«Народная Воля»

Отсидев полтора года в русской тюрьме, Ткачёв благоразумно эмигрировал и развивал свои радикальные идеи большей частью за границей, закончив жизнь в психиатрической больнице в 41 год.

Он полагал, что для того, чтобы предотвратить победу капитализма в России, нужно заменить буржуазно-экономический принцип социалистическим. Надежду на социалистическое будущее России он связывал с крестьянством, проникнутым «принципами общинного владения» и потому коммунистическим «по инстинкту, по традиции». Но само крестьянство в силу своей пассивности и темноты неспособно самостоятельно совершить социальную революцию; для того чтобы община стала «ячейкой социализма», нужно уничтожить существующий государственный строй. По Ткачёву, политическая революция должна была стать первым шагом к революции социальной. И совершить эту революцию должна была тайная и централизованная боевая организация нового типа, которой предстояло захватить власть и установить диктатуру «революционного меньшинства». Такой организацией и постаралась стать «Народная воля».

Создана она была на руинах другой народнической организации — «Земли и воли» второго состава. Первое общество с этим названием просуществовало почти три года (1861–1864), второе — столько же (1876–1879).

Революционеры провозгласили своими главными целями анархию и коллективизм. Они потребовали от властей немедленной передачи всей земли в империи крестьянам и установления на ней принципа общинного самоуправления. Кроме того, отстаивалась полная свобода вероисповеданий и предоставление всем нациям права на самоопределение. Понятно, что удовлетворение столь радикальных социальных требований в тех условиях было немыслимо.

Вторая «Земля и воля» была глубоко законспирированной, иерархически построенной организацией, во главе которой стояла «Администрация». Ей подчинялось семь изолированных групп, каждая из которых делала своё дело: «деревенщики» вели пропаганду среди крестьян, «рабочая группа» занималась агитацией в рабочих предместьях. Особняком стояла группа «дезорганизаторов», начавшая индивидуальный террор против наиболее одиозных правительственных чиновников. К 1877 году в петербургское ядро «Земли и воли» входило около 60 человек (и до 150 сочувствующих). Кроме того, отделения организации имелись в Киеве, Харькове, Ростове, Одессе — каждое решало те задачи разрушения государства, которые им были в тот момент по силам. Но чем дальше, тем большее значение революционеры стали придавать террору, объявив его «самозащитой» и актами мести за злодеяния «сатрапов режима». Ответом властей стал целый ряд прошедших в России показательных политических процессов, где за печатную и устную пропаганду наказывали значительными сроками каторги, а за доказанную «принадлежность к преступному сообществу» — смертной казнью.

Перелом в настроениях внутри организации наметился после покушения нигилиста Александра Соловьёва на императора Александра Второго, произошедшего прямо на столичной Дворцовой площади 2 апреля 1879 года. Часть народников, делавшая основную ставку на революционную агитацию и пропаганду в разных слоях русского общества, понимала, что в новых ужесточившихся условиях вести работу будет крайне затруднительно, и потому высказалась за отказ (пусть и временный) от методов террора. Среди них были такие авторитетные деятели революционного подполья, как Георгий Плеханов и Павел Аксельрод (позднее они встанут у истоков русской социал-демократии), Лев Дейч и Вера Засулич (первая террористка, разочаровавшаяся в своём деле). Однако другие революционеры (их было куда больше: молодых, жаждавших тоже сделать себе громкое имя в подпольном мире), напротив, посчитали, что самое время начать ещё более активную террористическую борьбу с правительством. В мае 1879 года они пошли на прямой раскол народнического движения, создав внутри «Земли и воли» свою закрытую группу, которую назвали весьма претенциозно — «Свобода или смерть».

Тем временем для разрешения наметившегося конфликта между двумя фракциями было решено собрать летом в Воронеже общий съезд народников, пригласив на него и делегатов от провинциальных отделений. Но приверженцы политического террора решили предварительно собрать своих делегатов поблизости от Воронежа, в Липецке, чтобы выработать единые взгляды и дальнейший план действий. Конспирация соблюдалась строжайшая: три дня одиннадцать молодых мужчин и женщин просто отдыхали на пикнике в лесу, потом катались по пруду на лодках — и говорили, говорили... Вскоре, 18 июня 1879 года, начался общий народнический съезд в Воронеже. Продолжался он тоже три дня. Вновь революционеры притворялись беззаботными курортниками, гуляющими по парку. Разумеется, выступившие сплочённой группой радикалы победили: большинством голосов съезд признал политический террор необходимым и основным средством к подрыву существующего государственного режима, а наилучшим путём к выбранной цели — цареубийство. Другим итогом съезда стало выделение из его состава особой немногочисленной группы, назвавшейся «исполнительный комитет», — ей предстояло заняться практической подготовкой будущих терактов.

Единственный видный народник, выступивший против терроризма, Плеханов — покинул съезд и вышел из состава «Земли и воли». Остальные достигли внешнего компромисса, но он оказался недолгим. Противоречия между фракциями на деле стали непреодолимыми, и уже через два месяца, в августе, тайная организация народников распалась. Меньшая часть, плехановцы, приняли название «Чёрный передел» (оно говорило об их стремлении к перераспределению всей земли «по-чёрному», то есть на основании крестьянского обычного права) и продолжили разрабатывать методы защиты экономических интересов крестьянства. Остальные же, кто стремился прежде всего к свержению самодержавия, стали тайной партией «Народная воля». В самом её названии крылась двусмысленность: с одной стороны, оно символизировало замену «воли одного — волей народа», которая «должна была решить потом все политические и социальные вопросы при свободном представительном правлении». Однако был и второй смысл: воля народа, которую они взялись исполнить, заключалась в убийстве лично носителя российской верховной власти. 26 августа 1879 года исполнительный комитет «Народной воли» на очередном собрании, которое проходило на конспиративной даче в Лесном, официально вынес смертный приговор императору: «Царь Александр Второй, главный представитель узурпации народного самодержавия, главный столп реакции, главный виновник судебных убийств, должен быть казнен». Отныне все силы террористов империи были поставлены на службу этой «великой цели».

Структура тайной организации, построенной всего за несколько месяцев, была жёстко централизована и весьма разветвлена. Во главе «Народной воли» стоял исполнительный комитет, базирующийся в Петербурге. Его состав не был неизменным: на место арестованных и отошедших от дел принимались новые. В исполкоме за все годы побывало 36 человек. Все его члены были равноправны, но каждый подчинялся воле большинства. Под их началом, по свидетельству народовольца С. Волка, находилось 80–90 местных, 100–120 рабочих, 30–40 студенческих, 20–25 гимназических и 20–25 офицерских кружков — всего около 500 активных революционеров, которых поддерживало несколько тысяч сочувствующих. Партия имела свой печатный орган: газета «Народная воля» выходила с 1 октября 1879 года по октябрь 1885 года.

Во главе «Народной воли» стояли весьма неординарные личности. Философское обоснование политического террора обеспечивал выдающийся учёный и мыслитель Николай Морозов. Он занимал, пожалуй, наиболее радикальную позицию из всех прочих русских народовольцев — например, считал, что в будущем террор должен стать не временным, экстраординарным, а постоянным, нормальным средством воздействия на власти — причём в каждой стране. Понятно, почему его брошюры переводились на разные языки Европы и в 1970-е годы. Радикализм Морозова оказался чрезмерным даже для его соратников: уже через несколько месяцев он вышел из состава исполкома и уехал за границу — что не помешало ему впоследствии отсидеть в русских тюрьмах почти тридцать лет. В заключении он написал множество научных работ по самым разным дисциплинам, зачастую горячо защищая различные экстравагантные идеи.

Именно Николай Морозов впервые выдвинул идею «новой хронологии» российской истории, которая впоследствии стала основой для работ небезызвестного А. Т. Фоменко

Главным публицистом организации был Лев Тихомиров — голос исполнительного комитета, как его иногда называли; один из соредакторов партийной газеты, автор большинства статей, а также ряда известных всей стране суровых прокламаций «Народной воли».

Практической организацией партийной деятельности занимался Александр Михайлов. Профессиональный руководитель, он сумел наладить механизм тайной работы в масштабах всей страны, опираясь на разработанную им эффективную систему конспирации и строжайшей дисциплины. Важнейшей заслугой Михайлова стало успешное внедрение в Третье отделение (охранку) своего человека — Николая Клеточникова. Со временем тот сумел войти в доверие полицейского руководства и получил доступ к самым секретным бумагам столичного политического сыска, которые сразу становились известными и Михайлову. Именно благодаря этим первым контрразведчикам русской революции партия могла в течение почти двух лет успешно уходить от всех преследований, исправлять последствия неизбежных провалов и даже наносить властям болезненные ответные удары. Тем не менее в реальном цареубийстве ни тот, ни другой не приняли участия — их арестовали раньше: Михайлова в конце ноября 1880 года, Клеточникова — в январе 1881-го. «Главным техником» организации стал недоучившийся инженер и медик Николай Кибальчич. Он устраивал мастерские на конспиративных квартирах для приготовления нитроглицерина и динамита. Талантливый изобретатель, Кибальчич провёл много опытов и в итоге разработал рецепт некого «гремучего студня», «метательными снарядами» с которым и был в конечном счёте убит Александр Второй.

Интересы Кибальчича были крайне разносторонними. Даже в заключении он не оставил свои технические разработки и за несколько дней до казни закончил оригинальный проект летательного аппарата, способного совершать космические перелёты, — он был обнаружен в бумагах следствия лишь после революции.

Лев Тихомиров после разгрома организации сумел эмигрировать, но затем, выхлопотав высочайшее прощение, в 1888 году вернулся в Россию и стал убеждённым монархистом, а позднее — горячим приверженцем режима «думской монархии». Главным итогом его жизни стал блистательный, непревзойдённый в своей области философский труд «Монархическая государственность» (1906)

Деньги на подпольную деятельность народовольцы доставали в основном у сочувствующих интеллигентов — личными вкладами или по подписке. Но при случае не чурались и других способов пополнения кассы: так, некий студент Якимов по поручению исполкома партии фиктивно женился на богатой невесте Зацепиной, а полученное за ней огромное приданое — 23 тысячи рублей — передал на революционные нужды. Однако затем вмешалась мать-природа: брак их, как тогда выражались, перешёл в действительный, и молодожёны вскоре отошли от подпольной работы.

Исполком «Народной воли» поставил террористам главную задачу: император не должен доехать из Крыма до Москвы живым. Было решено послать своих агентов на все возможные пути возвращения царского поезда и заложить в нескольких местах следования бомбы под железнодорожные пути. Первый вариант, в Гниляково, близ Одессы, не сработал: уже была начата подготовка к подрыву, когда выяснилось, что царь поедет из Крыма другим путём. Тогда была заложена под рельсы мощная мина близ Александровска Харьковской губернии. Разведка революционеров оказалась на высоте: 18 ноября 1879 года царский поезд оказался над миной в точно рассчитанное время, батарею замкнули — но взрыва не последовало. Как потом выяснилось, исполнитель неправильно соединил электроды. Оставалась последняя возможность произвести покушение — уже на въезде поезда в Москву, на 7-й версте Курской дороги. Работы по подготовке московского подрыва шли одновременно с двумя другими, но были гораздо сложнее и масштабнее. Если под Харьковом лишь заложили заряд в насыпь, то в Москве за два месяца прорыли настоящую минную галерею в несколько десятков метров длиной — она вела от подвала специально на этот случай купленного дома к полотну железной дороги. Дело оказалось страшно трудным: лаз рыли, лёжа в ледяной воде, почти без воздуха (его высота была около 80 сантиметров), в ежеминутной опасности обвала. Работали с 7 утра до 9 вечера — и за день пробивали не более трёх метров. К сроку (19 ноября) всё же успели; агенты нигилистов сообщили, что царь двигается во втором поезде. Его и взорвали, пропустив первый, но просчитались: в последний момент поезда поменялись местами, и взорванным оказался свитский поезд, причём обошлось без жертв (пострадали грузовые вагоны).

Несмотря на неудачу, охота на императора продолжилась: теперь смертельная угроза ждала его в собственном доме. В октябре 1879 года нигилист Степан Халтурин, получив место столяра в Зимнем дворце, предложил народовольцам взорвать там Александра Второго вместе со всем его семейством. После неудачи с подкопами именно на этот план были возложены все надежды террористов. Это был самый секретный из прочих планов — о нём знало лишь несколько человек из верхушки партии. Руководил проектом Андрей Желябов. За несколько месяцев Халтурин тайно, по кусочку, пронёс в свою кладовку, находившуюся в дворцовом подвале, около 45 килограммов динамита, который он складировал в сундуке с личными вещами. Вечером 5 февраля 1880 года в назначенный час Халтурин соединил бикфордов шнур с запалом в динамите, зажёг его и ушёл. Вскоре раздался страшный взрыв: в царской столовой, находившейся на втором этаже прямо над бомбой, погибли 11 нижних чинов лейб-гвардии Финляндского полка, нёсших в тот день караул во дворце, 47 человек было ранено. Всё было рассчитано верно, но император вновь уцелел, и вновь по чистой случайности: поезд с гостями, которых он ждал к обеду, опоздал на полчаса; в момент взрыва монарх только подходил к столовой.

Покушение произвело огромное впечатление на Россию. Граф Михаил Лорис-Меликов — один из тех, кто по воле царя должен был, как сейчас модно говорить, купировать угрозу терроризма, — писал 31 июля 1880 года цесаревичу Александру: «На исцеление людей, заразившихся социальными идеями, не только трудно, но и невозможно рассчитывать. Фанатизм их превосходит всякое вероятие; ложные учения, которыми они проникнуты, возведены у них в верования, способные довести их до полного самопожертвования и даже до своего рода мученичества».

Действительно, охота на царя продолжилась. Летом 1880 года под Каменным мостом на дно Екатерининского (теперь — Грибоедова) канала заложили герметичные подушки с огромным зарядом — более 110 килограммов динамита! Чудовищной силы взрыв должен был уничтожить царя в тот момент, когда он, направившись в Крым на отдых, выехал на Гороховую улицу. Технически всё было сделано правильно, но вновь подвела случайность: у непосредственного исполнителя не было часов, и он попросту… разминулся с царским проездом на несколько минут. Заряды так и остались на дне; когда их достали через год, они оказались сухими и готовыми к употреблению. Осенью установилось затишье: октябрьский «Процесс 16-ти» закончил карьеры многих террористов, вскоре арестовали Михайлова, к тому времени фактического главу исполкома. Но на свободе оставался Желябов, сказавший товарищам: «Честь партии требует, чтобы он (Александр Второй. — С. Г.) был убит». Нигилисты всё ещё были уверены, что сразу после этого разразится революция. Но численность стариков (так членов исполкома называли в партии) убывала с каждым месяцем: полиция шла буквально по пятам террористов; долгий сыск начал приносить плоды.

Седьмое и последнее покушение на жизнь императора началось с почти четырёхмесячного наблюдения, которое ежедневно велось за всеми высочайшими передвижениями по городу. Руководила отрядом из шести наблюдателей Софья Перовская. Правнучка графа Алексея Разумовского, дочь санкт-петербургского генерал-губернатора (1865–1866), в семнадцатилетнем возрасте ушла из дома «в революцию», стала гражданской женой Желябова и приняла участие в организации всех терактов последних лет. Новое покушение было решено сделать опять подрывом, но уже не железной дороги, а царского выезда в самом центре столицы. На основании полученных сведений народовольцы арендовали сырную лавку на углу Малой Садовой улицы, по которой царь проезжал из Зимнего дворца в Михайловский манеж. На этом месте стоит знаменитый Елисеевский магазин.

Расстояние было небольшое, почва плотная, и за три месяца, к концу февраля, работы были закончены. Это покушение должно было стать последним. Как вспоминала террористка Вера Фигнер, «главной частью был взрыв из магазина сыров. Если бы этот взрыв произошёл немного раньше или позже проезда экипажа царя, то, как раньше было сказано, четыре метальщика — Рысаков, Гриневицкий, Тимофей Михайлов, Емельянов — с двух противоположных сторон на обоих концах Малой Садовой должны были бросить свои бомбы; но если бы и они остались почему-нибудь без результата, то Желябов, вооружённый кинжалом, должен был броситься к государю и кончить дело». Но 27 февраля Желябов внезапно был арестован. Кольцо сжималось: казалось, дело жизни русских террористов уже проиграно.

В этой критической ситуации бремя руководства взяла на себя Перовская, решив обойтись силами наблюдателей. К утру назначенного дня 1 марта 1881 года мина и четыре снаряда были готовы — для этого понадобилась работа трёх человек в течение 15 часов. Она лично разработала план расстановки метальщиков по округе и, когда выяснилось, что по Малой Садовой царь не поедет, перевела своих людей на Екатерининский канал. По её взмаху платком один из «номеров», девятнадцатилетний Николай Рысаков, кинул бомбу под царскую карету. Были жертвы, но император уцелел и на этот раз. А вот затем, вместо того чтобы тотчас умчаться во дворец, как это всегда делали впоследствии в таких случаях, Александр Второй выбрался из кареты, чтобы осмотреть место взрыва, подошёл к образовавшейся в мостовой яме — и тут другой террорист, оказавшийся рядом (Игнатий Гриневицкий по кличке Котик), бросил свой снаряд ему прямо под ноги. Получив страшные ранения обеих ног ниже колен, государь в тот же день скончался от потери крови. «Народная воля», как её поняли русские нигилисты, была исполнена.

По странному стечению обстоятельств убийство императора, прозванного в народе Освободителем, произошло именно в тот день, когда он подписал документ под названием «Проект извещения о созыве депутатов от губерний» — по сути, первый в русской истории реальный шаг к введению в стране конституции сверху. Царь оставил на проекте характерную помету: «Одобряю основную мысль относительно пользы и своевременности привлечения местных деятелей к совещательному участию в изготовлении центральными учреждениями законопроектов».

В следующие недели почти все члены исполкома были арестованы: помогла слабость несовершеннолетнего (по законам Российской империи) Рысакова, сдавшего важные явки и многих своих товарищей. Организаторы «дела 1 марта» — Желябов, Перовская, Кибальчич, Рысаков и Михайлов — уже 3 апреля были казнены на плацу Семёновского полка.

Отец Софьи Перовской, бывший столичный губернатор Лев Перовский, к тому времени много лет занимавший высокий пост в Министерстве внутренних дел, после казни дочери не был ни уволен c должности, ни лишён орденов.

Улица Желябова (1918–1991), возвращённое название — Большая Конюшенная улица.

Улица Софьи Перовской (1918–1991), возвращённое название — Малая Конюшенная улица.

Улица Халтурина (1918–1992), возвращённое название — Миллионная улица.

Нигилисты всех мастей были разочарованы: революции после цареубийства не получилось; более того, российское общество, ужаснувшись происшедшему, отшатнулось от самих революционеров; тайная организация перестала, образно говоря, владеть душами современников. «Народная воля» совсем обессилила.

Разгром партии довершило Дегаевское дело. В феврале 1883 года подполковник Отдельного корпуса жандармов Георгий Судейкин сумел завербовать народовольца Сергея Дегаева, который вскоре… возглавил петербургскую ячейку партии. Разумеется, дальнейшая её деятельность направлялась Судейкиным, закончилось всё арестами тех старых кадров, кто ещё оставался на свободе. И даже убийство подполковника, организованное в декабре того же года с помощью раскаявшегося Дегаева, не изменило ситуацию: «Народная воля» — в том виде и составе, в котором она была создана осенью 1879-го, — перестала существовать.

Возможно, кому-то эта ситуация с двойным агентом и гением сыска, манипулирующим террористами в своих целях, покажется знакомой? Действительно, считается, что именно этот сюжет Борис Акунин взял за основу своего знаменитого «Статского советника», а образ великолепного князя Пожарского, столь убедительно сыгранный в одноимённом фильме Никитой Михалковым, списан именно с подполковника Судейкина.

Заслужив от коллег-террористов помилование за убийство своего полицейского куратора, Дегаев покончил с политикой и эмигрировал в США. Там он впоследствии получил гражданство под именем Александра Пелла, защитил докторскую диссертацию по дифференциальной геометрии и закончил жизнь мирным профессором математики в Институте Армора в Чикаго. Вот судьба…

Позднее разные молодые энтузиасты предпринимали попытки создать новые небольшие организации наподобие прежней, грозной и знаменитой — но они не имели к «классической» партии никакого отношения. Всё обычно сводилось к горячей говорильне и к тому же оперативно пресекалось полицией. Единственной из них, действительно готовившей реальный теракт — и даже почти его реализовавшей, — стала «Террористическая фракция Народной воли», созданная в Петербурге в конце 1886 года студентом 4-го курса Петербургского университета небезызвестным Александром Ульяновым. В неё вошло не более 15 человек, в основном тоже студенты университета. Революционеры решили ни много ни мало как повторить успех своих учителей, взорвав императора Александра Третьего именно 1 марта 1887 года, когда он поедет в Петропавловский собор для участия в панихиде на могиле отца. Всё уже было готово: снаряды изготовлены, метальщики заняли назначенные им позиции у Аничкова дворца, где жил тогда царь, — но вновь, как уже не раз было, им помешала цепь случайностей, в результате которой всего за 25 минут до проезда царского экипажа они были взяты с поличным. 8 мая пятеро руководителей фракции — в их числе и старший брат В. И. Ульянова (Ленина) — были повешены в Шлиссельбурге. Именно тогда младший брат казнённого Ульянова, будущий вождь победившей русской революции Владимир Ленин якобы произнёс легендарные слова, имевшие столь страшные последствия: «Нет, мы пойдём не таким путём».

Впервые эту фразу привела сестра Ленина Мария в своей траурной речи 7 февраля 1924 года.

Возникла тогда и ещё одна ниточка в XX век. Одним из осуждённых по делу «второго первого марта» (как его называли в русском обществе) оказался член Виленской организации «Народная воля» поляк Юзеф Пилсудский — его приговорили к пяти годам ссылки в Сибирь. Его брат Бронислав, проходивший по тому же делу, получил 15 лет каторги. Ставший впоследствии основателем и единовластным «начальником» независимой Польши, Пилсудский не забыл унижения своей юности. До конца своих дней и он, и Ленин сохранили пламенную и неугасимую ненависть к российской государственности. В этом и был главный исторический итог «Народной воли»: ненависть может породить только ещё большую ненависть…

Обложка публикации:Места явочных квартир революционеров. Проходной двор и лестница в доме № 27 по улице Рубинштейна.

Сергей Григорьев.

Фотография Ивана Чарина