Сперва Керенский — министр юстиции, но уже в мае — военный и морской, а с июля — министр-председатель, глава правительства! Мало того, с 30 августа — главнокомандующий. Газеты величают его «символ революции». При нем стояли недостроенными Дворец выставок на Екатерининском канале (ныне — корпус Бенуа) и здание Библиотеки Академии наук. Зато, как позже вспоминал сам Александр Федорович, «страна стремительно набирала силы. Повсюду укреплялись конструктивные элементы».
Пример такого элемента — керенки, «деньги нового образца, новой формы, более легкой и удобной по техническим условиям для скорейшего изготовления». Керенками называют выпущенные в 1917 году казначейские знаки достоинством в 20 и 40 рублей. Их штамповали листами по сорок штук в каждом. На новых деньгах не было ни обычных в таких случаях номеров, ни серий, ни подписей. Не было и защитной «орловской сетки». Правительство даже постеснялось сделать на подобных купюрах надпись об обеспечении их всем достоянием государства. Оформление керенок тоже было слабым: примитивного рисунка орлы с заметно поникшими, против прежнего, крыльями. Предыдущие купюры Временного правительства все-таки имели на себе изображение Таврического дворца — места заседания Госдумы. А следующие, уже не успевшие войти в оборот, содержали образ дамы (вероятно, Свободы) с Исаакиевским собором на втором плане. Даже промелькнувшие в 1919 году дензнаки «полевого казначейства Северо-Западного фронта» вместе с подписью генерала Н. Юденича несли в массы изображение Медного всадника. Керенки же никак не были связаны с видами Петрограда. В народе их называли «от кваса ярлыки» и не любили. Тем не менее это — главное, что оставил на память о себе один из самых ярких и кипучих деятелей прошлого века.