Территории, выделяемые под усадьбы, были весьма обширны: двор Б. П. Шереметева, на котором впоследствии Савва Чевакинский выстроил Фонтанный дом, доходил до Литейной просеки, а Итальянский сад при одноимённом дворце, подаренный Петром супруге Екатерине, простирался на 11 гектаров, от Фонтанки до Знаменской улицы (теперь Восстания). Примыкавший к дворцу участок сада имел регулярную планировку с трельяжем и галереями, а за Литейным начинался хозяйственный сад, где в оранжереях и парниках для дворцовых нужд выращивались всевозможные фрукты, овощи и зелень. Примыкавшая к саду слобода, в которой жили садовники, придворная челядь и мастеровые, долгое время звалась Малой Итальянской улицей (Большая находилась на другом берегу Фонтанки). На северной стороне слободы заканчивались «владения» Преображенского полка. В 1902 году она стала называться улицей Жуковского. В XIX веке эта огромная территория дворцового ведомства послужила местом расположения разнообразных медицинских и учебных заведений. Остатки некогда роскошных садов теперь скрыты за фасадами Малого пассажа и прочей застройки Литейного.
В Литейной части находится жемчужина питерских парков — Таврический сад, примыкающий к дворцу князя Потёмкина. Отличающийся благородной простотой снаружи и великолепием внутри, дворец долгое время был резиденцией членов императорской семьи, но уже более ста лет служит для всяких государственных занятий. В нём работали Государственная дума, Временное правительство, Петроградский совет рабочих депутатов, Учредительное собрание. В советское время здесь была Высшая партийная школа, а сейчас заседает Межпарламентская ассамблея стран СНГ.
В XIX веке Литейный и прилегающие к востоку улицы начинают застраиваться каменными домами, при Александре Втором район входит в моду и превращается в петербургский Faubourg Saint-Germain: аристократические особняки, выстроенные известнейшими зодчими, отличаются роскошью и изяществом, эклектика доходных домов перебирает все стили от древнерусского до мавританского, барские квартиры «в этаж» (15–20 комнат) украшаются фонтанами и зимними садами, мостовые благоустроенны и чисты, обстановка — тихая и благополучная. Улицы, засаженные липами и вязами, служат как бы продолжением Таврического сада. Былая роскошь апартаментов обернулась кошмаром советских и проклятием постсоветских времён: здесь самые жуткие в городе коммуналки, которые труднее всего расселить.
Пушки, паруса, казармы
В первые годы строительства Петербурга пушки и другое артиллерийское вооружение для военных и флотских нужд поставлялись с Олонецких, Новгородских, Липецких заводов. Однако со вступлением в строй петербургских верфей этой продукции стало явно недостаточно. В 1711 году на левом берегу Невы, возле нынешнего моста, казна выкупила за 150 рублей большой участок у стольника Бутурлина, и под руководством генерал-фельдцейхмейстера Якова Брюса началось строительство «литейного анбара» — большого бревенчатого дома «со шпицем». Комплекс Пушечного Литейного двора включил многочисленные склады, кузни, слесарные, токарные, паяльные, лафетные мастерские, погреба, канцелярию Главной артиллерии и фортификации, Главный арсенал, пристань для подвоза материала и вывоза готовой продукции. Здесь же выстроили Сергиевский всей артиллерии собор, давший название улице (ныне Чайковского). К Невскому проложили просеку — Литейную дорогу, которую в 1738 году официально назвали першпективой. Сначала на Литейном дворе работало всего 37 человек, но к концу XVIII века число рабочих достигло трёх сотен. Вдоль просеки, подальше от Невы, где стояли усадьбы вельмож и загородные особняки сестры императора Натальи и его сына Алексея, затеснились деревянные домишки мастеров — литейная и пушкарская слободы, а чётную сторону улицы заняли строения лейб-гвардии Преображенского полка.
Пётр, мечтавший о распространении среди горожан морских искусств, всемерно противился возведению в городе мостов и поощрял использование судов и лодок. В начале течения Фонтанки, напротив Летнего сада им была заложена окружённая рвом Партикулярная верфь, производившая маломерные гребные и парусные суда. Великое множество таких судов было построено и безденежно роздано «всем знатным господам»; а для лучшего обучения было приказано «здешним жителям в воскресные дни на Неве для гуляний и нарочной экзерциции во время благопопутного ветра ездить на буерах, а в тихую погоду на шлюпках и верейках собравшимся всем вместе, то есть целым флотом». Невская потешная флотилия по сути явилась первым в Европе яхт-клубом. В 1784 году верфь перенесли на Выборгскую сторону, а на её месте расположились продовольственные амбары — Соляной и Винный городки. Вдоль Фонтанки протянулись корпуса Училища правоведения, студентов которого за жёлто-зелёные мундиры прозвали «чижами». Задорные куплеты, воспевающие привольную жизнь правоведов, вдохновили театрального режиссёра и художника Резо Габриадзе на создание очаровательной бронзовой птички, сидящей сейчас на уступе набережной.
При верфи в 1721 году в память побед русского флота при Гангуте и Гренгаме была построена Пантелеймоновская церковь: сначала «в палатках», а через год — мазанковая. В камне её возвёл Иван Коробов в 1739 году. Примерно в это же время неподалёку, на углу нынешних Моховой и Белинского, архитектор Земцов поставил церковь Симеона и Анны. Сегодня эти два храма относятся к старейшим в городе. На брандмауэре дома № 11 по Пантелеймоновской улице (ныне Пестеля), помещена мемориальная доска в память защитников полуострова Ханко (так в советское время назывался петровский Гангут) осенью 1941 года, украшенная неработающим фонтаном, которому живший неподалёку Иосиф Бродский посвятил прелестные строки:
Здесь должен быть фонтан, но он не бьёт.
Однако сырость северная наша
Освобождает власти от хлопот,
И жажды не испытывает чаша.
Нормальный дождь, обещанный в четверг,
Надёжней ржавых труб водопровода.
Что позабудет сделать человек,
То наверстает за него природа.
От Литейного до Потёмкинской громадную территорию между Кирочной и Малой Итальянской улицами занимали казармы, манежи и прочие службы лейб-гвардии Преображенского полка. С преображенцами соседствовали постройки Кавалергардского полка, лейб-гвардии Конной артиллерии, лейб-гвардии Сапёрного батальона, лейб-гвардии Конного полка, Жандармского дивизиона. Полки были элитные, гвардейские, центром их был Спасо-Преображенский всей гвардии собор, украшенный по ограде сотней трофейных турецких пушек. И в наше время в Литейной части расположено немало военных институтов.
Художники, литераторы, книготорговцы
В конце XVIII века проспект продлили до Загородной дороги (с постройкой в 1806 году церкви Владимирской Божией Матери участок от Невского стал называться Владимирским проспектом), а в 1851 году Литейный двор разобрали, и проспект вышел к Неве. В 1879‑м был открыт Литейный мост, что сразу сделало проспект оживлённой магистралью; он быстро приобрёл знакомый нам ныне вид. Вскоре Литейная часть стала районом столичной интеллигенции. Здесь было множество книжных магазинов, в том числе антикварных и букинистических. За новинками сюда ездили со всего города. На Литейном, напротив парадного подъезда Департамента уделов многие годы жил Некрасов, на Надеждинской (теперь Маяковского) — Тургенев, Кони, Маяковский и Брики, на Манежном — Чуковский. Склады Соляного городка с 1870‑х годов стали использоваться под выставки, здесь находилось немало музеев. Ближе к Пантелеймоновской на средства мецената Штиглица было построено Училище технического рисования с величественным зданием музея. На Моховой улице в разные годы жили поэт Вяземский, семейство Карамзиных, критик Стасов, писатель Гончаров; в здании нынешнего Музыкального училища им. М. П. Мусоргского размещалось издательство «Всемирная литература»; дом Тенишевского коммерческого училища теперь занят Учебным театром. По соседству, на Пантелеймоновской, жили Мусоргский, Римский-Корсаков, Чайковский, Маршак. На Сергиевской жил Собинов, в помещении Высших женских (Бестужевских) курсов в доме № 7 выставлялись передвижники.
Особую роль в художественной жизни столицы сыграл «мавританский» дом Александра Мурузи. Здесь жили Николай Лесков, Андрей Белый, Даниил Гранин, провёл юность поэт Владимир Пяст, проходили собрания «Цеха поэтов». На рубеже веков в салоне Мережковского, Гиппиус и Философова постоянно бывал весь литературный Петербург. В 1919 году в доме работала студия молодых переводчиков «Всемирной литературы», а позднее — «Дом поэтов» Гумилёва. И уже в совсем другое время — в 1955–1972 годах — занимал «полторы комнаты» в квартире № 28 нобелевский лауреат Бродский.
На углу Таврической и Тверской в 1905–1912 годах располагался другой центр художественной жизни Серебряного века. В мансардном этаже дома Дернова жили поэт Вячеслав Иванов и его жена, беллетристка Лидия Зиновьева-Аннибал. На их средах в круглой башне углового эркера встречались Валерий Брюсов, Андрей Белый, Николай Гумилёв, Максимилиан Волошин, Николай Бердяев, Леонид Андреев, представляла свои первые стихи Ахматова, Блок читал глухим замогильным голосом «Незнакомку». Спектакли любительского «Башенного театра» ставил Мейерхольд, оформлял Судейкин, а играли в них посетители «Башни», дети хозяев квартиры, дети швейцара.
В чудесном доме с башней работала в 1906–1909 годах частная художественная школа художницы Званцевой — ученицы Чистякова и Репина. В 1918 году школа открылась вновь, перед Великой Отечественной войной работало Таврическое училище, впоследствии давшее начало Художественному училищу им. Серова, также размещавшемуся в доме Дернова до 1961 года.
