Шапки достались Якову Фёдоровичу. Когда в 1786 году здесь был освящён величественный каменный храм Покрова Пресвятой Богородицы, село стало называться Покровским. По сохранившимся чертежам пятиглавой церкви исследователи находят в ней сходство с Екатерининским собором в Ямбурге, построенным по проекту Антонио Ринальди. Существует легенда, будто кирпичи для Покровской церкви брали из развалин Успенского женского монастыря, когда-то находившегося на Царицыной горе в окрестностях Шапок. Монастыря давно нет, но двести лет назад там была отрыта ушедшая в землю древняя каменная плита с неразборчивой надписью. Плиту сочли надгробием, «принадлежавшим царственному лицу». Есть версия, будто это была постриженная в монашество Мария Нагая, восьмая и последняя жена Иоанна Грозного, но версия эта маловероятна. Мать царевича Дмитрия, убитого в Угличе, в 1606 году принимала участие в торжественной встрече в Москве его святых мощей. Но, возможно, в далёком приладожском монастыре оказалась одна из невесток грозного царя — Евдокия Сабурова или Прасковья Соловая (жёны царевича Иоанна Иоанновича, постриженные в монахини за бесплодие).
В 1847 году, уже при новых владельцах, Балашовых, Покровская церковь перестраивалась, и тогда под ней был устроен родовой склеп. В 1911 году храм сгорел. Спасённую от пожара церковную утварь перенесли в каменный павильон на окраине усадебного парка, где и происходили богослужения до конца 1917 года. С 1918 по 1936 годы Покровская церковь, восстановленная по проекту епархиального архитектора Андрея Аплаксина, продолжала действовать, но в конце концов её превратили в клуб.
По дороге через Шапки на Мгу в августе 1941 года разворачивалось наступление фашистских войск, прорвавшихся к Шлиссельбургу и замкнувших кольцо блокады Ленинграда. Во время оккупации здесь располагались тыловые службы и госпитали, размещённые в деревянных усадебных домах в Шапках и Надине. В центре Шапок у церкви гитлеровцы хоронили своих. По дороге, ведущей к деревне Староселье, был устроен лагерь для военнопленных. Многие здесь погибали от голода, ран и болезней, тут же их и хоронили. Перед отступлением в январе 1944 года враги сожгли в деревне все дома и хозяйственные постройки. Покровская церковь, в глубоком подвале которой находился склад боеприпасов, была разрушена двумя мощными взрывами. Руины сохранялись до 1967 года, когда на этом месте построили существующий до нашего времени небольшой магазинчик. Последние остатки старинной церкви были уничтожены тридцать лет назад.
Улицы отстроенных в послевоенное время Шапок называются именами юных партизан Нины Куковеровой и Маркса Кротова, казнённых фашистами в 1942 году. Братская могила жертв Великой Отечественной войны находится на кладбище у въезда в Шапки со стороны районного центра Тосно.
Добраться до Шапок можно на электричке: железнодорожная ветка была протянута сюда от Тосно в 1880-е годы, когда местный землевладелец Фемистокл Иванович Петрококино стал срывать окрестные холмы ради добычи строительного песка. От Петербурга до Шапок 65 километров, дорога через болота и мелколесье ничем не примечательна, но в конце пути пейзаж неожиданно меняется. Здесь сохранился ландшафт, сформированный ледниково-моренными отложениями в виде холмов, достигающих высоты 60 метров, и вырытых ледником озёр, среди которых — Нестеровское — площадью 8 гектаров и глубиной до 20 метров. Холмы покрыты поредевшим, но ещё сохраняющим привлекательность сосновым лесом. Славятся здешние родники с чистой ключевой водой. Зимой здесь прекрасно кататься на лыжах (сюда отправляются поезда «Лыжная стрела»), а летом есть возможности для купания и грибной охоты. Постоянно живёт в посёлке около 600 жителей.
К сожалению, Шапки постигла судьба многих наших исторических усадеб с богатым прошлым, следы которого, однако, ныне практически незаметны. В 1817 году внук священника Дубянского Александр Яковлевич продал часть своих земель генерал-лейтенанту Александру Дмитриевичу Балашову, занимавшему важные должности при императоре Александре Первом. В 1810—1819 годах в России существовало Министерство полиции, первым и последним руководителем которого был Балашов, входивший в число членов Государственного Совета. Перед этим он занимал должность военного губернатора Санкт-Петербурга. В период наполеоновских войн он находился при императоре, выполняя ответственные поручения. Так, в июне 1812 года Балашов был направлен с письмом Александра Первого к Наполеону с предложением мира, когда французские войска уже были готовы к вторжению на территорию России. Записка Балашова о свидании с Наполеоном была использована Л. Н. Толстым в одном из эпизодов его эпопеи «Война и мир». Во время отсутствия Балашова в столице его министерские функции перешли к С. К. Вязмитинову, но в 1819 году, накануне слияния ведомства с Министерством внутренних дел, Балашов снова был назначен министром полиции. Следующие десять лет он провёл в должности генерал-губернатора округа, образованного по его предложению и включавшего Воронежскую, Орловскую, Рязанскую, Тамбовскую и Тульскую губернии. 64-летний генерал от инфантерии был уволен в отставку по болезни в 1834 году. Через три года он скончался и был похоронен в Покровской церкви в Шапках.
Александр Дмитриевич был женат вторым браком на Екатерине Петровне Бекетовой, происходившей из рода богатых золотопромышленников Мясниковых и Твердышовых и принёсшей ему в приданое почти 300 тысяч гектаров земли в Уфимской губернии и 16 тысяч крепостных душ. Такое состояние позволяло заняться устройством усадьбы, в которой было три десятка различных построек: деревянный господский дом, флигель для гостей, здание библиотеки, оранжерея и т. д. Парк с извилистыми дорожками, сбегающими по склонам холмов, лужайками, куртинами, прудами занял обширную территорию, к которой с юга примыкали фруктовые сады и огороды. Сейчас только опытный специалист сможет разглядеть остатки этого просторного английского парка.
Усадьба принадлежала Балашовым до 1884 года, была продана Ф. И. Петрококино, а с 1915-го недолгое время находилась во владении графа Иллариона Ивановича Воронцова-Дашкова, почему парк в Шапках и называют «графским».
В двух километрах к северу от Шапок, на берегу озера Долгого рядом с финской деревней Надино, находилась усадьба А. Я. Дубянского, называвшаяся по его имени Александровской. Усадьба перешла к его дочери, Любови Александровне, бывшей замужем за П. И. Марковым. Её дочь, Мария Петровна, была замужем за Платоном Алексеевичем Вакаром, приятелем Ильи Петровича Чайковского. Поэтому в гостях в Надине летом 1851 года оказался одиннадцатилетний Пётр Чайковский, незадолго до того определённый в подготовительные классы Училища правоведения. Мальчику очень понравилась эта местность. В письме к родителям он дал её описание (на французском языке): «Дом на холме, напротив идёт аллея к озеру, в котором много рыбы; налево от аллеи около озера птичий двор. С другой стороны дома сад, за садом большая аллея, которая ведёт в рощу. С другой стороны дома — маленькая деревня. Издали видна церковь, в которой похоронен основатель деревни, отец госпожи Марковой, который умер в марте этого года».
Мемориальная доска, напоминающая об эпизоде детства великого композитора, установлена на доме, построенном в послевоенное время на месте сожжённой усадьбы. Владевший Александровской после смерти матери с 1891 года Владимир Петрович Марков являлся в своё время крупным общественным деятелем, председателем Петербургской земской управы. При его участии в губернии была налажена ветеринарная служба, он оказывал финансовую поддержку земским школам и училищам, последовательно развивал сеть сельских больниц, аптек, школ и библиотек. Марков был хорошо знаком с Николаем Алексеевичем Некрасовым; знаменитый актёр Александринского театра Василий Васильевич Самойлов любил гостить у Марковых в Надине, приезжая туда на лето в течение двенадцати лет. Воспоминания дочери Владимира Петровича О. В. Ольденборгер, хранящиеся в Шапкинской сельской библиотеке, краевед В. Г. Яковлев использовал для основательной исторической справки о Шапках, которую можно найти в Интернете.
В ложбине на границе усадебного парка в Шапках сохраняется небольшой каменный павильон. Рустованные стены, окна с сандриками, красивые пропорции характерны для архитектуры русского классицизма, к которому, очевидно, принадлежала усадьба А. Д. Балашова. Это тот самый павильон, который в 1911—1917 годах использовался для богослужений, пока восстанавливалась сгоревшая Покровская церковь. В советское время его приспособили под клуб, но в 1992 году здесь начали устройство храма. Через пять лет в этой новой Покровской церкви стали проводиться регулярные службы.
Рядом с магазином, отметившим место старой церкви, обращает на себя внимание самодельный крест, у которого прикреплена репродукция портрета генерала А. Д. Балашова, находящегося в Военной галерее Зимнего дворца. Это, увы, единственное напоминание о разрушенном вместе с храмом фамильном склепе Балашовых, Дубянских и Марковых.
