Владельцы охотно сдавали свои дома в аренду: жилища британских купцов специальным трактатом освобождались от постоя. С 1759 года закон разрешил иностранцам покупать дома, и здесь прочно обосновались семьи купцов, врачей, высших морских чинов, дипломатов. Именно тогда Галерная набережная, парадный въезд в город с моря, и стала именоваться Английской, так же, как проходивший между Мойкой и Фонтанкой проспект (в советское время его назвали в честь английского социалиста Дж. Маклина). На Старо-Исаакиевской улице (она же Галерная, она же Красная) в более скромных жилищах обитали британские мастеровые, флотские офицеры, торговцы. Здесь находились вход в церковь, английская библиотека, кофейня, постоялый двор, работал театр, в котором выступали артисты из Лондона.
Санкт-Петербург стал ещё более «английским» городом после выхода на экраны сериала о Шерлоке Холмсе и докторе Ватсоне с Василием Ливановым и Виталием Соломиным в главных ролях. Поэтому для иллюстрирования данной публикации мы использовали фотографии тех мест, где проходили съёмки.
Маленькая община жила по своим, домашним законам. Один из туристов отметил: «Проживающие в Санкт-Петербурге англичане — в основном купцы, они получают и тратят очень много денег, живут так же, как их соотечественники на родине <…> мебель, еда, порядки — всё английское, даже огонь в камине. Сюда, где так много дерева, англичане привозят уголь с родины».
В XIX веке почти все дома на набережной постепенно были раскуплены русскими аристократами, а англичане жили в разных частях города, в частности на промышленных окраинах, где основали фабрики и заводы. На Выборгской стороне возник ещё один Английский проспект (позднее переименованный в улицу Пархоменко). В 1810‑е годы по приглашению русского правительства земли на Охте, за Нарвской, Московской и Невской заставами на льготных условиях получили семьи агрономов-квакеров, превративших заболоченные пустоши дворцового ведомства в ухоженные поля и фермы.
Занятия
Практичный Пётр, радея об усилении державной мощи, развивал промышленность и торговлю, армию и флот. Среди жителей британской колонии в XVIII веке находим купцов, моряков и корабелов, механиков, врачей, фортификаторов. Но в Англии существовали законы, запрещающие специалистам работать за границей. Вербовкой в Лондоне занимались все русские послы, которые пускались на всякие ухищрения, чтобы обмануть британских чиновников и заманить нужных людей, предлагая им выгодные условия. Многие мастера отдали России десятки лет самой преданной службы. Хотя Анна благоволила немцам, а Елизавета — французам, британцы сохраняли главенство в русском кораблестроении в течение всего XVIII века. А Екатерина, введшая моду на всё английское, провела несколько вербовочных кампаний. «Век Екатерины» был золотым не только для русских дворян. Стало модно говорить по-английски, разбивать «природные» парки, носить фрак, выписывать английских лошадей (на набережной даже появилась Конная пристань, а рядом, на Галерной, — манежи и торги) и дарить дамам английских собак. У императрицы были собственные английские ювелиры, банкиры, часовщики, медики. Английские инженеры реформируют монетный двор, строят в столице и окрестностях заводы и фабрики, ввозят с родины паровые машины, станки. Петербургские газеты этого времени пестрят объявлениями английских учителей, гувернанток (английская нянька Джейн Лайон, в частности, воспитывала будущего императора Николая Первого), грумов, кучеров и жокеев.
Среди английских художников, работавших в Петербурге, назовём живописца и гравёра Дж. Аткинсона, автора видов Петербурга; садовых мастеров Дж. Буша, работавшего в Царском Селе, и В. Гульда, создавшего Таврический сад; акварелиста Дж. Гирна. Кристина Робертсон, чьи портреты августейшей семьи и столичного бомонда отличались отлакированной красивостью, снискала популярность и громадные гонорары в 1840‑е годы. Но, пожалуй, больше известен Дж. Доу — благодаря титанической работе по созданию Галереи 1812 года.
Не все британцы являлись англичанами, среди них было немало британских кельтов. Так, ирландец П. Ласи, прибывший в Россию 22-летним лейтенантом, завершил полувековую карьеру при Елизавете графом и генерал-фельдмаршалом. Э. Лейн, искуснейший в Европе фортификатор и портостроитель, был валлийцем. Шотландцами были первый комендант Петербурга Брюс, адмирал Грейг, профессора Морской академии Фарварсон и Грайс; президент Медицинской канцелярии, лейб‑медик, архиатр Эрскин; строитель металлических мостов Гесте; изобретатель и инженер, начальник Ижорских заводов Гаскойн; промышленник, строитель первого русского парохода Берд; архитектор и садовый мастер Менелас; любимец Екатерины Великой Камерон и большинство приглашённых им мастеров-отделочников (эти последние создали единственную в России масонскую ложу, в которой «вольные каменщики» действительно работали руками).
В XIX веке усилились англо-русские связи в области промышленности и техники. Британцы поставили первые паровозы для железной дороги, изготовили первый столичный трамвай. Инженеры, механики, строители, управляющие британских и русских заводов — наиболее популярные профессии среди англичан конца XIX – начала ХХ века.
Торговцы, врачи, спортсмены
В 1734 году был подписан трактат, дававший право преимущественной внешней торговли, так что вскоре фигуры британского негоцианта и шкипера стали наиболее популярными среди питерских иностранцев. На бирже торговали английским сукном, полотном, пивом, металлоизделиями, часами, фарфором. Особенно оживилась торговля в 1790‑е годы, после введения бойкота Франции. Иностранный современник писал о русских аристократах: «Книги, карты, гравюры, мебель, одежда, всякая металлическая посуда, лошади, экипажи, шляпы, кожа, лекарства, почти любой предмет удобства, комфорта или роскоши должен быть привезён из Англии, иначе он не имеет в их глазах никакой ценности».
Британия славилась врачами, особенно хирургами. Среди питерских англичан находим лейб‑медиков многих государей. Екатерина, заботясь о народном здравии, пригласила врача Т. Димсдейла для борьбы с оспой по методу Дженнера. Для подачи доброго примера императрица сделала прививку себе и наследнику, после чего вакцинации подверглись придворные, а на Каменноостровском проспекте, 21 был открыт Оспенный дом, где желающий не только мог бесплатно приобрести вечную защиту от заразы, но и получить на память серебряный рубль с портретом государыни. Доктор трудился вместе со своим сыном; из Британии был вызван коллега Т. Халлидей, весьма преуспевший и выстроивший не только прекрасный дом в самом центре столицы, но и фабрику на одном из островов, в его честь прозванном Голодаем.
Англичане ввели в моду спорт. Великосветский — яхты, скачки, верховая езда, и более демократичный — велосипед, гимнастика, футбол. Питерские британцы основали гребные, атлетические, велосипедные клубы. Играли в футбол с корабельными командами или между собой. Английский клуб «Невский» выступал против шотландской «Невки» на плацу Первого кадетского корпуса. Д. Ричардсон, неизменный судья официальных матчей, инициатор первого в России чемпионата по футболу, основал петербургскую футбольную лигу. В начале ХХ века появились в столице и скетинг-ринги для катания на роликах. Жокей и спортивный тренер считались английскими профессиями.
Общество
Англичане сохраняли не только бытовые привычки, но и строгую социальную стратификацию. «Английские купцы живут с той же предусмотрительной скрытностью, которая отличает их повсюду, и обычно разделены на социальные слои, каждый имеет свой круг знакомств, и эти круги не смешиваются друг с другом». Однако жизнь по правилам временами скучна, особенно для тех, кто находится в чужой стране временно, без семьи. «Для приятного времяпровождения» в 1770 году на Галерной улице появляется первый клуб. Правда, британцы никогда не были там в большинстве, даже протоколы клуба велись на немецком языке, а членов в скором времени стало больше русских, чем иностранных (так что в начале ХХ века для британцев пришлось открыть ещё один Английский клуб на Большой Морской, 36). Но затея была английская, превосходная клубная кухня — тоже, а устав отличался известным демократизмом. Современники отмечали, что в клубе царит «смешение наций и социальных слоёв, однако правила столь совершенны, а представители знати столь изысканны и вежливы, что все вперемешку совершенно на равных сидят за одним обеденным столом». В клубе были английские книги и газеты, бильярд, шахматы.
Петербург охотно посещали английские артисты лёгких жанров — акробаты, фокусники, канатоходцы. Екатерина, увлекавшаяся Шекспиром, пригласила из Лондона театральную труппу и сама изволила смотреть представления в театре на Царицыном лугу. Она приобрела для Эрмитажа коллекцию английской живописи, делала заказы Рейнольдсу и даже выписала в Петербург художника Бромптона, выкупив его из долговой тюрьмы. Английские садовые мастера трудились в императорских резиденциях и поместьях вельмож.
Русское просвещённое общество с восторгом принимало английские манеры. Из Англии пришли фрак, цилиндр, глухой плащ без рукавов, короткая стрижка. В 1826 году Петербург посетил с дипломатической миссией герцог Веллингтон, и вошедшие в моду длинные брюки со штрипками немедленно окрестили веллингтонами. Да и сам стиль поведения, известный как дендизм, был изобретён на Альбионе.
Туристы
Англичане, страстные путешественники, были частыми и многочисленными гостями в российской столице. В 1836 году в Лондоне был издан путеводитель по Петербургу и Москве, и щеголеватого английского туриста, вооружённого лорнетом и картой, можно было нередко встретить на питерских улицах. Британцы оставили множество мемуаров, путевых заметок и очерков, в которых описываются дорожные впечатления. В 1867 году в Петербурге побывал Льюис Кэрролл, а зиму 1899‑го здесь провёл Дж. К. Джером. Писатель и лингвист Дж. Борроу, посетивший российскую столицу в середине 1840‑х годов, писал: «Петербург — замечательное место, полное замечательных людей».
