Все жанры циркового искусства, пришедшие с ярмарочных площадей в стационары, развивались в тесной связи с конным цирком, разнообразя, обогащая его и одновременно приноравливаясь к пространству, целиком подчинённому потребностям всадников и лошадей. Ядро этого пространства — круг манежа. Его форма позволяет сохранить постоянный темп и ритм номера, всаднику не приходится тормозить, что неизбежно на прямоугольных площадках.
В конце XVIII века у родоначальника стационарного цирка англичанина Филиппа Астлея диаметр манежа составлял 19 метров, но со временем уменьшился до 13 метров, и эта величина сохраняется по сей день во всех цирках мира. Именно при таком диаметре центробежная сила уравновешена с центростремительной, что облегчает балансирование на крупе лошади при исполнении номеров богатейшего арсенала конного жанра, но, прежде всего, номеров конных акробатов, жонглёров, эквилибристов, жокеев. При таком диаметре манежа корпус лошади приобретает удобный для наездника наклон, что хорошо заметно, когда жокеи «работают курс»: спрыгивают с лошади на полном скаку, а потом, пересекая манеж, в полный рост взлетают ей на спину. Или в джигитовке, когда на галопе наездник подхватывает с манежа мелкие предметы. Этот наклон к центру спасает и при возможных срывах, гарантируя падение наездника внутрь манежа, а не на кресла первых рядов за барьером. Кстати, примерно полуметровая высота и ширина барьера — тоже величины постоянные и рассчитанные так, чтобы лошадь, не оступаясь, могла пройти по нему редкой рысью или чтобы лошади среднего роста было удобно двигаться по барьеру, опираясь на него передними ногами и перебирая по манежу задними.
Грунт манежа также устраивался специально для лошадей: на десятисантиметровый слой чернозёма насыпался такой же слой сухой красной глины, сверху шла смесь из хвойных опилок и глины, которая должна была частично заменяться один раз в неделю. Каждый слой тщательно разравнивался манежными граблями, при этом у барьера грунт подгребали и укладывали с загибом вверх на манер чайного блюдца. Так формировалась писта, скаковой круг шириной 50 сантиметров с бортиком высотой 40 сантиметров, который не даёт лошади бить копытами стенки барьера, сбиваясь с темпа и нарушая ритм бега. Опилочный настил и писта были объектами особых забот униформистов, в обязанность которых входило перед каждым представлением разравнивать покрытие, засыпать его слоем свежих хвойных опилок, увлажнять его до и после работы, а также следить за его состоянием во время представления.
Эти работы постепенно уходят в прошлое, поскольку в большинстве современных цирков манеж для конных номеров устилается «резиновым» кругом или кокосовым матом, на который укладывается каучуковая писта. Но униформисты без дела не останутся. Кстати, их предтечами были пассировщики — помощники наездников-акробатов, держащие и подающие им реквизит, устанавливающие и убирающие препятствия по время выступления. Без униформистов цирк представить себе нельзя, так же как и без солидного шпрехшталмейстера — в прямом переводе «говорящего мастера конюшни». В этой роли в давние времена выступали владельцы и директора цирков, большинство из которых сами были «знатными конными искусниками», то есть в совершенстве владели всем арсеналом приёмов работы с лошадьми. Они строили программу так, чтобы за вечер показать в разных жанрах всех лошадей своей конюшни, а в финале продемонстрировать их разом, например, в номере «Дрессура на свободе», когда лошади выполняют различные фигуры и перестроения без наездников, но под руководством дрессировщика, стоящего с шамбарьером в центре манежа. Эффектным был также номер «Конная карусель», для которого на манеже строилась пирамида из трёх деревянных настилов. На верху пирамиды восседал хозяин конюшни, на двух нижних кругах кольцом размещались лошади, а между ними и барьером каким-то чудом умещались ещё два кольца бегущих в противоход лошадей, в то время как по самому барьеру двигались пони. В таких номерах, по свидетельствам современников, принимали участие до 70 лошадей! В это верится с трудом. Во всяком случае, когда в 1987 году в финале великолепной постановки Ю. М. Ермолаева «Гусарская баллада» работали карусель 34 лошади, казалось, что там уже ни одному, даже самому маленькому пони, не поместиться.
И всё же какая она, цирковая лошадь? Правильнее было бы сказать — цирковой конь, потому что на манеж кобыл не берут. Работают только жеребцы или мерины. Появление кобыл в этом «мужском» коллективе неминуемо разрушило бы весь уклад жизни цирковых конюшен. Жеребцы, как в старину говаривали, «осердясь о самках», разнесли бы в щепки перегородки и двери денников. До работы ли тут! Поэтому гендерный отбор строго соблюдается. Отечественные дрессировщики, особенно мастера джигитовки, предпочитают работать с темпераментными, горячими жеребцами, что усложняет процесс дрессировки, но гарантирует особую красоту экстерьера, грациозность движений, темп работы. Иностранцы чаще предпочитают иметь дело со спокойными, но «вялыми» меринами.
Выбор породы определяется предназначением лошадей. Как правило, для высшей школы верховой езды, работы на свободе, джигитовки используют лошадей быстрых аллюров (верховых, рысистых), а для выступлений конных акробатов, жонглёров, гротеск-наездниц больше подходят шаговые породы с массивным корпусом и широкой спиной. Но из этого правила много исключений. А иногда на манеж отбираются по выдающимся рабочим качествам лошади, породу которых точно не удаётся определить даже специалистам. Однако, кроме рабочих качеств, важную роль играет экстерьер. Рост имеет значение — некрупная лошадь «потеряется» на манеже, особенно если смотреть на неё с верхних рядов. Рост лошади должен соответствовать росту наездника, это аксиома, особенно важная в школе верховой езды.
Масть должна быть такой, чтобы лошадь выделялась на фоне пёстрого зала и покрытия манежа. Великолепны вороные, белые, светло-серые лошади. Очень эффектно выглядят лошади редких мастей, например соловые — золотисто-рыжие с серебристо-белыми чёлкой, гривой и хвостом. В свете софитов шерсть всех золотисто-рыжих лошадей (не только соловых) отливает-играет всеми оттенками золота. Этот эффект нередко специально подчёркивается особой декоративной укладкой шерсти на крупе шашечками или ромбами. Такую укладку делают по мокрой шерсти, расчёсывая её в разных направлениях. Причём люди опытные одну лошадь полностью укладывают минут за двадцать, пользуясь обычной алюминиевой расчёской-хвостиком с отломанными в центре зубьями. Это делается перед выступлением, так же как и укладка хвоста и гривы. Гривы для верховых лошадей укладывают налево, нередко её заплетают в общую косу или делают сетку из отдельных косичек, либо укладывают на гребне шее упругими толстенькими шишечками. Вариантов причёсок лошадей много, их делают не только для пущей красоты, но и для удобства — волосы не должны падать на глаза лошади, не должны мешать при надевании уздечки и попадать в руки всадника вместе с поводьями. Хвосты также могут быть заплетены и подогнуты различными способами.
Гривы и хвосты — объекты особых ежедневных забот. К ним расчёской не прикасаются, а аккуратно перебирают вручную, проходя от оснований к концам волос и используя особые кондиционеры. Слишком пышные хвосты и гривы прореживают, делают филировку. Особенно тщательно ухаживают за ними после купания и мытья. Купают лошадей летом не реже двух раз в месяц, зимой не купают, но регулярно моют хвосты и гривы гипоаллергенными шампунями для лошадей. Чистят животных тщательно два раза в день в особой, давно установленной последовательности. Сейчас для этого применяется пылесос, но и щётку со скребницей никто не отменяет — это дополнительный, очень полезный массаж. Нервных, «щекотливых» лошадей чистят только влажной суконкой. Впрочем, в этих делах у каждого дрессировщика свои приёмы.
Цирковых лошадей не подковывают, а состояние копыт проверяют несколько раз в день. Их очищают от грязи, обмывают и вытирают насухо, чистят стрелку тупым металлическим крючком. Внимательно осматривают весь копытный рог. Если он отрастает или скалывается, необходим «маникюр», при котором используется рашпиль. Следят за состоянием глазури — наружного покрытия роговой стенки, поддерживающей нормальную влажность рога. В каждой конюшне существует множество рецептов различных пластырей, мазей, подкладок на подошвы, которые применяются незамедлительно, если замечен какой-то непорядок. Нередко перед выступлением для красоты и во избежание случайных травм бинтуют пясти и плюсны ног лошади эластичными бинтами, подобранными в цвет всему конскому убору. Это надо делать умеючи, следя за натяжением бинтов и тщательно заделывая или застёгивая наружный конец.
Бинтование, причёска, сбруя, скромно-изящно или богато украшенная, султан из страусовых перьев, традиционный для лошадей, работающих свободу, — всё это и ещё многое другое, вплоть до украшения крупа стразами, элементы гарнировки лошадей перед выступлением. Но всё же кони и без этого хороши, если отдрессированы, выхолены, упитаны и здоровы.
Кормят и поят лошадей в зависимости от их возраста, размеров, нагрузок и расписания выступлений. Вот норма кормления для «школьной» лошади в сутки: 4,5–5 кг сена, 5 кг овса, 1 кг моркови, 0,5 кг отрубей. Эту норму увеличивают, если лошадь работает под панно или жокеями. Джигиты в день выступления дают до 7– 7,5 кг овса и сена каждой лошади. Понятно, что сено должно быть свежим и желательно с разнотравных лугов, но без избытка клевера и других бобовых, овёс — зрелым и плющенным. Мел и соль всегда присутствуют в кормушках в виде лизунцов. Корм задают несколькими порциями в течение дня примерно по такому расписанию: 6.00 — овёс, 12.00 — сено, 15.00 — овёс, 18.00 — сено, 21.00 — овёс с отрубями, 24.00 — сено.
Каждое утро лошади репетируют. Именно они первыми выходят на репетицию — это традиция, которая нарушается, только если вечером последними выступали хищники. Тогда клетку не разбирают, и с утра в манеже первыми появляются они. Если вечером работа, то коней кормят за 1,5 часа до неё. Балуют лошадей сахаром, сухариками, сладкими яблоками, а в работе поощряют всегда морковкой. Поят лошадей вволю и чаще всего из ведра, давая воду перед едой, а не наоборот. Нельзя поить лошадей холодной водой после тренировки или работы, это чревато тяжелыми последствиями.
В работе и в уходе за цирковыми лошадьми мелочей не бывает. В их здоровье кровно заинтересованы прежде всего руководители конных номеров и наездники. Кроме того, конные группы находятся под постоянным пристальным вниманием ветврачей, проверяющих всё — от выполнения календаря прививок и взятия анализов до размеров денников, которые до сантиметра должны соответствовать международным стандартам. Правда, последнее касается зарубежных цирков, куда наши артисты выезжают на гастроли, в самой России эти параметры пока строго выдерживаются далеко не везде.
О том, как ценили лошадей в давние времена хозяева стационаров, можно судить по сохранившимся программкам, где нередко именам исполнителей номеров предшествовало представление лошадей, особенно если это был их лошадиный дебют. Например, читаем: «В первый раз: "Ахмед", арабский кровный жеребец, дрессированный на свободе. Выведет г-жа Лиззи Чинизелли». Чуть ниже: «В первый раз: "Дон Жуан", арабский кровный жеребец, Ново-Александровского завода, высшую школу верховой езды ездить будет бенефициант г-н Чипионе Чинизелли». Остальные лошади в программе не поименованы, но, скорее всего, зрители были уже хорошо с ними знакомы, ведь в цирк ходили регулярно и в конных номерах знали толк.
Жаль, что сейчас не принято представлять лошадей, хотя нынешние конники с радостью поддержали бы такое «нововведение». Ведь для них лошади — не просто животные, не только равноценные партнёры, но яркие индивидуальности, подчас с очень непростыми характерами, в воспитание которых вложена масса сил, знаний, умений и любви. Фактически жизнь вложена. Поэтому так тяжело артистам расставаться со своими постаревшими конями. Их самый «рабочий» возраст с 4 до 15 лет, хотя известны случаи, когда лошади покидали манеж в 20 и даже в 25 лет. Что с ними происходит дальше? Рассказывают, что лошади знаменитой династии Кантемировых доживали свой век в довольстве на конном заводе в Беслане. Точно известно, что кони народного артиста Северной Осетии Таймураза Канукова отправляются на горные пастбища под присмотр заботливых людей, а некоторые из них ещё успевают обзавестись потомством. Оставались старые кони и в конюшнях при цирках. По цирковому миру ходит легенда, что одна такая лошадь каждую ночь выходила на манеж Ленинградского цирка и в полной тишине исполняла всё, чему научилась за долгую жизнь.
Сейчас много говорят об угасании конного цирка, о нежелании молодёжи возиться с навозом и нести груз каждодневной ответственности не только за себя, но и за лошадей (а это точно не так!), о том, что скоро будет не у кого учиться, поскольку уходят, к великому сожалению, корифеи советского конного цирка, принёсшие ему всемирную славу.
Но, думается, рано ещё петь отходную конному, а вместе с ним и всему классическому цирку. Конечно, нет ныне в российском цирке огромных конюшен, но причины тому, скорее, организационно-экономические, а не творческие. Несмотря ни на что, продолжаются династии джигитов, внуки и правнуки которых и ныне садятся на лошадь раньше, чем начинают ходить. Сохраняется высокая культура дрессуры — в конном цирке народного артиста Российской Федерации Тамерлана Нугзарова и свободу работают, и почту, и джигитовку, и апортировку… А сколько красивых отдельных конных номеров появилось — от па-де-де до клоунады. Чего стоит, например, великолепный номер «Эльфория» Анастасии Федотовой-Стыкан! Впрочем, известно чего именно стоит — ему отдан цирковой Оскар 2015 года — «Золотой клоун» 39-го Международного циркового фестиваля в Монте-Карло.
Лошадь в цирке — не просто животное, это фирменный знак классического цирка его талисман. И классический цирк будет существовать, пока живут на свете лошади и люди — артисты и зрители.
À PROPOS
В советском фильме-катастрофе «34-й скорый» руководитель конного аттракциона по имени Борис ценой своей жизни спасает лошадей из горящего поезда. Дрессированные лошади снимались в бесчисленном количестве кинокартин и по праву могут считаться такими же киноактёрами, как и артистами цирка.
Иллюстрации из фондов Большого Санкт-Петербургского государственного цирка («Музея циркового искусства»).
