, вёдра, ящики с письмами, бумагами, журналами, газетами.
Но кому-то выпадало счастье перебраться в отдельную квартиру — чем не повод для расставания с тем, чему в новом жилище не найдётся места? В разряд брошенных вещей попадали детские игрушки, бабушкина ширма с весёлыми обезьянами на ткани, потёртый сундучок для писем от однополчан покойного дедушки и даже антикварная мебель… Всё это когда-то получило собирательное название — скарб, барахло.
Платяные шкафы нередко загораживали забитую фанерой и заклеенную обоями дверь — коммунальные квартиры представляли собою анфилады комнат. Ну и зачем в новой квартире такой громадный шкаф?.. Впрочем, деревянные украшения с него, как и вон с того буфета, можно бы и прихватить с собой. Всевозможные тазы и корыта неизменно становились брошенными вещами, равно как и запасные деревянные стульчаки, стиральные доски, самодельные табуретки и детские стульчики и горшки, — их прибирали к рукам бывшие соседи по коммуналке, главным образом для того, чтобы ещё больше загромоздить кухню или кладовку.
Абажур редко кто брал с собой при переезде, да и соседям он ни к чему — свой есть, да ещё на даче на чердаке два пылятся. А вот раздвижной стол, который долгие годы служил отъезжающим из коммуналки и обеденным, и пеленальным, и письменным, и для глажения белья, и для игры в шахматы или карты, и для выпивания, без внимания не оставляли — кто-то обязательно брал его себе, отвинчивал ножки, складывал, обвязывал бечёвкой и приставлял к стене. Часто бывало, что в этом столе так и не являлась надобность, но на помойку такую хорошую вещь не выбрасывали — грех.
Вешалки неизменно бросали. В коммуналках раздевались в коридоре, и вешалки были прочно, на века, прибиты к стене, дабы выдержать множество шуб, тяжеленных шинелей и пальто (саморезов в недавнем прошлом не знали, и вешалки держались на крюках). Нередко выходило так, что все стены коридора коммунальной квартиры были сплошь в вешалках — часть жильцов съехала, а оставшиеся и рады бы эти вешалки отодрать, да всё руки не доходят, да и сил нет…
И ещё съехавшие жильцы оставляли деревянные стенные панели, доставшиеся от «барских» времён, лепной бордюр или замысловатую лепнину на потолке (там, где висел абажур) — с сатирами и амурами... Причина та же — не отодрать. Бросать приходилось изразцы, фигурные шпингалеты, бронзовые ручки в дверях, но — будем откровенны — не от всего из перечисленного отказывались с лёгким сердцем.
На юридическом языке «брошенная вещь» — это вещь, которую бросает или оставляет собственник с целью отказа от права собственности на неё. Если стоимость брошенной вещи меньше пяти МРОТ, то согласно российскому законодательству она может быть обращена другим лицом в свою собственность. Но есть и другие способы законным путём обратить в свою собственность брошенную вещь. К примеру, на своём дачном участке я за последние годы не раз находил ложки, графинчики, пузырьки из-под каких-то жидкостей советского производства… Повторно выбросить эти вещи рука не поднимается.
И появились у нас люди (до недавнего прошлого такие водились только за границей), ставящие вещи, которым пришла пора расстаться с хозяевами, но у которых есть надежда поселиться у новых владельцев, подальше от контейнера, именуемого в Ленинграде-Петербурге пухто (сокращение от выражения «пункт утилизации и хранения твёрдых отходов»). Старая мебель, вазы, посуда, музыкальные центры, всякие «фитюльки» и «штуковины» — всё это бесконечное разнообразие брошенных вещей я вижу каждый день во дворе дома, где живу. И иногда бывает так жаль этих запылившихся свидетелей не столь далёкой старины…
