На кораблях я служил более тридцати лет, и на командных должностях мне приходилось заниматься вопросами питания не только офицерского, но и всего личного состава экипажа корабля. Представьте, как грамотно нужно рассчитать продовольствие на 700–800 человек, ведь вы уходите в море на несколько месяцев. В 1956 году я стал заведующим кают-компанией офицерского состава на эскадренном миноносце «Скромный». Мне нужно было содержать её в хорошем состоянии, следить, чтобы обслуживание и питание всегда было достойное, а буфет — в порядке.
Изначально я занимал должность командира группы управления. Это была интеллектуальная элита, поэтому и сидели мы в кают-компании за главным столом. Перед дверью на тумбочке обязательно стоял бюст Ленина. Если командир отсутствовал, на его место всё равно никто не садился. Если бы сел младший по званию, это означало бы неуважение к командиру. Если же вышестоящий, то это плохая примета: может что-то произойти, и его понизят.
На крупных кораблях было три кают-компании: большая офицерская на 100 человек, малая офицерская на 40 человек и мичманская на 40 человек. Остальной экипаж питался в столовых. У меня, как у командира, всегда было правило обедать вместе с командой. Обеспечение питания — тоже важная задача командира. Для повышения ответственности я лично снимал пробу на камбузе в присутствии врача и интенданта. Пищу готовили для всего экипажа. В 1950–1960-х годах коков даже специально готовили в учебных отрядах. У меня, правда, был один без образования, но он так готовил флотский борщ, что к нам на корабль специально приходили, чтобы его отведать.
За столом мы иногда подшучивали над своим интендантом. Сидит, например, механик, съел борщ и говорит: «Что-то мне не понравился борщ, какой-то у него странный привкус». «Не может быть, — отвечает ему интендант. — Я съел и ничего не заметил». «Так ты голодный был!» Интендант нервничает и зовёт вестового со словами: «Ну-ка, налей мне ещё борща… Да нормальный борщ!» Так мы могли его заставить съесть несколько порций.
При моей кают-компании находился и тактический уголок, где были, разумеется, труды Маркса и Ленина, а также военная литература, журналы «Морской сборник» и «Зарубежное морское обозрение», газеты «Красная звезда» и «Советский флот». В мои задачи входило следить за поступлением литературы в магазин «Военная книга». После войны стали печатать много материалов по боевым действиям, которые можно было обсудить во время длительных чаепитий. В девять часов вечера все садились чаёвничать, а расходились по каютам уже за полночь.
***
А эту историю мне рассказал знакомый мичман. В 1948 году Сталин в рамках поездки в Севастополь должен был посетить крейсер «Молотов». Верхняя палуба на крейсере сделана из чистого металла. И для того, чтобы она не ржавела от образования росы из-за перепадов температур, её смазывали машинным маслом. А тут прибывает Сталин, и нехорошо, что палуба будет такой маслянистой. Кто-то предложил отчистить её битым кирпичом. И весь экипаж целый день драил палубу, чтобы она блестела как зеркало. На следующий день в шесть утра команда выскочила на зарядку на верхнюю палубу, а она вся жёлтая — заржавела! Тогда кто-то предложил выдать экипажу рабочие ботинки на кожаной подошве, и все с утра и до вечера плясали, натирая палубу. После посещения генсека сохранилась картина «Сталин на крейсере “Молотов”». Художник нарисовал даже отражение Сталина от поверхности палубы. На славу отдраили!
***
Одному кораблю выпала честь возить министра обороны маршала Родиона Малиновского и сопровождающих его лиц. Они осматривали побережье Кольского полуострова. Командир докладывает: «Товарищ министр, подошло время обеда». Тот отвечает, что сядет за стол после того, как пообедает экипаж. И вот все в кают-компании быстро поели, столы накрыли белоснежными скатертями, а сопровождающая министра гоп-компания выставила отдельную посуду, деликатесы: осетрину, сёмгу, копчёности. Министр посмотрел-посмотрел на этот стол и обращается к вестовому: «Скажи, пожалуйста, а что на обед команде было?» Тот удивлённо отвечает: «Борщ…» — «Так налей мне тарелочку! Надоели уже эти разносолы!»
Вестовой побежал к другому и говорит: «Ты борщ вылил?» — «Конечно, а что?» — «Да министр попросил борща!» — «Так ты сбегай в кают-компанию мичманов, может, у них остался». Тот метнулся туда, а у них тоже нет, зато остались макароны. Вестовой их схватил и побежал обратно. А в это время корабельный доктор, который имел привычку подслушивать разговоры в кают-компании, узнал о ситуации и поспешил на капитанский мостик. А там благодать: начальники ушли, все отходят от напряжения. Вдруг на мостик влетает доктор, и первым ему на глаза попадается комбриг. Доктор закричал: «Товарищ комбриг, разрешите доложить!» — «Что такое?» — «Борща нет!» — «Как это нет? Какого борща?» — «Да министр попросил борща». — «Так дайте ему». — «Так нет! Вылили». А комбриг нервный был, он с головы шапку сорвал, об палубу швырнул, кричит: «Я так и знал, что на этом гадком корабле даже для министра обороны и тарелки борща не найдётся»! Доктор, видя такую картину, быстренько смылся оттуда.
В это время вестовой уже принёс макароны и докладывает: «Товарищ министр, борща нет: после приготовления прошло два часа, и по правилам остатки необходимо выливать. Зато есть макароны по-флотски». Малиновский ему в ответ: «Ну так давай! Какие замечательные макароны! А вы? Что вы мне эту дрянь подсунули, уберите!» И остальные начальники заголосили: «И мне макароны, и мне!» Доктор в это время подбегает и смотрит, что все едят макароны, всем нравится. Он снова наверх метнулся, а там идёт накал страстей, комбриг всё кричит: «Я так и знал!» Доктор: «Товарищ комбриг, разрешите доложить!» — «Что у вас ещё?!» — «Министр макароны ест». — «Какие макароны?» — «Да в кают-компании остались макароны, ему принесли, он ест». — «И что он говорит?» — «Очень вкусные макароны!»
***
Однажды мы чуть не утопили Фиделя Кастро и Анастаса Микояна. Кастро прилетел на Кольский полуостров, на военный аэродром. Это было в начале мая 1963 года. Мы на корабле встречали их в Мурманске, чтобы отвезти в Североморск на смотр военного флота. И вот мы пришли в порт, встали у причала. Кастро, Микоян и посол уже спускаются к сходенке. А я вижу, что идёт отлив и корабль медленно так начинает отходить. Фидель пропускает Микояна вперёд, а тот из вежливости — его, и они на несколько секунд задерживаются. Тут расстояние увеличилось, и сходенка упала за борт. Если бы они не замешкались, то полетели бы в холодную воду.
Всё обошлось, мы пошли в кают-компанию обедать. И тут командира срочно вызывают на крейсер. Он подумал, что это по поводу случая с трапом, и говорит: «Ребята, наверное, я не вернусь». Мы остались, смотрим телевизор, а там передают: «На Красной площади собрался народ. Все с минуты на минуту ждут появления Фиделя Кастро!» Как Кастро? Он же тут, в Североморске! Тут возвращается капитан и говорит: «Фиделя срочно посадили в самолёт! Красная площадь битком набита, половина Москвы собралась! Товарищи, в честь Фиделя Кастро накрыли стол, так не пропадать же ему. Заходи, ребята!» А Кастро на Красной площади всё-таки появился, под самый вечер, но пол-Москвы его дождались.
***
В том же 1963 году в Заполярье приехал Хрущёв. До этого он никогда не был на военном корабле и решил посетить эскадренный миноносец «Сведущий». В то время был дефицит цветных металлов, особенно бронзы. И вот заходит Хрущёв в кают-компанию, а там металлические задраивающие устройства блестят, иллюминаторы в бронзовых обоймах сверкают; дверные ручки, поручни трапов, таблички — всё из бронзы. Он как закричит: «Что это за безобразие?! В стране дефицит цветных металлов, а тут всё из бронзы. Немедленно прикажите заменить всё другими металлами, чтобы бронзы тут не было». Подошло время обеда, сели за столы, рядом вестовой крутится. Хрущёв посмотрел-посмотрел, и снова недовольный: «Хорошо же вы тут живёте! Устроились тут! Везде прислуга! Я во время войны из котелка жрал! А вы тут… буржуазия, что ли! Первое, второе, чайники, сервизы именные. Что это за вооружённые силы такие?! Куда деньги транжирите!» Заглянул в каюту, а там мягкие койки, шкафы, зеркало в двери, умывальник, вентиляция есть. Это привело его в неистовое состояние.
***
Одного генерал-лейтенанта, Героя Советского Союза, участника освобождения Новороссийска и взятия Севастополя на крейсере «Слава» везли на торжественный парад. Генерал впервые был на корабле, он всё осмотрел, обошёл. На корабле бронзовая отделка сверкает, на полу ковры, в кают-компании диваны из натуральной кожи. Он и говорит: «Как здорово вы живёте, какой порядок. А я, пехтура, всю службу в грязи, в болоте, в окопах по колено. Тут такая благодать, и зачем я только пошёл в пехоту». Утром командир спускается в салон попить чаю и просит вестового пригласить генерала. Тот говорит: «Я ходил, говорил, что стол накрыт, а он сказал, что у него сапоги взяли почистить, вот он и ждёт. Ещё подивился такому порядку на корабле, что, пока генерал спит, ему уже сапоги чистят». Капитан и смекнул, что дело неладно. «Иди, — говорит, — к генералу, накрой ему стол в каюте».
А генерал ходит по каюте в носках, время от времени смотрит в иллюминатор, нервничает уже. Командир побежал на мостик и говорит старпому: «Подними всех искать сапоги! Украли их, наверное. И выдайте пока генералу запасные, не в ботинках же ему выходить». Генеральские сапоги особые, лаковые, в кладовых были только кирзачи для десантников. Генерал всё беспокоится, уже спрашивает, не потеряли ли сапоги. Ему отвечают, что их и в самом деле нет нигде. «Да вы что, смеётесь! — возмутился генерал. — На военном корабле у Героя СССР украсть сапоги! Мне не жалко, но как же я выйду к людям, меня же там встречать будут боевые друзья». Капитан сообщил командованию Новороссийска, что нужно срочно раздобыть сапоги, и когда корабль прибыл в порт, они уже были. Потом первую пару сапог всё же нашли. Злоумышленник подвесил их на крюке за трубу, куда никто не догадался заглянуть. Там они долго висели, пока окончательно не рассохлись. А шутника того так и не нашли.
***
В 1970–1980-х годах на парадные обеды выделялось по четыре рубля на человека, по которым ещё нужно было составить отчёт. Но и выпить же тоже хотелось. Вот на кораблях и придумали делать из спирта коньяк, и такие умельцы являлись чуть ли не носителями уникальной профессии. Бочку спирта выделяли раз в три месяца на технические потребности. Садились целой компанией и химичили: добавляли кофе, ваниль, лимон, специи, чтобы сбить запах. Как-то один корабль прибыл с визитом в Алжир. Команда решила отметить визит как положено, разлили даже коньяк по бутылкам, нашлись и этикетки с пробками, придумали название. Коньяк всем так понравился, что один алжирский бизнесмен попросил бутылочку, чтобы угостить жену. Жена попробовала и говорит: «Слушай, уж больно хороший коньяк! Надо выписать его через торговое представительство и здесь продавать». Они отправили запрос в Москву на покупку крупной партии коньяка. А там голову ломают: «Ёлки, что это за коньяк?» Проверили по всем данным: никогда такой не выпускался. Спросили у алжирцев, и те объяснили, что пили его на приёме. В Москве узнали название корабля, дождались его возвращения со службы. И только тогда выяснилось, что это бодяга, которую делают на всех кораблях.
***
Однажды мы приплыли в Гавану: приёмы, встречи с руководителями, даже на пляже в Варадеро отдыхали. Для кубинцев приход корабля — единственное развлечение. У них в то время была ещё и карточная система, поэтому почти 90 представителей военного посольства попросили устроить для них торжественный обед. Наш офицерский состав пообедал заранее, потом на столы выставили традиционные флотские блюда: борщ, селёдку, гречневую кашу с котлетой. Один из организаторов, политработник, капитан 1-го ранга, увидел, что в кают-компании второй раз накрывают на стол. И он посчитал, что это для кубинских моряков, которые в это время были на экскурсии на корабле. Политработник им торжественно и объявил: «А теперь все гости приглашаются на ужин». Мы готовимся к приёму, и тут вваливается орава моряков. Я подскакиваю к политруку с вопросом: «В чём дело?» Тот оправдывается: «А разве это не для них… Я подумал…» Я уже кипячусь: «Не надо думать! Твоя задача — не думать, за тебя уже подумали». Политработник стал извиняться перед кубинцами. А они видят, что все едят, и говорят: «Нет, мы уже не уйдём». Пришлось для послов устраивать концерт, пока для них внепланово варили макароны по-флотски. Наверное, единственный случай, когда ужин на корабле устраивали три раза за вечер.
***
На эсминце «Московский комсомолец» вестовым был матрос по фамилии Ковбаса. Однажды старпом попросил его сбегать в магазин и прикупить к обеду сметаны. А в Североморске был сухой закон и спиртное не продавалось. Ковбаса же знал все подпольные магазины и буфеты, поэтому друзья поручили ему прикупить и бутылочку. Возвращался он из магазина через КПП. Там его и спрашивают: «Что несёте? А ну открывай портфель? Что ты там боишься показать?» А там бутылка водки. Дежурный на КПП говорит рассыльному: «Беги на“Московский комсомолец”, передай старпому, что здесь на КПП его Ковбаса задержан с водкой, пусть приходит разбираться». Рассыльный подбежал и кричит: «Эй, на “Комсомольце”! Вахтенный! Передай старпому, что Ковбасу задержали с бутылкой водки!» А вахтенный понял, что пришла жена старпома, принесла ему колбасу и бутылку водки, так и передал. Старпом думает: «Какая жена дура, никогда не приходила к причалу, а тут пришла с колбасой и водкой и раззвонила всем, что принесла. Сейчас ей устрою». Приходит на КПП и говорит: «Где моя жена?» А ему в ответ: «Никакой жены тут нет! Тут Ковбасу вашего задержали с водкой»
***
Один командир считал всех дураками, только себя самым умным, поэтому он всех начальников обсуждал и никого не слушал. Командовал он миноносцем «Спокойный». Однажды корабль участвовал в параде на 7 ноября на Неве и стоял последним у моста Лейтенанта Шмидта. На инструктаже всем сказали, что военный парад в Москве начинается в десять, а морской в Ленинграде — в девять. Он же сидит и ворчит: «Дурачьё». Наступает день парада. Девять часов. На миноносце «Спокойный» все позавтракали, идёт уборка, командир спустился в кают-компанию пить чай. Уборку делали на баке, в том числе и на носу. Боцман услышал, что на впереди стоящем корабле кричат: «Здравствуйте, товарищи! Поздравляем с праздником годовщины…» Он рванул с бака и, пробегая по правому борту, случайно глянул в открытый иллюминатор кают-компании
и увидел, что командир пьёт чай. А секретарь обкома партии и командующий округом на парадном катере уже подплывают.
Боцман кинулся к нему со словами: «Парад-парад!» Командир выскакивает на правый борт, а катер уже совсем рядом. Он спрятался, и катер промчался мимо. Сразу же команда: «Всем пере-одеться в парадную форму! Построение через минуту!» Катер нырнул под мост, развернулся и идёт обратно. Секретарь обкома спрашивает адмирала Байкова: «Почему на всех кораблях есть парадные расчёты, а на этом никого нет?» «На обратном пути будут». И точно, уже все стоят и приветствуют. Секретарь, довольный, говорит: «Какой всё-таки порядок на флоте, какая красота. Сюда идёшь, никого на палубе нет, обратно идёшь — все стоят на месте, как и полагается».
Вот такие байки рассказывали по вечерам в кают-компании.
Обложка публикации:Морские офицеры в кают-компании.
Анатолий Белик.
Фотография из личного архива Анатолия Белика
