В апрельском манифесте императрица торжественно обещала новым подданным «...свято и непоколебимо за Себя и преемников престола Нашего, содержать их наравне с природными Нашими поданными, сохранять и защищать их лица, имущество, храмы и природную веру, коей свободно отправление со всеми законными обрядами пребудет неприкосновенно, и дозволить напоследок каждому из них состоянию все те прелести и преимущества, каковыми таковое в России пользуется».
А в ноябрьском указе светлейшему князю Григорию Потёмкину разрешалось жаловать татарским мурзам и беям воинские чины. Вскоре, 23 февраля 1784 года, был объявлен ещё один указ императрицы: «О позволении князьям и мурзам татарским пользоваться всеми преимуществами российского дворянства». И уже в январе 1787-го в Крыму прошли первые дворянские выборы среди крымских татар, на которые со всей Тавриды съехались около ста мурз, из коих закрытым голосованием были выбраны уездные предводители дворянства. Потёмкин, прекрасно осознавая, каким авторитетом у татар пользуется мусульманское духовенство, в своем ордере указывал: «...Жесточайшему подвергнутся яко мятежник церковный, кто осмелится пренебречь уважением к священным их местам и нарушит молитву мусульман». В свою очередь, императрица выделила значительную финансовую помощь мусульманскому духовенству на ремонт крымских мечетей — 7600 рублей. По тем временам это были деньги немалые!
Следующим необходимым шагом в привлечении крымских татар к воинской службе по предложению генерал-поручика А. В. Суворова стало создание воинских подразделений, которые в официальной переписке именовались как «Таврические татарские дивизионы». История Золотой Орды, Крымского ханства показала, что крымские татары и казачество юга России имели обширное взаимопроникающее влияние друг на друга. Древняя история казачества и крымских татар доказала, что и те и другие являются отважными, выносливыми и умелыми воинами, с детства привыкающими к верховой езде и владению оружием. Обмундирование, снаряжение, вооружение, кони со сбруей и фураж крымско-татарских дивизионов обеспечивались по казачьему образцу — из личных средств, которые получали от доходов «...в области Таврической собираемых». Князь Потёмкин решил к тому же создать почётный конвой для встречи кортежа Екатерины из донских казаков и крымских татар. Казачьему офицеру с казаками надлежало ехать верхом с правой стороны кареты императрицы, а татарскому офицеру со своими воинами — с левой.
Императрица Екатерина Вторая была человеком сугубо прагматичным. Мы со своим нынешним мировоззрением не всегда понимаем, как в те времена пускали пыль в глаза. Вполне показательный случай произошёл по пути следования кортежа Екатерины на подъезде к Бахчисараю. Описал его историк В. С. Лопатин в своей книге «Потёмкин и Суворов»: «В Крыму царский поезд окружает толпа татарских всадников — полторы тысячи отборной конницы под начальством бригадира Ивана Горича Большого (черкеса родом). На крутом спуске к Бахчи-Сараю экипаж императрицы понесло, и татарские всадники, проявив бесстрашие и мужество, спасают высоких гостей, сидящих в карете».
В эти минуты император Священной Римской империи Иосиф Второй и принц де Линь получили полное представление о силе характера Екатерины. На её лице не было и тени беспокойства, а ведь это вчерашние враги сопровождали кортеж.
О том же происшествии в своих записках рассказывает посол Франции в России граф Сегюр, а К. Г. Нассау-Зиген описывает этот случай так: «Когда кони понесли, татары кричали: гГосподи, спаси её, Господи, спаси!»" Возможно, именно это происшествие послужило причиной создания Команды лейб-гвардии крымских татар Собственного Е. И. В. конвоя.
Состояние войск, сформированных в Крыму из числа местного населения, в том числе из крымских татар, Екатерине понравилось. В своём письме Потёмкину императрица писала: «Видели мы также, что из прежних жителей Таврической области устроенная вами войска подражают таковым же исправности и усердия прочих. Всем им объявить наше Монаршее благоволение и особливо к трудам, ими для выгод путешествия нашего понесённым». Практически весь период путешествия Екатерины Второй представители крымской знати сопровождали императрицу.
В правление императора Александра Первого знатные мурзы и татары собрались в Симферополе, чтобы выбрать нового муфтия. Это произошло 20 декабря 1806 года. На том же съезде было принято решение «составить из своей нации конное войско на собственном иждивении с тем, чтобы оно было употреблено против врагов Его Императорского Величества». Прошение подписал вновь избранный муфтий Муртазой Челеби, родоначальник фамилии Эмировых, а за ним свои подписи поставили и все делегаты съезда, после чего оно было передано Таврическому гражданскому губернатору Д. Б. Мёртваго. Он писал императору, что «...татарские полки, которые составят от двух до трёх тысяч человек, под начальством мурз, могут быть весьма полезны в армии, действующей против французов, ибо татары неусыпны, лично храбры, а лошади их очень выносливы, и, словом, войско это может причинить много вреда неприятелю». К маю 1807 года были сформированы четыре полка: Симферопольский, где командиром стал отставной майор Кай-бей Балатуков, предводитель симферопольского дворянства; Перекопский — командир отставной майор Ахмет-бей Пир Мегмет Хункалов, предводитель перекопского уездного дворянства; Евпаторийский — командир капитан Абдула-ага Мамайский, евпаторийский уездный исправник; Феодосийский — командир поручик Али-мурза Ширинский, феодосийский помещик. Все они имели дворянские титулы.
В кампании 1812 года крымские татары сыграли заметную роль. Сохранились воспоминания о действиях Симферопольского полка: 6 октября полк отбил у французских мародёров около пуда церковного серебра, а 14 октября было объявлено «благоволение главнокомандующего армиею за истребление неприятельского отряда». Лично казачий атаман М. И. Платов представил к награде подполковника Балатукова. В грамоте о награждении орденом Святого Георгия 4-й степени говорится: «В воздаяние ревностной службы Вашей и отличия 6 октября 1812 года, когда Вы в чине подполковника при атаке французского отряда, презрев слабое положение здоровья, вызвались охотником и, когда сделан был удар на неприятеля, то с частью вверенных Вам стрелков понеслись вперёд линии с отличным стремлением прямо на неприятельскую батарею и завладели одной пушкой (...) пожалован орден Св. Георгия 4 класса».
В следующей войне, 1853–1856 годов, крымские татары несли службу в составе полевых войск в крепости Кронштадт под командованием полковника Батыра Муфтия-заде, с апреля по ноябрь 1855 года осуществляли охрану Финского залива вблизи береговой линии Санкт-Петербурга. В Крыму во время сражения на Альме лейб-гвардии Крымско-татарский эскадрон находился на Альминском поле в общем кавалерийском резерве. После битвы татары с основной частью русских войск отошли к Бахчисараю. Проживавший тогда в Альминской долине помещик — отставной ротмистр лейб-гвардии Крымско-татарского эскадрона Али-бей Хункалов один из немногих проявил заботу о русских солдатах, брошенных на поле сражения. 25 сентября 1854 года гвардейские татары, перейдя на левый берег речки Чёрной, поднялись на Федюхины высоты и в конном строю атаковали разъезд английских гвардейских драгун. В стычке татарам удалось заколоть двоих британцев, а ещё двух взять в плен. Командующий военными сухопутными и морскими силами в Крыму генерал-адъютант светлейший князь Александр Сергеевич Меншиков лично наградил унтер-офицера Сеитшу Балова и рядовых Селима Абульхаирова и Молладжана Аметова. Об этом Меншиков сообщил Николаю Первому, который в ответном письме написал: «Рад, что гвардейские татары имели случай показать себя, и ты хорошо сделал, что наградил их».
На обложке материала картина «Чины крымско-татарского эскадрона Лейб-гвардии Казачьего полка». К. К. Шульц, из собрания ГМЗ «Царское Село»