Первые хранители и руководители
Ветры революции перевернули жизнь действительного члена Императорской Академии художеств Фёдора Беренштама. Он покинул свой уютный кабинет в библиотеке Академии художеств, где проработал почти четверть века, являясь с 1892 года помощником библиотекаря, а с 1894 года — библиотекарем. Теперь местом его службы стали пригородные императорские резиденции: сначала Царское Село, а затем Петергоф. Потеряли значение его генеральский чин действительного статского советника и награды: ордена Св. Станислава и Св. Анны 2-й и 3-й степени, Св. Владимира 2-й степени, баварский орден Св. Михаила 2-й степени и другие.
Портрет Фёдора Густавовича Беренштама. Ленинград, 1929 год. Неизвестный фотограф.Фотография из архива ГМЗ «Петергоф».
Сын тифлисского книготорговца, потомственного почётного гражданина Фридриха Августа и его французской жены Каролины Анны прожил долгую и насыщенную жизнь, каждый этап которой заслуживает особого внимания. Его путь от царедворца, по хлесткому выражению искусствоведа В. К. Лукомского, до советского служащего, первого хранителя дворцов-музеев Петергофа, не оригинален — подобную трансформацию прошли в то время многие. Глубокое знание искусств, свободное владение французским, итальянским и немецким языками, впечатляющий профессиональный и жизненный опыт делали Беренштама вполне подходящей фигурой для службы новой власти.
В январе 1918 года Фёдор Густавович Беренштам стал председателем Петергофской художественно-исторической комиссии (ХИК), которая после Октябрьской революции фактически распалась. «Нужно было формировать новую комиссию, и эту работу возложил на меня тогда еженедельно заседавший под председательством В. А. Верещагина Совет Председателей Художественно-Исторических комиссий», — вспоминал Фёдор Густавович.
К тому времени Беренштам уже имел опыт работы в Царскосельской ХИК под председательством Г. К. Лукомского. Теперь же, в Петергофе, лично перед ним стояла задача организовать процесс учёта и описания дворцового имущества. Масштаб предстоящих работ впечатлял. На огромной территории бывшего Петергофского дворцового управления располагалось множество дворцов и павильонов, наполненных предметами искусства, а также парки, сады, оранжереи. Большой дворец, Монплезир, Марли, Эрмитаж, дворцы и павильоны Александрии, Колонистского, Лугового и Английского парков требовали осмотра и принятия мер к их сохранению, переписи всего имущества. При этом работа возлагалась на небольшой штат служащих: в состав Петергофской ХИК, начавшей работу в мае 1918 года, помимо председателя Беренштама входили члены комиссии М. М. Измайлов и В. К. Макаров, сотрудники Р. Р. Бекер, Н. В. Силин и Е. П. Гребенщикова, а также секретарь С. Ф. Кондаков.
Члены комиссии начали работу по подготовке к открытию для публики Большого Петергофского дворца 25 мая 1918 года и уже 2 июня первые четыреста посетителей увидели, «как жили цари». Началась новая страница в истории бывшей загородной императорской резиденции.
Членам ХИК приходилось многое делать впервые, опытным путем выяснять, как лучше решать поставленные задачи, учитывать требования времени. Так, к моменту открытия Большого дворца были разработаны правила его осмотра, согласно которым группа посетителей состояла не более чем из 15 человек. Но уже 10 июня 1918 года на заседании комиссии обсуждался вопрос об увеличении состава групп до 20 посетителей, настолько велико было количество желающих посетить дворец. Кроме того, время обхода сокращалось до получаса, а руководителей экскурсиями стало трое.
В июне 1918 года члены комиссии подготовили популярные брошюры. М. М. Измайлов — «Большой дворец», «Островки и павильоны», Р. Р. Бекер — «Монплезир, Эрмитаж и Марли», В. К. Макаров — «Фонтаны». Издателем выступила Община Св. Евгении, с которой на протяжении многих лет сотрудничал Беренштам.
Согласно приказу по Отделу Имуществ Республики при Народном Комиссариате Просвещения № 3 от 14 ноября 1918 г. в пригородные дворцы-музеи назначался «особый хранитель для заведывания в научно-художественном отношении, охранения и изучения». Фёдор Густавович Беренштам проработал во дворцах-музеях Петергофа до 1 марта 1924 года, став их первым хранителем. За эти годы удалось открыть для посетителей, помимо Большого дворца, Монплезир, Эрмитаж, Марли, Коттедж, Фермерский дворец, Нижнюю дачу. Сотрудники дворцов-музеев приняли меры по сохранению ценных вещей из отдалённых дворцов. На учтённое дворцовое имущество составили описи и инвентарные карточки. Вернулись на свои места предметы, эвакуированные в Москву в 1917 году. В 1920-м по инициативе Беренштама в Петергофе открылись курсы для руководителей экскурсиями. Первоначально планировалось открыть их в мае 1919 года, но обстановка в стране не позволила сделать это. А в 1923 году начал работу «семинарий» по Петергофу, который готовил квалифицированных экскурсоводов. В 1923-м предпринимались меры по ремонту кровли и водопровода дворцов, вновь запустили фонтаны, но из-за повреждения труб они не смогли работать в полную силу.
Судьба наследия прошлого, прежде всего, зависит от людей, в руках которых оно оказалось. Будущее загородных императорских резиденций в послереволюционные годы напрямую зависело от руководителей, возглавивших работу по их сохранению и изучению. И здесь Петергофу очень повезло, поскольку его первым хранителем стал удивительно разносторонний, обладавший глубокими знаниями и опытом человек — Фёдор Густавович Беренштам.
