• Текст: Валерия Линевича
  • N 61/75

Крымские степи

В конце мая 1787 года вояж Екатерины Великой по Крыму подходил к своему логическому завершению. Из Карасубазара — ныне это город Белогорск — 29 мая по старому стилю императрица писала своей невестке великой княгине Марии Фёдоровне: «…вчера я обедала в Феодосии, а ночевала в Старом Крыму, сегодня же проведу ночь здесь, в Карасубазаре. Местность великолепна; погода ни холодная, ни тёплая; воздух лугов наполнен благоуханием. Через три дня переправляюсь назад через Днепр и не останавливаясь пройду отсюда в Кременчуг. Это путешествие по Тавриде прекраснейшая прогулка; я вовсе не устала…»

(Цитата по «Сборнику Императорского Русского исторического общества», XV, стр. 118.)

В составленном светлейшим князем Григорием Потёмкиным в начале марта 1787 года детальном плане путешествия императрицы читаем:

«…10-й день в Крыму.

…Едем из Карасубазар — деревня Бочала (25 вёрст).

…Деревня Бочала — село на речке Салгир (20 вёрст) — обед.

…Село на речке Салгир — деревня Кутлаяк (20 вёрст)…»

Современные крымские историки В. Н. Гуркович и В. Л. Руев ещё более подробно расписывают десятый день путешествия императрицы по Крыму.

Но прежде чем обратиться к результатам их изысканий, вспомним известные записки графа Луи-Филиппа де Сегюра, французского дипломата, служившего послом Франции при дворе российской императрицы и следовавшего за ней в крымском путешествии 1787 года. Граф Сегюр рассказывает, что Екатерина намеревалась после Феодосии посетить крепость Арабат и следовать на Геническ и Харьков. Однако дальше у графа путаница в воспоминаниях, он пишет: «Но осеннее время, вредный береговой климат и важность дел, призывавших её в столицу, заставили её переменить это намерение…» Странно, не правда ли? «Осеннее время» — 29 мая?! Через три дня лето! Затем «вредный береговой климат». Это в герметичной, с трёхслойной изоляцией карете? Даже ссылка на «важность дел, призывавших её в столицу» немного не коррект-на. Полгода в пути давно уравняли все срочные и несрочные дела, превратив их в накопившиеся…

Причина была иной, сугубо ситуационной: обычная человеческая усталость, но самое главное — то, что дорога на Арабатской стрелке оказалась абсолютно не готовой к проезду императорского кортежа. Князь Григорий Потёмкин ещё с 1784 года, за три года до путешествия, просчитывал все отрезки пути, требовал обо всём, что может его осложнить, а особенно о состоянии дорог, докладывать незамедлительно. Досконально зная ситуацию, в начале весны 1787 года Григорий Александрович сам слабо верил в реальность сооружения полноценной дороги по Арабатской стрелке. Хотя окончательно надежды ещё не утратил. А потому, составляя тщательный и подробнейший план путешествия императрицы, просчитал все варианты, в том числе и запасные. Среди них-то и оказался маршрут по нынешнему Красногвардейскому району, на дореволюционной карте Крыма обозначенному как Перекопский уезд.

Карта военного топографа генерал-майора Мухина, изданная в 1817 году, подробно представляет нам этот маршрут. Кортеж императрицы спокойно, без спешки отправился из Карасубазара в сторону Перекопа. На мухинской карте упоминается огромное количество сёл, которые на сегодняшний день можно установить лишь частично. Вообще, сегодня остались только небольшие кусочки этого когда-то наезженного тракта, а современные карты лишь на мизерных участках совпадают с картой 1817 года. Поэтому, увы, не представляется возможным полноценно и идентично проследовать по императорскому маршруту.

13_1_20161003_135115.jpg
Екатерининская миля в окрестностях города Старый Крым. Фотография Ольги Севериной

Зато доподлинно известно, что именно 29 мая по старому стилю, как уже говорилось выше, августейшая путешественница со свитой подъехала к территории нынешнего Красногвардейского района от соседнего Белогорского, то есть от бывшего Карасубазара, через сёла Кангыл (ныне Луговое) и Бочела (ныне Ударное). Кареты торжественно вкатились сначала в село Джангара (не сохранилось), а затем в село Табулды, ставшее сейчас крупным степным селом под названием Найдёновка.

Вскоре в жёлтой степи показались застывшие деревянные «журавли» глубоких степных колодцев, которыми пользовались жители деревни Бораган. Деревня в войну 1853–1857 годов была полностью стёрта с лица Земли. Сейчас только линии бывших фундаментов белеют на пахоте. Дальше расположилось село Куру-Джилга, многие десятилетия напоминавшее о себе в связи с планами строительства нового посёлка под красивым названием Полюшкино.

Пыля жёлтым облачком, степной царицын караван приблизился к деревушке под названием, означающим в переводе с тюркского «Осколок династии на берегу Салгира». Зелень вокруг стала ярче и сочнее, воздух — менее сухим. Дыхание большой крымской реки ощущалось всё явственнее. Вдали показались ряды всадников в ярких одеждах, стоявших перпендикулярно к руслу Салгира. Это был выстроенный с двух сторон моста через Салгир «почётный караул». К встрече императрицы здесь готовились: даже деревянные перила старинного моста были обвязаны цветными лентами и украшены полевыми цветами.

Переехав через мост, караван почти с версту длиной раздвоился. Слева встали экипажи царицы
и вельмож, справа — прислуга и сопровождающие. Екатерина с приближёнными расположилась лагерем на зелёной огромной поляне недалеко от крымского степного поселения. «Обслуживающий персонал» разместили возле обширного сада на берегу Салгира. В местной деревушке Джага-Баши, в переводе с тюркского — Сад на берегу, — оказалось всего 18 домов. Невысокие строения под красными крышами из округлой черепицы жались к Салгиру. Со стороны степи деревню окружали курганы из отходов зимнего отопления и приготовления пищи — холмики из золы и костей, именуемые джуртами.

Здесь уместно вспомнить, что по указанию Потёмкина перед императорским кортежем на две-три версты раньше всегда следовала специальная полувоенная команда. Её задача была осматривать и по возможности исправлять дорогу, а жителей близлежащих сёл инструктировать и приводить к безусловному повиновению. Так что перед прибытием Екатерины Великой в Джага-Баши потёмкинский эскорт в селе уже поработал. Местный мулла собрал всех жителей, и офицер военной команды доступно объяснил, что в группах встречающих не должно оказаться ни калек, ни нищих. Одеты все должны быть чисто и приветливо улыбаться. Молча и кротко, без лишнего шума.

Когда путешественники вышли из своих 14 карет —в кортеже имелись, конечно, и запасные, — поляна сразу заполнилась десятками сановников в европейских нарядах, сопровождаемых лакеями в ливреях. Быстро «развернулась» обеденная команда: установленный Потёмкиным график соблюдался неукоснительно — выезд в 9:00, обед в 13:00–16:00, вечерний чай и отдых в 19:00.

В деревню Джага-Баши, где сейчас расположено урочище под названием Лисички, путешественники прибыли как раз к часу дня, и немедленно начался обед. Трапеза всегда проходила по рангам, поэтому, пока головная карета трапезничала, ближайшие за ней в очереди ожидали в месте, приготовленном обеденной командой. Свободный в данный момент от службы персонал разбрёлся по окрестностям. Слуги поили из Салгира лошадей, что-то мыли, стирали. Доставали воду из степных колодцев для питья и пополнения запасов. Спрашивали у деревенских чебуреки, барашков, сушёные фрукты, местные сладости вроде шербета…

Воду из колодцев качали непрерывно, фуражиры косили траву, чинили сбрую, осматривали подковы. Обед, как обычно, растянулся на три часа. Но вот прозвучала труба для обслуги, начался непростой процесс сборов, упаковки, словом, подготовка к продолжению похода.

К одному из руководящих сборами придворных чинов робко подошёл местный мулла и стал жалобным тоном докладывать, что, мол, колодцы вычерпаны практически полностью, трава выкошена и вытоптана, все имевшиеся чебуреки съедены и заготовленные впрок сухие фрукты тоже… Короче, хотелось бы хоть какой-то компенсации. Но придворный лишь отмахнулся — задержка отправления кортежа вышла бы ему боком. Мулла застыл на месте, растеряно озираясь по сторонам. Возле карет за инцидентом наблюдали двое вельмож. Поняв, в чём дело, они громко подозвали муллу, а когда тот нерешительно приблизился, попросили ещё раз изложить просьбу. Мулла постарался, пользуясь немногими известными ему русскими словами, а больше жестами.

Один из нетерпеливо внимавших ему вельмож вдруг решительно кивнул и, подойдя к карете, следовавшей непосредственно за царицыным дворцом на колёсах, на мгновение исчез внутри. Через некоторое время вслед за ним из кареты появился молодой красивый генерал. Он спросил у муллы, сколько крестьянских дворов в деревне, подозвал адъютанта и куда-то его отправил. Через короткое время он вручил мулле 18 холщовых мешочков, по одному на каждый двор.

13_2_DCK009192.jpg
Левада Монастырской долины в Крыму. Фотография Екатерины Уральской

Звучно заиграл рожок, путешественники расселись по каретам, кортеж выкатился в бескрайнюю и пустынную степь. А мулла, шепча что-то из Корана, радостно раздавал односельчанам мешочки.

— Царица! Царица настоящая! Своих подданных не обижает!!! — раздавалось вокруг.

Проезд через Джага-Баши кортежа Екатерины Второй вошёл таким образом в историю её царствования. В каждом из холщовых мешочков содержалось немало серебряных монет. Сумма была настолько приличная, что позволила некоторым из крестьян приобрести жильё в Карасубазаре и даже в Симферополе. Другие навсегда уехали из Крыма искать счастье на российских просторах.

А местный мулла приобрёл широкую известность искушённого знатока придворных нравов и обычаев, с удовольствием рассуждая о них с соседями. Один из местных мелких чиновников, родственник сельского обывателя, купившего на царицыны деньги жильё в Карасубазаре, участвовал во встрече царского кортежа. Он рассказал мулле, что светлейший князь Потёмкин, который владел несколькими шёлковыми фабриками в Подмосковье, заложил чулочную фабрику и в Екатеринославе. На ней были изготовлены в подарок Екатерине шёлковые чулки — такие тонкие, что умещались в скорлупе грецкого ореха.

Караван императрицы, возбуждая неподдельный интерес крымчан, катил всё дальше по пустынной степной дороге. Никогда ещё здесь не слыханные звуки — крики форейторов, перекличка гвардейцев, шелест колёс придворных экипажей — доносился до приземистых татарских хаток с чахлой зеленью и деревянными журавлями над колодцами.

Когда же кортеж въехал в центр нынешнего Красногвардейского района, бывшего тогда Перекопским уездом, путь его проходил через крупные сёла, существующие и поныне. Село Мурзаллар-Кемельчи теперь именуется Щербаково, Джангара-Кемельчи носит название Видное, а бывшее Биюк-Кемельчи превратилось в северную окраину районного центра – посёлка Красногвардейское. Случилось это историческое для всего района событие 30 мая (по старому стилю) 1787 года в пять часов вечера. Квалифицированные специалисты — географы и историки, в частности уже упоминавшиеся В. Л. Руев и В. Н. Гуркович, не сомневаются в правильности определения маршрута, которым Екатерина Великая возвращалась из Крыма. Линия царицыной дороги выверена по карте генерал-майора Мухина 1817 года, имеющей привязку к географическим координатам, при помощи современных приборов-навигаторов и снимков со спутников из космоса.

Покинув пределы нынешнего Красногвардейского района, царицын караван проследовал по соседнему Джанкойскому. Краеведы и историки Крыма, полностью восстановив путь Екатерины Великой, разрабатывают интереснейший туристический маршрут «По следам императрицы в 1787 году».


À PROPOS

Валерий Владимирович Линевич — директор районного краеведческого музея, расположенного в посёлке городского типа Красногвардейский — административном центре Красногвардейского района Республики Крым (бывшего Перекопского уезда)


Оставить комментарий

Для того,чтобы оставлять комментарии, Вам необходимо Зарегистрироваться или Войти в свою комнату читателя.

РекомендуемЗаголовок Рекомендуем