Цирк

«Цирк — это искусство фантастической реальности». В нём переплетаются наши детские воспомина-ния и точнейший математический расчёт профессионалов, захватывающая красота зрелища и обжи-гающая опасность происходящего, простота и понятность действа и нерушимая завеса тайны цирко-вого закулисья...

Цирк

В этом царстве трудно обойтись без проводника, и первым пролить свет на тему номера взялся цирковой режиссёр Павел Владимирович Брюн.

— Павел Владимирович, если рассматривать отдельные жанры циркового искусства, то их корни можно найти в глубокой античности. Но что, по-вашему, действительно положило начало современному цирку?

— Филипп Астлей придумал круглый манеж диаметром в 13 метров. До того он был прямоугольным или квадратным. Манеж — это крытый плац для выездки. Филипп Астлей вычислил так называемую писту — уклон, который идёт от плоскости манежа к барьеру, и оптимальный диаметр самого манежа, удобный для среднего размера лошади, идущей в галопе со всадником, стоящим на крупе и исполняющем трюки.

Это был почти леонардовский расчёт. От Астлея эта традиция и пошла, но есть и отклонения. Например, Рижский цирк, хотя он и достаточно старый, тем не менее имеет манеж диаметром в одиннадцать с небольшим метров. А в китайском городе Гуанчжоу я посещал довольно странное заведение с манежем в двадцать три метра.

«Цирк солнца» с 1990 года вообще отказался от такого понятия, как барьер, и стал выстраивать сценические площадки в несколько уровней с трансформациями, с поворотными кругами и так далее. Но, как известно, в этом цирке нет ни лошадей, ни других животных. И Филиппу Астлею всё равно все благодарны за то, что он создал архитектонику самого циркового здания.

Ещё в конце 80-х годов прошлого века у меня был разговор с Ги Лалиберте — в самом начале нашего сотрудничества с «Цирком солнца». Я спросил у него: «Скажи, пожалуйста, ты не используешь животных потому, что исповедуешь принципы "зелёных"?» Он ответил очень понятно: «Нет, я не буду использовать животных, пока могу решать художественные проблемы без их участия. Но, — добавил Ги, — я не исключаю, что, может быть, когда-нибудь сделаю, например, конное шоу».

Теперь, наверное, не сделает, потому что, во-первых, цирк уже поменял форму управления, и роль самого Ги Лалиберте в нём также изменилась. А во-вторых, он сам пошёл по другому пути. Карту цирка без животных очень здорово разыграли разные лоббисты Wildlife Preservation, Greenpeace, защитники дикой природы и многие другие. Хотя ни в одной своей программной бумаге цирк не декларировал такой принципиальной позиции и никогда не примыкал ни к каким лобби.

Я сам вовсе не против цирка с животными, но я против зверского поведения людей в отношении животных (да и в отношении людей тоже, а это — увы! — случается и в цирке, и за его пределами).
И я лично знаю тех, кто работает с хищниками, лошадьми, собаками, обезьянами, профессионалов, для которых животное — это такой же партнёр, как акробат для акробата, гимнаст для гимнаста.

04_Sere.jpg
Цирковая афиша. 4 клоуна. Художник Ж. Шере. Фран-ция, 1882 год.
04_Hilshener.jpg
Цирковая афиша. Цирк. Художник Х. Хильшнер. Польша, 1970 год.
04_kni.jpg
Цирковая афиша. Цирк Кни. Художник Г. Эрни, Германия, 1973 год.
04_truzzi.jpg 04_07.jpg
Цирковая афиша. 1001 ночь. Постановка Вильямса Труцци, Россия. Объединённые шоу братьев Ринглингов и Барнума и Бейли. Художник Ч. Л. Булл, США, 1914 год.

— Это устаревший стереотип, что к животным плохо относятся в цирке и в зоопарке?

— К сожалению, это не просто стереотип мышления, это проблема, гипертрофированно раздутая в СМИ, которая находит несоразмерно агрессивный ответ и в жизни. Причём это не только наш феномен, это мировое явление. Я видел демонстрации «зелёных» в Лас-Вегасе против шоу Зигфрида и Роя — было в своё время такое замечательное представление с хищниками и с иллюзией, в котором тигры, львы, лошадь и слон жили в таких условиях, которым могли бы позавидовать многие люди! В Америке же я видел протесты против маленького шоу Григория Поповича, который работает с обыкновенными кошками. Под видом благого дела по всему миру просто разыгрывается политическая карта. Но от этого ситуация не легче.

Я всё равно верю, что гуманная дрессура может быть, что зоопсихология, которой занимались Дуров, Павлов, Бехтерев, существует как серьёзная наука. И по этому пути развития цирка с животными прекрасно идут такие коллективы, как Cavallia или Zingaro. Есть люди, которые ответственно работают с животными и добиваются феноменальных результатов.

— В цирке собрано множество разных жанров искусств: театр, пантомима, дрессура. Сюда же примешивается и спорт. Что же принципиально отделяет цирк от всех остальных видов искусств?

— Интерактивность. В цирке, в отличие от театра, нет «четвёртой стены». Этим термином Станиславский обозначал воображаемую стену, отделяющую действие на сцене и поведение актёра от прямого контакта со зрителем. В цирке мы имеем две трети, а может, и три четверти зрителей вокруг артиста, находящегося в этом мистическом круглом пространстве. Это и есть определяющая черта.

Круг — это древний символ, он встречается во многих культурах и произведениях искусства: например у Гоголя в повести «Вий» Хома Брут очерчивает вокруг себя круг, чтобы защититься от ведьмы и нечистых сил.

Человек в манеже, непростом игровом пространстве, — это и есть неведомая и загадочная для зрителя сила, очерченная кругом. Но при этом человек в манеже находится в полной взаимосвязи не только с партнёрами, но и со зрителями.

04_Durova_1927.jpg
Афиша Ленинградского госцирка.
04_Gavrichkov.jpg
Михаил Гавричков. Велосипедистка. Офорт. 1993 год.

— В инновационных цирках, в которых вы работали, тоже стараются выдержать эту связь?

— В общем, да. Даже в больших шоу, с которыми я работал, был найден компромисс между театральным и цирковым пространством за счёт частичного выноса игрового пространства в зрительный зал. Может, это влияние несколько меньше, чем в случае полного окружения зрителей, но это гибрид театрального сценического и циркового пространства. И наше главное отличие от театра — совершенно иное соотношение с почтеннейшей публикой.

— То есть манеж изначально сформировал цирковое искусство и продолжает его пределять?

— Пожалуй, да. Но это не замершая навеки конструкция, которую нельзя менять. Это то, что развивается благодаря внедрению новых жанров, дизайнерских решений, благодаря разным художественным задачам, которые ставят перед собой художники, режиссёры, артисты и продюсеры — естественно, они играют и с пространством.

— Если европейский конный цирк изначально был рассчитан на образованную «высокую» публику (не случайно в Цирке Чинизелли есть царская ложа), то балаганные представления, наоборот, находили свою публику в простом народе, случайных уличных зеваках. Как эти противоположности удалось объединить, и удалось ли вообще?

— Парадокс, но в том же Цирке Чинизелли в стоимость самого дорогого билета входил поход
на конюшню — то есть, казалось бы, в самое грязное место в цирке. Те, кто сидел в царской ложе, потом с радостью и трепетом шли туда покормить морковкой лошадь. Cейчас это называется VIP treatment.

Ещё один факт: искусственного соединения уличного театра или балагана как такового с цирком не было. Это происходило в процессе эволюции. И, кстати, на её вершину можно поставить Цирк солнца. Изначально он был собран из очень небольшой группы именно уличных артистов — семи или восьми человек, среди которых были Ги Лалиберте и Жиль Сен-Круа. Они умудрились внедрить и в течение тридцати лет сохранять философию, основанную на духе выживаемости уличного артиста. Если ты работаешь на улице, а люди проходят мимо тебя, не останавливаются и не бросают в футляр гитары или шляпы монетку — значит, им не нравится то, что ты делаешь, значит, ты будешь ходить голодным. И цирку удалось создать эту живучесть, цепкость каждого артиста в любом из своих шоу почти что на уровне уличного гистриона.

04_programma_1944.jpg
Программа первого послеблокадного представления в Ленинградском цирке. 28 ноября 1944 год. Из фондов Большого Санкт-Петербургского государственного цирка. («Музея циркового искусства»)

— Я неоднократно сталкивалась с противоположными мнениями о цирке: кто-то его обожает с детства, кто-то ненавидит, жалея животных или клоунов… Но почти никогда я не встречала людей, равнодушных к цирку. Многие признаются, что спокойно относятся к театру, музеям, литературе, но только не к цирку. Откуда, на ваш взгляд, такая полярность эмоций?

— Дело в том, что в цирке нет неправды: нельзя «понарошку» стоять на руках, или «виртуально» работать со слоном, нельзя «воображаемо» прыгать с подкидной доски или «как бы» ходить по канату. Цирк — это искусство фантастической реальности. То есть всё то, что мы там видим, — фантастично, но в то же время абсолютно реально.

Интерактивность, которая определяет цирк, не может порождать нейтрального отношения. Он может не нравится, раздражать либо влюблять в себя. Уровень истинной фантастики, которая рождается на цирковой площадке, более высок, чем в других видах физического театра, к которому я отношу цирк. Поэтому такая категоричная реакция естественна. Либо «да!», либо «нет!». Но это скоро пройдёт. Потому что цирк становится всё более разнообразным, и категоричность смягчается.

— Почему в России существует стереотип о том, что цирк — в первую очередь для детей?

— Затрудняюсь однозначно ответить. Может, причину нужно искать в самом детстве?.. В первый раз я попал в цирк, когда мне было четыре или пять лет. Это была очень интересная программа на Цветном бульваре — там работал Армянский коллектив и в то же время был молодой клоун, о котором тогда почти никто и ничего не знал. Звали его Леонид Енгибаров. Как ни странно, а с тех пор прошло уже 55 лет, я помню именно его выступление.

Но когда папа объявил, что мы идём в цирк, он тут же добавил, что мы увидим укротителя с бегемотами и крокодилами (это был Степан Исаакаян). Для меня это стало магнитом: посмотреть на дрессированного бегемота! Если бы папа сказал, что мы увидим там шикарного ковёрного по имени Леонид Енгибаров, я бы вряд ли понял его. Думаю, цирк адресуется детям именно в этом смысле — в нём есть и простые детские интересы.

А когда мы выходили из цирка в тот день, отец спросил: «Ну, что тебе больше всего понравилось?». А я ответил: «Мешочек с песком», — это груз, которым отвешивают лонжу, и пока она не нужна, он подтянут под купол. Этот мешочек размером с небольшую подушку-думку произвёл на меня магическое впечатление. Я решил, что именно в нём находится волшебное вещество, из-за которого в цирке всё и происходит: животные становятся послушными, а клоуны — смешными. В детской голове просторно, и есть место для самых разных фантазий. Те, кто адресует цирк детям, могут ориентироваться на собственные сказочные детские воспоминания.

Хотя на больших шоу в Лас-Вегасе или Орландо детей совсем немного. Это уже молодёжное искусство и более рок-н-рольная и хипстерская публика. Существуют и другие цирки в Европе, куда дети не идут не из-за ограничений, а потому, что у них совсем другая целевая аудитория.

04_11.jpg
Звезда на ёлке. Неизвестный художник 1957 год. Из фондов Большого Санкт-Петербургского государственного цирка. («Музея циркового искусства»)

— Несмотря на внешнюю открытость цирка и то, что мы знакомимся с ним с детства, он остаётся закрытым для большинства людей. А тот, кто в него попадает, обычно остаётся навсегда. Пример тому — цирковые династии. Где пролегает граница между цирком и остальным миром?

— Эти волшебство и закрытость проявлялись и в прежние времена, когда только обладателям VIP-билетов можно было заглянуть в конюшню и слегка приоткрыть завесу тайны. Да, безусловно, цирковой мир скрытен в определённой своей части. В цирке очень чувствуют своих, «опилочных» (тех, кто родился в опилках манежа) и чужих. Но это не всегда определяется по рождению. На сегодняшний день династиям не принадлежит монополия в цирке. Например, уже не первый десяток лет существует довольно отчётливый поток людей, заканчивающих спортивную карьеру в гимнастике, акробатике, синхронном плавании, прыжках в воду… Но успех спортивной карьеры никак не гарантирует карьеры артиста. И это даже не вопрос усилий, а своего рода алхимия. Человек приходит в цирк, и либо Цирк его принимает, либо — нет. Я сам был свидетелем тому, как олимпийские чемпионы ничего, кроме травм и разочарований, не получали, а какой-нибудь рядовой кандидат в мастера спорта вдруг расцветал на манеже.

— Хотя в отечественном цирковом искусстве много заимствований из европейских цирков, у нас успели сформироваться свои традиции. Можно ли сейчас говорить о национальных особенностях российского цирка? Их перенимают другие мировые площадки?

— Около трети артистического и тренерского состава того же Цирка солнца — это выходцы из бывшего СССР. Естественно, человек, который переходит туда, несёт с собой свои наработки. И я сам попал в команду цирка, когда там было всего-то около сотни сотрудников, включая артистов, проработал там одиннадцать лет и был первым режиссёром и хореографом из России. Многое из того, чем я жил раньше, я насадил там, и это до сих пор сохраняется: некоторые методики пластического театра, отношение к процессу подготовки артиста, синтез акробатики, гимнастики и синхронного плавания как единого пластического языка и многое другое. Так что наше наследие и то, чем мы жили и живём по сей день, становится достижением мирового циркового искусства.

— Константин Станиславский повлиял на весь мировой театр — можно ли говорить об отечественных артистах, повлиявших на всё цирковое искусство?

— Конечно! Вы можете смело называть такие династии, как Корниловы, Филатовы (они, кстати, между собой тоже родственники: Корниловы — это дрессировщики слонов, а Филатов работал с медведями). Также Волжанские, Довейко — это канатоходцы и акробаты, семейство Головко с воздушными полётами… Все эти имена взлетели на космические высоты ещё в 1960-е, 1970-е годы, так что на них даже сейчас мировые артисты смотрят снизу вверх. Российский и советский цирк (а я должен признать, что существует понятие «советский цирк», хотя мне оно и не очень нравится) — это цирк высоких достижений. Китайские шоу тоже удивляют невероятными трюками. Но всё-таки масштаб российского цирка значительно больше. И нашей характерной чертой, конечно же, можно называть постановки таких выдающихся режиссёров, как Венецианов, Арнольд, Местечкин, Майстренко, Гнеушев, Головко — это знаковые во всём мире имена, которые до сих пор почитают в среде знатоков и ценителей циркового искусства.

— Как вы сказали, в цирк зачастую приходят из спорта, иногда и из театра. Но мы привыкли, что театральные артисты придают огромное значение своему театральному образованию. А какова роль циркового образования?

— Это очень болезненный вопрос. Существует цирковое училище в Москве, цирковое училище в Киеве, цирковая школа в Тбилиси. Но ни одно, ни другое, ни третье не являются высшим учебным заведением. Хотя я как человек, учившийся в цирковом училище, могу с полной ответственностью сказать, что на отделении клоунады и эстрады мастерство актёра преподавалось абсолютно по той же программе, по которой оно даётся и в «Щуке» и в «Щепке», и в ЛГИТМИКе, в университете Карпенко-Карого. У нас на курсе мастерство актёра вёл Роман Григорьевич Виктюк — это было его первое место работы в Москве. Я считаю, что тот уровень, на котором Роман Григорьевич преподавал нам премудрости актёрского мастерства, соответствует высочайшему образованию. Надо ли говорить, что на одном курсе со мной учились такие титаны, как Валентин Гнеушев, Ефим Шифрин… Когда мы поступали в 1974 году, нам обещали, что к концу нашего обучения цирковое училище станет высшим учебным заведением, переедет в новое здание, которое уже начинало строиться. Но этого не случилось.

А вообще, цирковое училище не гарантирует цирковую карьеру. Всё зависит от мастера. Мы попали к замечательному мастеру, и из этого что-то вышло. Часто бывает, что человек приходит простым ассистентом в мощный номер к кому-нибудь из выдающихся мастеров, проникается цирком и очень быстро учится. В этом есть и элемент везения. Но, пожалуй, системное образование не гарантирует результат и в других областях.

Есть и другая образовательная ступень — отделение режиссуры цирка в ГИТИСе, или, как это теперь называется, — РАТИ. Уже стало традицией для артиста, который приближается к пенсионному возрасту, идти туда на режиссёрский факультет. Каждый год оттуда выходит 15-20 дипломированных режиссёров цирка. И мой главный вопрос: где они все? За несколько лет мы узнаём в лучшем случае двух-трёх. Опять работает цирковая алхимия: случился режиссёр или нет.

— Павел Владимирович, как вы себе представляете развитие цирка в ближайшем будущем?

— Я очень хочу, чтобы цирк развивался многовекторно, во все стороны: в историческую и в авангардную, и в детскую и в «зелёную». Нельзя загонять цирк в прокрустово ложе каких-либо однозначно прописанных и утверждённых правил. Как только мы пытаемся сформулировать несколько направлений — отдельно традиционный цирк, отдельно альтернативный, — мы сразу попадаем впросак. Должно быть третье, и четвёртое, и десятое направление.

Я вижу развитие цирка и в том, чтобы восстанавливать и сохранять уникальные антикварные сооружения, такие как Цирк на Фонтанке. И в том, например, чтобы строить летающие павильоны. В том, чтобы устраивались карнавальные представления в городе и громадные пантомимы в природной среде… Будущее цирка, на мой взгляд, в его бесконечном многообразии.

04_Azerbaidjan.jpg
Азербайджанский цирк. Джигиты под руководством заслуженного артиста Северо-Осетинской АССР Юрия Мерденова. 1960-е годы. Из фондов Большого Санкт-Петербургского государственного цирка («Музея циркового искусства»)
04_Nazarova.jpg
Маргарита Назарова. Худ. Е. Каждан.1970 год. Из фондов Большого Санкт-Петербургского государственного цирка («Музея циркового искусства»)
04_kornilovy.jpg
Слоны. Дрессировщик заслуженный артист РСФСР А. Корнилов. Художник Л. Офросимов. 1962 год. Из фондов Большого Санкт-Петербургского государственного цирка («Музея циркового искусства»)
04_Zapashnie.jpg
Новый аттракцион «Среди хищников». Вальтер Запашный. Неизвестный художник. 1962 год. Из фондов Большого Санкт-Петербургского государственного цирка («Музея циркового искусства»)

À PROPOS

Павел Владимирович Брюн — хореограф, режиссёр-постановщик и сценарист. С 1992 по 2001 год — художественный руководитель Лас-Вегасского подразделения Цирка дю Солей («Цирка солнца»). В 2001— 2006 годах был арт-директором шоу Селин Дион A New Day в Лас-Вегасе. Неоднократный участник и победитель международных фестивалей и конкурсов циркового искусства в Италии, Франции, Монако и других странах.

Эпитет «солнечный» гораздо раньше канадцев сделал по-настоящему «цирковым» знаменитый советский клоун, народный артист СССР Олег Попов. Фильмография Солнечного клоуна по самым скромным подсчётам — 28 кинокартин. Фильм-спектакль «Солнце в авоське» даже в названии своём сохранил самую известную репризу Олега Попова. Именно ею открылось первое после масштабной реконструкции представление в Цирке Чинизелли, зрителями которого были участники Санкт-Петербургского международного культурного форума. В фильме «Мама» Солнечный клоун исполнил роль Медведя, в «Весёлом сновидении» — звездочёта Мага Универа, в киноальманахе «Полчаса на чудеса» — Дядю Маляра. Но чаще всего ему доставалась роль Клоуна, — например, в советско-американском киношедевре с Элизабет Тейлор «Синяя птица».



Оставить комментарий

Для того,чтобы оставлять комментарии, Вам необходимо Зарегистрироваться или Войти в свою комнату читателя.

РекомендуемЗаголовок Рекомендуем