Несмотря на то, что наш город привычно живёт по чужому — московскому — времени, само это понятие относится к важнейшим ценностям Санкт-Петербурга. Время — понятие петербургское хотя бы потому, что находится в тесном родстве с возрастом, а питерский возрастной парадокс всем известен: возраст у города по сравнению с другими столицами совсем небольшой, но первые три городских века вместили в себя столько, что хватило бы на несколько тысячелетий.
Царское время
Пресловутые 13 суток разницы между Григорианским и Юлианским календарями — это далеко не самый большой перелом в измерении времени, который произошёл в Петербурге в первой трети XX столетия. Двести первых лет существования города вся его жизнь строилась по церковному календарю.
Сейчас мы живём от майских праздников до ноябрьских, прежде в петербургских семьях считали дни от рождественских каникул до пасхальных. Мы всегда держим в уме, когда случается транспортный час пик утром и вечером, а ещё помним время новостей на любимом телеканале — прежде знали время служб в соседнем соборе. Все рестораны города соблюдали посты (сейчас это, правда, тоже входит в моду). Месяцесловы, в которых каждый день был посвящён какому-либо святому или мученику, сегодня сменились ежедневниками, куда каждый вписывает всё что угодно — от котировок валют до ожидаемой кинопремьеры. Вместо Дня милиции или Дня медицинского работника праздновали Дни тезоименитств великих князей и княжон. Мы не отмечаем ни дня ледостава, ни того дня, когда вскрывается Нева. Ушли в прошлое крестные ходы в память избавления от холерной эпидемии, как сейчас уходят туда же демонстрации в честь Великой Октябрьской революции. Но никто при этом не может гарантировать, что приживутся карнавальные шествия по Невскому в честь дня города — у нас определённо не Рио-де-Жанейро. А в чём-то мы ближе к царскому времени, чем двадцать лет назад. По крайней мере, автомобили по Невскому проспекту сегодня движутся не быстрее извозчиков.
Новое время
«Впредь лета счислять и во всяких делах писать с нынешнего Генваря с 1 числа от Рождества Христова 1700 года» — прогремел Петровский указ в декабре 7208 года от сотворения мира, и вся огромная страна перепрыгнула на 5508 лет назад — впрочем, скорее вперёд. Новой же столице не пришлось переживать этого насильственного омоложения. Наступление года Петербург с самого начала стал праздновать не в сентябре, а в январе. Вместо московского деления на 17-часовой день и 7-часовую ночь город с самого своего основания знал, что есть 12 часов дня и 12 часов ночи — вне зависимости от их природной длины, колеблющейся вместе со временем года и широтой места. Практически с самого своего возникновения Петербург стремился любую высоту — башню, собор, дворец — снабдить часами. Но даже если горожанин не смотрел на часы, о наступлении полудня его всё равно оповещал пушечный выстрел. От времени здесь никуда не скрыться.
Петербург появился сразу в другом измерении, чем вся допетровская Россия. Он уже родился в ином, новом времени. В частности, по этой причине так негативно отнеслись к нему жители остальной Руси, отсчитывавшие годы от сотворения мира, исчислявшие длительность дня и ночи в зависимости от продолжительности тёмного и светлого времени суток, не считавшие ни минут — это слово проникло в русский язык лишь в 1705 году, ни секунд — они «появились» ещё спустя 15 лет. В допетровской Руси вставали с петухами и ложились с наступлением темноты. Распорядок дня отсчитывали чередованием церковных служб. В думу или к царю ехали, когда проснутся. Часы, подаренные иностранцами, пылились в домах как диковины.
Точное время
Очень долго механические часы позволяли себе роскошь отставать, и их приходилось сверять по солнечным, которые продолжали оставаться самыми надёжными в течение всего XVIII и даже XIX века — так, ещё в 1869 году в Петербурге вышло руководство по изготовлению «Карманных солнечных часов». Инструкции по проверке часов публиковались в календарях. Кстати, первый гражданский календарь — почти ровесник нашего города: он увидел свет в 1709 году и назывался Брюсовым, поскольку именно Якоб Брюс надзирал за типографией, где его печатали.
Сначала хранением и проверкой точного времени озаботились астрономы. Пулковская обсерватория, как для собственных нужд, так и для передачи точного времени гражданским и военным государственным заведениям, определяла время по специальным «часовым» звёздам, наблюдая их с помощью Большого пассажного инструмента Струве-Эртеля. По звёздному времени шли астрономические маятниковые часы фирмы Кессельс, по которым, в свою очередь, сверяли все остальные часы.
В 1861 году был создан проволочный телеграф, и уже два года спустя из Часовой комнаты Пулковской обсерватории часы Мустона передали сигнал точного времени прямо в Главную петербургскую телеграфную контору. А с её данными уже сверяли свои часы все телеграфы Российской империи. Из Пулкова сведения о времени передавались также на электрические часы Публичной библиотеки, Окружного суда, Главной физической обсерватории и коменданта Петропавловской крепости. Часы в крепостной комендатуре были соединены проводом с одной из пушек на бастионе, и порох в ней воспламенялся от тока, когда ровно в полдень часы замыкали подсоединённые к батарее контакты.
В 1893 году Дмитрий Менделеев основал Главную палату мер и весов на базе существовавшего с 1842 года Депо образцовых мер и весов. Палата вплотную занялась проблемой обеспечения единства измерений, в том числе и времени. «За основную единицу времени принимаются сутки в 24 часа по среднему солнечному времени. Счёт часов в Санкт-Петербурге определяется по данным Николаевской Главной Астрономической обсерватории (Пулково)», — гласило Положение о мерах и весах, разработанное Д. Менделеевым через шесть лет.
Однако сам Д. Менделеев удостоверился вскоре, что сигналы точного времени, поступавшие из Пулковской обсерватории, не всегда отличались нужным постоянством. Он предложил проводить астрономические наблюдения в Главной палате, которая располагалась на том же меридиане, что и Пулково, на Забалканском — ныне Московском — проспекте, в доме № 19.
С этой целью в 1902 году на территории Палаты гражданским инженером Сергеем Козловым было построено новое здание со специально оборудованным астрономическим павильоном, где и стали производить определение точного времени по вращению Земли. Секунда при этом определялась как 1/86400 часть средних солнечных суток.
Здесь же впервые была разработана система передачи точного времени на вторичные электрические часы. С 1903 года вплоть до 1951-го эталоном единицы времени являлись сразу трое часов мюнхенской фирмы «Рифлер». Они хранились в специальном часовом подвале в вакууме под стеклянными колпаками. Точное время определялось по среднему арифметическому от показаний всех трёх часов с погрешностью 0,01 секунды. (Эти уникальные часы сегодня можно увидеть в экспозиции Метрологического музея при ВНИИМ имени Д. И. Менделеева.) В 1905-м на башне нового здания был установлен механизм с тремя циферблатами мюнхенской фирмы «Нейгер и сыновья». Эти часы стали символом точного времени в Санкт-Петербурге — Петрограде — Ленинграде. От механизма башенных часов поступали сигналы на 12 вторичных часов Главной палаты, а позднее — на часы под аркой Главного штаба и на парадной лестнице Зимнего дворца.
Ленинградское время
Изобретение радио, позволившее передавать сигналы времени на любые расстояния с весьма высокой точностью, произвело целую революцию в методике работы служб времени. В 1920-х были организованы первые передачи радиосигналов точного времени сначала через радиостанцию «Новая Голландия», а затем через Детскосельскую.
В 1924 году служба времени Главной палаты под названием «Ленинград» была включена в Международную службу времени. В том же году был создан Межведомственный комитет по службе времени под руководством директора Пулковской обсерватории А. Иванова.
К сожалению, точное время в СССР не осталось навсегда ленинградским — стало московским.
По легенде, инициатором «переезда» точного времени из одной столицы в другую был не кто иной, как сам Сталин. Ему показалось оскорбительным, что Москва у кого-то вынуждена узнавать, который час. В 1938 году согласно Постановлению Совета Народных Комиссаров СССР «Об упорядочении измерительного хозяйства в СССР» был образован Комитет по делам мер и измерительных приборов при Совнаркоме СССР и принято решение о создании Центрального научно-исследовательского института метрологии в Москве.
И в 1955 году в посёлке, получившем название Менделеево, в районе станции Крюково по Октябрьской железной дороге был открыт Всероссийский научно-исследовательский институт физико-технических и радиотехнических измерений (ВНИИФТРИ). С этого времени сигналы точного времени на всю страну стали идти уже не из Ленинграда, а из Москвы.
