«Новая Бавария»

На правом берегу Невы, у изгиба реки, издавна был живописный лесок — при шведах в нём размещалась дача коменданта Ниеншанца. Практичный император Пётр Первый решил использовать лесок по прямому назначению — как древесный питомник, основав здесь в 1717 году Императорский Запасной сад и передав его в ведение Канцелярии от строений. Спустя десятилетия сад порядком запустел и был известен в городе как «Козачий огород» — по близлежащей Казачьей слободе. В 1770 году императрица Екатерина Вторая пожаловала это уютное местечко на рубеже Большой и Малой Охты своему бывшему секретарю сенатору Григорию Теплову. Тот построил первый в этих местах каменный дом и назвал дачу Полюстрово (от лат. paluster — «болотистый»). Как выглядел дом, мы не знаем: изображений не сохранилось, да и благоустроить его Теплов не успел — помер. Следующим владельцем правобережной мызы стал в 1779 году знаменитый государственный человек Екатерининской эпохи — граф Александр Безбородко. Для него у самой Невы великий зодчий Джакомо Кваренги возвёл богатые каменные хоромы — их мы можем увидеть и сегодня (хотя и в крайне плачевном состоянии). За домом разбили огромный пейзажный парк со всякими «барскими затеями» — хозяин мызы был известный гедонист и знал толк в удовольствиях. На утончённых и роскошных празднествах этого признанного мецената и ценителя искусств не раз бывала сама государыня. После смерти Безбородко в 1799 году имением владел его брат, затем — племянницы… Межвременье закончилось, когда у усадьбы появился новый долговременный хозяин — граф Александр Кушелев-Безбородко. Он был сыном сестры одной из племянниц А. Безбородко, воспитывался у неё в доме, и с 1816 года, как старший в роду, по Высочайшему повелению впервые со­единил две славные в российской истории фамилии. Стараниями нового владельца Полюстрово после 1820 года стало благоустроенным и процветающим дачным местом, но наивысший его расцвет наступил при сыне графа Александра, Григории.

В 1850—1860-е годы Полюстрово стало самым модным курортом столицы. Кстати пришёлся открытый при Петре Первом в дебрях парка минеральный железистый источник. Теперь у Петербурга появился свой, «Невский Карлсбад». Вполне в духе, как сказали бы сейчас, общеевропейского тренда высший свет съезжался сюда «на воды». Хозяин, обладатель огромного состояния и просвещённый благотворитель, не жалел денег для своего любимого детища. Сегодня, глядя на тамошнюю мрачную промышленную местность, в это трудно поверить, но некогда гостей здесь встречали тенистый парк с мраморными статуями, уютные павильоны и беседки, пруд с минеральной водой, лечебница с целебными ваннами — и большой курзал. Разумеется, здесь не столько лечились, сколько развлекались: балы сменялись концертами, а те — пышными торжествами с фейерверками. На этом курорте отдыхали не только представители российской и иностранной аристократии, но и многие выдающиеся художники, писатели, композиторы и артисты. Всё закончилось в одночасье, когда в 1868 году страшный пожар уничтожил курорт. Через пару лет скончался и граф Кушелев-Безбородко, завещав имение сестре — Л. Мусиной-Пушкиной. Та, конечно, восстанавливать курорт и не помышляла: разделив землю на участки, стала продавать их. Один из участков «в Охтенском участке Выборгской части» был приобретён для строительства пивзавода — будущей «Новой Баварии».

Главный фасад и фрагмент фасада бывшего административного и жилого здания завода «Новая Бавария», ныне — здание школы. Фотографии Лолиты Крыловой

Но первоначально предприятие получило совсем другое название — «Славянский пиво-медоваренный завод». Использовать в качестве бренда тогдашнюю волну всеобщего увлечения славянофильством решили, как ни странно, немцы. Учредителями новообразованного акционерного общества стали петербургские купцы 1-й гильдии Густав Гауф («потомственный почётный гражданин»), Карл Кёнигсберг и Мориц Понфик, а также «примкнувшие к ним» — «иностранец» Логин Кремерс и землевладелец А. Адамович. Устав АО был Высочайше утверждён 23 октября 1874 года. Проект завода разработал зодчий Роберт Гедике, автор многих общественных зданий в нашем городе. К 1876 году прекрасный парк Кушелевых-Безбородко перестал сущест­вовать: вековые деревья нещадно вырубали, вместе с ними сносили и исторические сооружения. Известный русский художник и критик Александр Бенуа вспоминал в мемуарах, как его, тогда шестилетнего мальчика, отдыхавшего поблизости на даче, поразил снос затерянной в глубине парка величественной и загадочной Руины. Ещё в 1791 году её собрал Джакомо Кваренги из подлинных античных фрагментов. Приехав однажды на дачу, мальчик обнаружил на её месте… склад пивных бочек. Контраст был велик… Уютная дачная местность буквально на глазах превратилась в неприглядную фабричную окраину.

За два сезона возвели все производственные постройки. Две из них сохранились до наших дней — административный корпус (прежний адрес — Полюстровская набережная, 7, сегодня — Свердловская набережная, 34А) и главный производственный корпус (Свердловская набережная, 34). Кстати, последний в 2001 году был включён КГИОПом в список вновь выявленных памятников.

28 ноября 1876 года Славянский пивзавод был освящён, на нём отслужили торжественный молебен, и начались трудовые будни. Пивовар Ф. Поарье в журнале «Архив русского пивоварения» отмечал, что завод «отличается своим прекрасным местоположением на самом берегу Невы, а равно и величественным и соответствующим цели устройством». Немалые капиталовложения сделали своё дело: всего за несколько лет предприятие вышло в лидеры столичного пивного рынка. В 1882 году завод произвёл более 521 тысячи вёдер пива, что вывело его на третье место (из девяти) в городе. Таким образом, он обошёл заводы «Иван Дурдин» и «Вена». Лидером рынка, как всегда, оставался Калинкинский завод (2 миллиона 520 тысяч вёдер), второе место было у «Баварии» (970 тысяч вёдер). Всю про­дукцию развозили по городу на собственных повозках по сети фирменных пивных лавок. Предприятие стало лакомым куском для тогдашних «акул капитализма», и они его перекупили (история умалчивает, какими способами владельцев убедили отступиться от весьма прибыльного бизнеса).

Так или иначе, но 26 июля 1885 года был Высочайше утверждён новый устав завода, получившего теперь знакомое нам название — АО «Новая Бавария». Его хозяевами стали известный всей России миллионщик и благотворитель купец 1-й гильдии Владимир Ратьков-Рожнов и крупнейший банкирский дом «И. Е. Гинз­бург». Дело продолжало развиваться: если в 1892 году на предприятии были задейст­вованы 80 рабочих, то уже через год здесь работали 150 человек. Тем не менее, когда в том же 1893 году Ратькова-Рожнова избрали петербургским «городским головой» (должность нешуточная — руководить всем городским самоуправлением!), ему стало не до пивзавода и он счёл за лучшее передать дело специалистам. В 1895 году директорами-распорядителями «Новой Баварии» стали молодые отпрыски известных в стране фамилий Иван Дурдин (внук знаменитого пивовара) и Григорий Елисеев (внук не менее знаменитого основателя торговой империи). Они состояли в близком родстве: родная сестра Дурдина была женой Елисеева.

За год была проведена коренная реконструкция, и завод, занимавший уже 12 гектар, преобразился. Технику перевели на электричество, оборудовали новые ледники на 200 тысяч вёдер, установили новые фильтры для очистки воды. К 1898 году на производстве работали пять паровых машин общей мощностью 96 лошадиных сил.

Все эти меры вывели «Новую Баварию» на совершенно новый уровень, сделав её по техническому оснащению образцовым предприятием в рос­сийской пивной отрасли. Выросли объ­ёмы производства: в 1895 году пива сварили 870 тысяч вёдер. Увеличилась и численность персонала: к 1896 го­ду на заводе трудились уже 350 рабочих и 50 служащих.

Изменилась структура сбыта пива: теперь главным направлением стал выход на общероссийский рынок, для чего были закуплены вагоны-ледники. Помимо нескольких складов в столичных пригородах, завели оптовые склады в Москве и Нижнем Новгороде. Большая доля сбыта шла через дистрибуцию торгового товарищества «Братья Елисеевы»: в знаменитых фирменных магазинах в обеих столицах, популярных ресторанах в главных городах империи, оптовым покупателям в провинции. Линейка производимой продукции была больше, чем у любого современного пивзавода: «Баварское», «Юбилейное» и «Столовое» (каждое в двух вариантах — светлое и тёмное), а также «Пильзенское», «Кульмбахское», «Императорское» и целый ряд оригинальных сортов, разработанных «к датам».

По примеру завода «Иван Дурдин» пиво разливали в фирменные гранёные бутылки, одна из которых (для марки «Кристалл») была даже запатентована в 1904 году. Кроме пива здесь выпускали разные сорта меда, кваса и шипучих лимонадов. Продвигая свой продукт, не забывали напоминать потребителю о корнях завода — на этикетках гордо значилось: «Кушелево-Безбородко».

Завоёвывая имя и престиж, «Новая Бавария» начала участвовать в профильных выставках. Так, на Нижегородской выставке 1896 года завод был удостоен главной в России награды любого производителя — права изображения государственного герба на своей продукции. Это означало, что фирма получила высокое звание поставщика Двора Его Императорского Величества. Через год — большая золотая медаль на выставке в Стокгольме, в 1900 году — высшая награда на Всемирной выставке в Париже.

Идя в ногу со временем, администрация завода заботилась и о персонале. Зарабатывали рабочие от 12 до 30 рублей в месяц, что тогда было достаточно высоким жалованьем. Вероятно, поэтому впоследствии рабочие-пивовары не принимали активного участия в стачечном движении — это отмечалось в полицейских сводках. За их физическим здоровьем следил свой доктор в оборудованном всем необходимым медпункте, а духовное здо­ровье поправлял местный приходской священник. Но самое поразительное: для досуга рабочих на заводской земле были устроены театр и кегельбан! Всего за 12 копеек рабочие получали «возможность видеть нравственное представление и, имея случай, провести день на воздухе». Может ли похвастаться такой «инфраструктурой» хоть одно сегодняшнее аналогичное предприятие в нашем городе?

Кроме прочих составляющих «социального пакета» «Новая Бавария» располагала и собственным жилым фондом (вот мы наконец добрались и до него!). На заводской территории были сооружены казармы на 200 рабочих семей, где те жили «с артельным хозяйством».

Эти постройки, конечно, до наших дней не дошли, а вот другой заводской «жилой фонд» существует и сегодня (хоть и в весьма преображённом виде). Правда, обитала там лишь одна семья — Ивана Дурдина. В 1895 году на берегу Невы для директора-распорядителя возвели особняк (нынешний адрес — Свердловская набережная, 36), в нём же разместилась и контора завода. Дом спроектировал Гавриил Барановский — главный архитектор всех предприятий Елисеевых (нам же он известен прежде всего как создатель Елисеевского магазина на Невском проспекте и буддийского дацана в Старой деревне).

В советское время пути пивзавода и его жи­лого фонда разошлись. «Новая Бавария» в 1919-м была национализирована и к 1931 году окончательно прекратила выпуск пива, вскоре потеряв и название. После Великой Отечественной войны заводские здания перестроили, в результате чего их «кирпичный стиль» сменился сталинским классицизмом. На базе бывшего пивзавода был образован Ленинградский государственный завод шампанских вин. Пригодились огромные подвальные погреба — они были сделаны настолько грамотно, что за полвека существования ни разу не затоплялись ни грунтовыми водами, ни выходившей из берегов рекой. К 7 ноября 1947 года новое предприятие выпустило первую партию ставшего знаменитым «Советского шампанского» — легенду совсем другой эпохи… Существует этот завод и сегодня — правда, под другим именем. Но пожилые петербуржцы по старой памяти порой всё ещё называют садик в начале Полюстровского проспекта «Баваркой».

Что же до дурдинского особняка, то в нём с начала 1930-х годов расположился Родильный дом имени Карла Либкнехта (по названию близлежащей больницы). Проработал он более 60 лет, после войны был перестроен. Сколько в нём за эти десятилетия появилось на свет новых горожан — даже и представить трудно…

В марте 1995 года роддом уступил место Психоневрологическому дневному реабилитационному стационару, который существует здесь по сей день. При нём работает специальная (коррекционная) Школа интегрированного обучения № 132 для детей «со специфическими нарушениями школьных навыков, не обусловленными умственной отсталостью, а также со школьной дезадаптацией, обусловленной невротическими расстройствами и личностными особенностями, затрудняющими пребывание в обычном школьном коллективе». Одним словом, для сложных детей… Они находятся в школе с 9 до 16 часов, получают трёхразовое бесплатное питание. Педагоги, работающие в этом «Отделении реабилитации на базе прикладных искусств и ремёсел» (как указано на табличке при входе), стараются поправить здоровье детей прежде всего через творческий труд: тут работают в мастерских по обработке камня и металла, занимаются рукоделием, плетением изделий из лозы. Не забыто и искусство: изумлённым взглядам прохожих, гуляющих по улице Жукова, открывается… настоящий цирковой шатёр! Здесь, на задах школы, как когда-то при заводе «Новая Бавария», с июня 2010 года расположился уникальный Упсала-Цирк — «единственный в мире цирк для хулиганов», «проект, направленный на социальную адаптацию детей и подростков из групп социального риска с помощью цирковой педагогики».