У каждой императорской резиденции свой характер, своё настроение, свой посетитель. Кого-то влекут бесконечные тенистые аллеи Павловска, кого-то — всегда заполненные людьми и шумом струящейся воды парки Петергофа. Кого-то вдохновляют брутальные каменные стены Гатчины. А в Царском Селе, прогуливаясь по парку, я думаю о том, что если существует Эдем — он выглядит именно так. Ничто из созданного здесь людьми не лишне, не избыточно. Пройдут века, и всё так же будут отражаться облака в идеальной глади Большого пруда, в чёткой геометрии шпалер Старого сада, в пунктире кадок с лаврами на плацу. Может быть, Александр Пушкин стал тем, кем он стал, потому что в детстве впитал в себя это величие и простоту? Я люблю царскосельские парки в ранние ноябрьские утренники, когда в них нет посетителей, а над землёй поднимается беловатый полупрозрачный туман, и сквозь него проглядывает Камеронова галерея, но не чётко, а лишь намекая о своём существовании. Дорожки и шпалеры припорошены ночным снежком, но зелень ещё не облетела и кажется особенно яркой. Парк в такие часы напоминает юную девушку — только что проснувшуюся, сонную, но прелестную той тихой естественной красотой, которую день уничтожит макияжем, яркой одеждой, попытками понравиться.
Эта магия Царского Села все триста лет его существования покоряла сердца российских императоров и всех, кто их окружал. История Царскосельской резиденции насчитывает более трёхсот лет. А история нашего музея — всего 100 лет. Она трагична и в то же время оптимистична. Это история тяжёлых потерь, самоотверженных усилий по спасению уникального собрания, это история, которую создали сотни музейных сотрудников, изо дня в день терпеливо, профессионально, самоотречённо делая своё дело, чтобы в наши дни мы увидели восставшую из руин Царскосельскую резиденцию во всём блеске её великолепия.
Февральская революция 1917 года стала началом коренного перелома в судьбе императорской резиденции. После отречения Николая Второго от престола и последовавшего за тем домашнего ареста возникла угроза разграбления уникальных художественных коллекций. К сожалению, не только Екатерининский и Александровский дворцы, но и все пригородные резиденции Романовых, Шереметевых, Юсуповых нуждались в охране и защите. Это прекрасно осознавали деятели искусства: А. Н. Бенуа, А. М. Горький, М. В. Добужинский, Н. К. Рерих, Ф. И. Шаляпин. Они настаивали на принятии срочных мер и создании структуры, которая обеспечивала бы сохранность национальных художественных сокровищниц. Так была создана Комиссия по делам искусств, организовавшая обследование и инвентаризацию имущества бывших Дворцовых управлений. Именно составленные художественно-историческими комиссиями описи легли в основу учётных документов музеев, созданных в бывших императорских резиденциях, в том числе в Царском Селе, переименованном в Детское Село. Особого внимания заслуживает работа Царскосельской комиссии под руководством Георгия Крескентьевича Лукомского — художественного критика и историка архитектуры, занимавшегося изучением памятников исторического прошлого.
После того как Николая Второго и его семью в ночь с 31 июля на 1 августа 1917 года увезли из Александровского дворца в ссылку, было запрещено входить в помещения личных комнат императорской семьи даже с целью их уборки. Тогда же фотограф А. А. Зеест снял интерьеры этих помещений «на цветные автохромы Люмьера». Эти автохромы стали сегодня бесценным материалом для восстановления утраченных интерьеров Александровского дворца. Тогда же Лукомский писал: «Последняя императрица спала на банальной обывательской с бронзовыми шарами… постели… За постелью сотни иконок на стене: ни одной художественной; ситцем обиты стены. И не убого и не роскошно. Что-то безличное, до отчаяния, до жалости несчастное, благопристойное и досадное. И всё это сохранилось — в назидание потомству!»
Залы дворцов и павильоны с июня 1918 года наполнила иная публика — в красных косынках и кирзовых сапогах. Пионеры приходили в музей под звуки барабанов и горна. Музейная территория стала площадкой для уникального исторического эксперимента — превращения миллионов рабочих и крестьян в образованных членов общества, способных преобразовать огромную страну.
В 1930-е годы, как и многие другие музеи, дворцы Пушкина подверглись «разграблению» — на Запад продавались наиболее ценные вещи из их коллекций. Парки наполнились киосками «Пиво-воды», в Баболовском парке планировали разместить зоопарк — к счастью, это не было реализовано, — в Александровском дворце расположился дом отдыха НКВД, на Камероновой галерее — столовая для отдыхающих. На плацу перед дворцом проводились парады физкультурников. В павильоне «Арсенал» оборудовали парашютную вышку.
В первый день войны, 22 июня 1941 года, музей работал в обычном режиме. Сообщение о нападении Германии стало для всех неожиданностью. Практически сразу началась подготовка к эвакуации коллекций. Сотрудники музея (а это были в основном женщины) носили предметы — мебель, бронзу, фарфор — по всей Золотой анфиладе длиной 300 метров к упаковщикам в Китайский зал, где их помещали в ящики и отправляли в Сарапул, Новосибирск, Горький, в подвалы Исаакиевского собора. То, что не успели эвакуировать, было разграблено, вывезено в Германию либо погибло в огне пожара.
В. В. Лемус, сотрудница музея, писала об этих страшных днях: «Интерьеры по-прежнему украшали живописные плафоны, шёлковые обои, зеркала в резных золочёных рамах, наборные паркеты и другие элементы декоративной отделки. Однако теперь ненужно парадный вид этих залов только усиливал впечатление их беззащитности…»
До последнего ни жители Пушкина, ни сотрудники музея не верили в возможность захвата города немецкими войсками. Когда это стало очевидно, последние музейные работники уходили по шпалам в Ленинград, видя вражеские танки, въезжающие в Пушкин…
Но уже весной 1944 года, после освобождения от немецких захватчиков, началась подготовка к восстановлению разрушенных войной дворцов и парковых павильонов. В обескровленной войной стране шла дискуссия: восстанавливать пригородные дворцы такими, какими они были до войны, или отремонтировать только фасады, кровли, а здания приспособить под базы отдыха военных — непосредственных победителей фашистской армии. Огромную роль в этой дискуссии сыграло мнение Н. Н. Белехова — руководителя Государственной инспекции по охране памятников Ленинграда. На совещании в Москве по теме «О судьбе пригородных дворцов» Белехов отстаивал идею их восстановления. При поддержке И. Э. Грабаря и А. В. Щусева ему удалось добиться выхода постановления о выделении пригородных дворцов Ленинграда в особую категорию по финансированию и снабжению материалами.
В первые послевоенные годы, благодаря постоянной поддержке Н. Н. Белехова, реставрационно-восстановительные работы в пригородах начались широким фронтом.
Сначала расчищали завалы, разминировали парки, засыпали траншеи и воронки, восстанавливали аллеи, дороги, мосты. Параллельно проводили консервацию уцелевших конструкций и деталей отделки, их обмер и фотофиксацию. При разборке завалов собирали и систематизировали все сохранившиеся элементы убранства, которые в дальнейшем послужили образцами для воссоздания утраченных фрагментов. Устраивали сначала временные, потом — постоянные кровли, заделывали пробоины в стенах, «зашивали» фанерой выбитые окна и двери.
Научные сотрудники продолжали работу — организовывали выставки в первом этаже Камероновой галереи. Люди с удовольствием посещали эти выставки, они внушали уверенность, что разорённые дворцы будут восстановлены, а экспонаты вернутся на свои исторические места.
Реставрация Екатерининского дворца началась в 1957-м — значительно позже, чем Павловского и Петергофского. Александровский дворец был передан в 1951 году военно-морскому ведомству. К слову, в дальнейшем борьба музея за возвращение Александровского дворца растянулась на два десятилетия, и лишь в 2010-м он был возвращён в музейное пространство.
В 1960–1980-е годы дворец восстанавливался последовательно, один зал за другим. Первыми были открыты Парадная лестница и Картинный зал. Некоторые залы открывали для публики не окончательно завершёнными. Например, ещё в 1980-е, бывая в Екатерининском дворце, я видела десюдепорты в резьбе — без левкаса и позолоты. Их позолотили уже в 1990-е.
Одна из самых интересных — история восстановления Янтарной комнаты. Несколько лет заняла отработка технологий восстановления — реставраторы изучали способы окраски янтаря, технологии гравировок, объёмно-пространственное решение резных рам на янтарных панелях. Реставрация была завершена к 2003 году — к 300-летнему юбилею Петербурга.
В 2010 году музей отмечал 300-летнюю годовщину Царского Села, и к этому юбилею были отреставрированы Арабесковый зал в Екатерининском дворце, павильоны «Эрмитаж», «Турецкая баня», «Концертный зал», Скрипучая и Чугунная беседки в Екатерининском парке. В Александровском дворце — анфилада парадных залов.
После юбилея было принято решение направить все силы и средства на восстановление Александровского парка и его павильонов, а также комплексов вдоль Фермской дороги, принадлежащих музею.
В 2012-м открыли для посетителей Белую башню, в ней разместился детский центр. В годы войны башня была взорвана, оставался только цокольный этаж и часть стены первого этажа. К стенам и перекрытиям приступили в 1990-е годы, но завершение отделочных работ в интерьерах, благоустройство территории, восстановление Ворот-руины и ограды вокруг участка завершилось только пять лет назад.
В 2014-м, к 100-летней годовщине начала Первой мировой войны, открыли музей, посвящённый этому трагическому периоду истории. Он разместился в здании Государевой Ратной палаты, неподалёку от Белой башни. Вначале открылись только первая и вторая очереди — первый этаж здания и галереи. Летом 2017 года формирование музея было завершено — открылась экспозиция на втором этаже. Наряду с работами по восстановлению здания выполнили благоустройство всей примыкающей территории, реставрацию «крепостных стен» и дворов, в которых экспонируются орудия и броневик.
Отдельно стоит рассказать о восстановлении павильона Агатовых комнат. Это любимое творение архитектора Камерона, созданное им по повелению и при непосредственном участии императрицы Екатерины Второй. Сохранившийся в годы войны павильон к 2000-м годам сильно обветшал и нуждался в проведении срочных реставрационных работ.
Для музея реализация этого проекта стала первой попыткой отойти от принятых в России стандартов реставрации объектов культурного наследия как тотального воссоздания утраченных фрагментов отделки. Мы попытались, учитывая высокую степень сохранности уникальных интерьеров, выработать концепцию консервативной реставрации, предусматривающую доминирование аутентичного декора над подчас неизбежными современными дополнениями. После окончания работ в 2013 году комплекс Агатовых комнат предстал сохранившим «патину времени», энергетику и одухотворённость эпохи Екатерины Великой. Возрождение Агатовых комнат стало данью памяти их великой заказчице и всему «блистательному веку Екатерины».
Знаменательным событием в жизни музея стало открытие летом 2016 года восстановленного павильона «Арсенал». В нём разместилась императорская коллекция оружия.
Арсенал был возведён в 1819–1834 годах шотландским архитектором Адамом Менеласом в неоготическом стиле и стал первым в России публичным музеем оружия — там разместилась уникальная коллекция Николая Первого, включавшая более пяти тысяч предметов.
Во время Великой Отечественной войны павильон подвергся значительным разрушениям. Его восстановление началось в 2012 году и продолжалось до конца 2015-го. Сегодня в нём размещаются коллекции западноевропейского и восточного оружия из фондов нашего музея. Часть экспонатов была передана на временное хранение из Государственного Эрмитажа.
В 2018 году музею в Царском Селе исполняется ровно 100 лет. Такой юбилей заставляет задуматься. Тысячи людей за этот период связали с музеем свои жизни. Они спасали музейные ценности во время войны, создавали экспозиции в 1950-е годы, сажали деревья в парке, возрождали сгоревшие залы дворца, павильоны, мосты, плотины, выращивали цветы для украшения сада. Все их мысли и усилия и тогда, и сейчас направлены на то, чтобы наши дворцы и парки сохраняли тот облик, который придало им время, пристрастия и вкусы российских императоров и императриц, стремившихся утвердить величие России в нетленной красоте Царского Села.
À PROPOS
Ольга Владиславовна Таратынова — директор Государственного музея-заповедника «Царское Село».
nota bene
Столетний юбилей музейной жизни ГМЗ «Царское Село» отмечает вместе с тремя другими знаменитыми государственными музеями-заповедниками в пригородах Санкт-Петербурга, — в Гатчине, Павловске и Петергофе.
nota bene
По случаю 300-летия любимой пригородной императорской резиденции за счёт средств гранта Санкт-Петербурга был подготовлен и выпущен № 37/51 Журнала Учёта Вечных Ценностей «Адреса Петербурга» с темой «Царское Село. 1710–2010».
