Иметь свой участок природы — давняя мечта Виталия Вячеславовича. Вообще-то, летом он, как правило, работал в экспедиции. Поэтому дачи снимались главным образом для детей — двух дочек Иры и Оли, которые на время летних каникул под руководством мамы Виталия Вячеславовича Августы Даниловны десантировались куда-нибудь в деревню. Сам режиссёр приезжал на выходные, высыпался и снова отправлялся в экспедицию. Во время этих приездов в доме все ходили на цыпочках. И только Тамара Александровна, жена Виталия Вячеславовича, невестка и мать, выплёскивала недюжинную энергию. Говорят, однажды её даже заметили на колхозном поле, где она с дочерьми рвала огурцы, была окликнута сторожем, но сиганула через забор и была такова.
Сначала дача снималась под Лугой. Потом было облюбовано местечко под Киевом — Боярка, прославленная в романе «Как закалялась сталь». Там девицы, как Павка Корчагин, и закалялись. Только не на прокладке узкоколейки, а на южном солнце, поглощая в невероятных количествах черешню, клубнику и прочие витамины. Затем они возвращались в дождливый Ленинград, в двухкомнатную хрущёвку. А сам Виталий Вячеславович с Тамарой Александровной в сентябре отправлялся в Пицунду писать очередной сценарий, чтобы следующее лето снова провести в экспедиции.
Как только Мельников был избран секретарём Союза кинематографистов, появилась дача в Зеленогорске. Отличный, ещё финских времён домик — две комнаты и веранда. Тут работал всё тот же семейный график — летом по зеленогорским аллеям на велосипедах гоняли дочки, а осенью режиссёр с супругой творил основу нового фильма. Одна неприятность — располагалась дача рядом с популярным рестораном «Домик лесника», загулявшие посетители которого воспринимали режиссёрскую вотчину, как одну из построек увеселительного заведения. Нередко ночью в окно веранды раздавался стук с просьбой выдать стаканы или штопор.
В общем, милая, милая дача из места умиротворения превратилась в настоящий кошмар. Виталий Вячеславович сдался и переехал в меньший домик с одной комнатой и верандой в Репине. На этом коттедже посёлок госдач, собственно, заканчивался, дальше шёл лес. Немудрено, что в первый же день, пока семья ходила в магазин за продуктами, дачу обнесли. И только испуганный пудель Эльдар — тёзка Рязанова — ошарашенно носился по пустым комнатам в ожидании возвращения хозяев…
Но регулярные набеги воров не омрачали репинскую идиллию. Здесь летом выросшие дочки воспитывали уже своих чад, а осенью в обществе верной супруги творил сам режиссёр.
Виталий Мельников и пудель Эльдар
Впрочем, где-то в глубине души Виталий Вячеславович мечтал о своём маленьком домике. И когда в восьмидесятые вышло Постановление ЦК КПСС о приусадебных хозяйствах, он одним из первых записался на получение участка. Садоводство стало продолжением старого ленфильмовского кооператива. Только в отличие от обжитого хозяйства с водопроводом и электричеством теперь новичкам достались площадки в наскоро порубленном лесу. Мельников, будучи известным режиссёром, народным артистом, депутатом и секретарём Союза, категорически отказался идти «вне конкурса» и выбрать участок получше. Вместе со всеми он тянул жребий. И получил шесть соток в низине у дороги.
Хорошо помню наш первый приезд в Грузино. Лето было дождливым. Новое ленфильмовское садоводство напоминало большое болото, на котором выросло несколько построек. Наш домик, собранный из двух щитовых типовых финских, возвышался на кочке под сенью трёх берёз. К строению — ещё не крашенному и оттого казавшемуся мокрым, как губка, — вели дощатые настилы. Бросив нашу «шестёрку» на трассе, мы, обременённые сумками, пошли, толкаясь, по этой узкой дороге. Тёща оступилась, её нога увязла в трясине. С трудом мы её вытянули, но резиновый сапог исчез. «Тамара, это — крокодилы!» — без тени улыбки сказал Виталий Вячеславович.
Удивительно — прошло много лет, участок уже давно облагорожен, на нём в разные годы выращивали клубнику и картошку, сажали яблони и цветы — но пропавший сапог так и не был обнаружен.
Как создать оазис на болоте? Очень просто — надо ежедневно трудиться. До кровавых мозолей возделывать землю, корчевать пни, таскать столбы для линий электропередач, ставить антенны, рыть колодцы. Что режиссёр и делал, при этом работая, так сказать, по основной специальности.
Однажды мы с Виталием Вячеславовичем оборудовали подвал. У тестя было великолепное настроение. Он сам организовывал процесс. Определили: я лезу в подвал, сортирую там скопившийся строительный мусор, а народный артист подаёт мне нужные инструменты, вытаскивает на поверхность то, что должно отправиться на свалку. Работа шла споро. И вот осталось решить, что делать с железной бочкой. В лаз она явно не проходила, поэтому договорились её оставить в подполе. Но чтобы она не занимала много места, я должен был её поднять «на попа», подперев для устойчивости на земляном полу доской. «Я видел подходящую дощечку на чердаке», — весёлым тоном сказал Виталий Вячеславович и исчез. Стою, скорчившись, в подвале, жду. Не идёт режиссёр. Вылезать — не вылезать? Работы оставалось чуть-чуть, бросать не хотелось… И тут я услышал, как на чердаке застучала пишущая машинка. Из своего поднебесного убежища Мельников вышел ближе к ужину. Между прочим, с дощечкой — и снова загнал меня в подвал.
Дача в Грузине — это больше чем просто загородный дом. Теперь здесь проходит большая часть творческой жизни Виталия Вячеславовича. Ещё снег не сошёл, а Тамара Александровна уже пакует сумки. В мае на площадке перед домом устанавливается шезлонг, из кухни орёт телевизор, а Виталий Вячеславович во времянке сидит над своим ноутбуком.
Основной дом, так гордо когда-то возвышавшийся над болотом, теперь утонул в тени построенных соседями «небоскрёбов». Впрочем, грех жаловаться, дом обжит и серьёзно перестроен за последние двадцать лет. В нём сложена печь, утеплён чердак… Короче, вложенных средств хватило бы на постройку ещё нескольких подобных зданий. Но сам дом отдан на откуп младшего поколения семьи. Тут больше других хозяйничает внук Артемий.
Виталий Вячеславович и Тамара Александровна облюбовали для себя времянку, в единственной комнате которой — и спальня, и рабочий кабинет. Стены и полки украшают сувениры из дальних командировок на экзотические фестивали. Тут есть фигурка обезьяны, вырезанная из кокосового ореха, — привет с Мадагаскара, нож для разрезания бумаг с засушенной головой маленького крокодила — подарок Фиделя Кастро на Кубе, фляга для сливовицы из Венгрии. Интерьер этой тропической хижины в северных широтах довершает карта Маврикия, куда Виталий Вячеславович ездил на фестиваль фильмов на морскую тематику с лирической комедией о капитане-пограничнике. Отборщики фестиваля, не видя картину, неправильно поняли, что речь в ней идёт не о капитане дальнего плавания, а об офицере, охраняющем вполне сухопутные рубежи Советского Союза. Недоразумение выяснилось уже в Порт-Луи, где, впрочем, картина имела успех, поскольку рассказывала о понятных всем вещах — любви и поисках счастья.
А своё счастье Мельников по-прежнему видит в творчестве и в семье. Он не разделяет жизнь и кино, которому беззаветно служит более полувека. Поэтому и книгу своих воспоминаний, написанную на даче, назвал «Жизнь, кино». Прошедшей осенью по сложившейся традиции он готовил новый фильм, уезжая со съёмок в Грузино, чтобы продумать новые эпизоды. Снимающаяся картина о Чехове будет 25-м большим его фильмом. А поскольку среди работ Виталия Вячеславовича Мельникова «Начальник Чукотки», «Семь невест ефрейтора Збруева», «Мама вышла замуж», «Старший сын», «Царевич Алексей», «Бедный, бедный Павел» и многие другие знаковые фильмы, хочется верить, что и чеховская лента будет интересна зрителям.
