— Владимир Анатольевич, прошедшая в августе в Михайловском замке выставка и конференция «Архитектурное наследие XX века — от авангарда до модернизма» вызвала большой интерес в профессиональных кругах. Кому принадлежит идея форума, какие его аспекты представляются вам наиболее важными?
— Инициатором был Союз архитекторов России, точнее — петербургское отделение Союза во главе с Олегом Романовым. Следует отметить, что конференция была приурочена к проведённому в нашем городе съезду Международной академии архитектуры, на который собралось более шестидесяти коллег из разных стран. Тема её, подводящая к анализу модернизма, можно сказать, витала в воздухе. Не так давно в Государственном Эрмитаже прошла исключительно интересная выставка, посвящённая архитектуре модернизма в Финляндии. Для меня важны три ипостаси подобных мероприятий: во-первых, это площадка для архитектурных дискуссий, причём именно вокруг новой архитектуры, а не только по поводу сохранения исторической застройки. Значение центра Санкт-Петербурга, который находится в списке всемирного наследия ЮНЕСКО, не подлежит сомнению, однако в стремительно расширяющемся городе удельная часть центра сжимается, как шагреневая кожа. Если то, что строится за пределами центра, придёт с ним в культурное противоречие, через некоторое время мы будем вызывать слёзы умиления и улыбку сострадания из-за того, как распорядились нашей территорией и ресурсами, имея такой прекрасный архитектурный задел. Каждое серьёзное обсуждение этой темы необходимо, словно глоток свежего воздуха. Во-вторых, архитектура модернизма представляет собой очень серьёзную культурную составляющую. Только отдельные уникальные здания возводятся в стороне от модернизма, но в целом мы продолжаем работать в русле модернистских принципов. Третье — бесспорный факт, что старой российской и советской архитектурой можно гордиться, в частности, памятниками конструктивизма, который лег в основу мирового модернизма. Было время, когда наши коллеги-соотечественники являлись первооткрывателями, прокладывали дорогу остальным.
— Известно, что в Северной столице России изначально, ещё со времён Комиссии о Санкт-Петербургском строении, действовали строгие градостроительные правила. Даже цветовые решения фасадов подбирались «в улицу». Советские спальные районы стали контрастной, зато достаточно гармоничной и строгой оправой для жемчужины центра, этому была посвящена статья известного ленинградского архитектора Валерия Исаченко в номере «Адресов Петербурга» с темой «Новостройки». Что помешало продолжить эту гармонию — рыночная экономика?
— Действительно, рядовая застройка второй половины прошлого века была зачастую однообразна, но и она всё-таки делалась по вполне определённым принципам, имеющим отношение к архитектуре и градостроительству. То, что произошло с архитектурой позже, можно определить как «однообразие многообразия», и это гораздо хуже. Тенденция, которую приходится преодолевать, противоположна застройке по правилам: каждый дом решается самостоятельно, соседние жилые комплексы проектируются независимо друг от друга, всякий хочет выделиться, пренебрегая соседом. Но отсутствие регулирования застройки, правил, дизайн-кодов абсолютно несвойственно для Петербурга. Есть города и страны, где подобный подход возможен. Хотя даже в хаотической, на первый взгляд, застройке где-нибудь в Греции, на Санторини, или в Хорватии работают свои коды: к примеру, фасады окрашиваются в светлые тона, кровли — только черепичные. При этом становится не так важно, какова архитектура каждого отдельного дома. Мы же оказались не готовы к рынку с нашей современной ментальностью. Дело не только в появлении хаотичной застройки. Появилось стремление строить заборы — это отголосок азиатской традиции, также чуждый Петербургу.
— Можно ли считать проведение конференции, посвящённой наследию ХХ века, сигналом к сохранению знаковых зданий советской постройки — таких, например, как снесённое здание Дворца культуры имени Первой пятилетки?
— Моё мнение, что ДК Первой пятилетки пожертвовать было необходимо — ради новой сцены Мариинского театра. Жаль, не получилось реализовать выигравший конкурс проект Доминика Перро с «золотой сеткой», которая произвела бы настоящий фурор. Такое здание стало бы градостроительным «взрывом», и вполне реальны были шансы исправить понятные недоработки, допущенные зодчим, привыкшим строить в тёплых странах. Следовало, в частности, исключить функцию «золотой сетки» как теплового контура, оставив её только в качестве декоративной холодной оболочки. Перро собирался привлечь нашу мастерскую к данной работе, по ряду причин это не произошло. Однако, с другой стороны, Петербург уже почти привык к той новой сцене Мариинки, которая построена.
— Вы приобрели известность как автор «Галереи» по соседству с Московским вокзалом на Лиговском проспекте, возведённой строителями Renaissance Construction. Но мало кто знает, что фасад этого комплекса в первоначальном проекте был иным… Какой вариант больше нравится вам как автору?
— Вопрос сложный, поскольку для архитектора и дома и фасады в каждом доработанном варианте — как дети, и все они любимы. Первый вариант мы сделали подчёркнуто современным по формам и материалам. В нём были и ритм, и масштаб, я уверен, что он прекрасно вписался бы в застройку проспекта. К сожалению, губернатору Валентине Матвиенко показали рабочие чертежи фасада, да еще и c изменениями раскладки камня, а не визуализацию, которую мы подготовили для Градостроительного совета. Такие случайности бывают роковыми. Тем не менее, хотя нам и пришлось кардинально изменить проект, масштаб остался, и к тому же дом был сделан без единого действительно классического элемента. Мы не взяли ничего из учебника Михайловского о теории классических архитектурных форм, зато ушли в сторону послевоенной неоклассики, когда всё, в том числе и ордер, придумывалось заново. Второй вариант фасада пришлось сделать быстрее, не за пять месяцев, как первый, а только за два.
— Санкт-Петербург всегда был городом революций — не только политических, но и архитектурных. Достаточно представить, какое впечатление на современников должен был произвести только что построенный собор Петра и Павла в Петропавловской крепости!
— Да, я всегда восхищаюсь смелостью зодчего, когда смотрю на эти две волюты на единственном фасаде — сам бы так никогда не сделал. Методологически и морфологически, в градострои-тельном отношении Петербург противоположен не только старым русским, но и европейским городам, поскольку по-иному рождался. Скученная центральная часть европейских городов всегда возникала стихийно, из средневековых поселений, у нас — застроена по плану. Архитектура зданий, строившихся в историческом центре, заимствована, конечно, из Европы, но сильно переработана. Русское барокко, русский классицизм сильно отличаются от западно-европейских исходных вариантов.
— Так вот, учитывая изначальную революционность петербургской архитектуры, вас не огорчает отсутствие смелости, какая-то ученическая робость в тех зданиях, которые строят сейчас? Хаотичность — есть, эклектика — есть, а смелости нет!
— Честно скажу, тревожит другое. Чтобы было яснее, начну с художников — например, с импрессионистов, которые все вышли из реалистической живописи, замечательно владели приёмами традиционного рисования, великолепно выполняли «штудии», когда учились. И только овладев основами мастерства, стали искать новые формы, способы самовыражения. Казимир Малевич пришёл к «Чёрному квадрату» вовсе не потому, что ничего более не мог изобразить. Основатели авангарда, модернизма в архитектуре обладали всем багажом классических знаний и мастерства, они старались передать его своим ученикам. Однако впоследствии — и не только у нас, во всём мире — передача эстафеты архитектурного образования пошла сложнее. У нас ситуация, несмотря на усилия подвижников, таких как упоминавшийся Исаченко или Антощенков, усложняется ещё и пережитым периодом гегемонии пролетариата с неизбежным следствием в виде диктата строителей. Конечно, строители тоже бывают весьма просвещёнными и творческими людьми, однако у них иные задачи, другая логика. Наше время ещё обостряет эту зависимость, поскольку плотность застройки в нынешних жилых кварталах закладывается гораздо выше той, что была в кварталах с печально знаменитыми хрущёвскими пятиэтажками. Между «хрущёвками», по крайней мере, оставляли достаточно пространства, места для благоустройства территории, размещения социально-бытовых объектов. Маркс сказал — нет такого преступления, на которое не пошёл бы капитал ради трёхсот процентов прибыли… Поэтому так важна социальная роль архитектора.
— Наверное, выполнить свой профессиональный долг архитектор может только во взаимодействии со строителями и застройщиками. Учитывая особенный характер этого выпуска «Адресов Петербурга», я хотел бы посвятить свой последний вопрос вашей совместной работе с компанией Renaissance Construction…
— Много было у меня хороших заказчиков и партнёров-строителей, таких как «Рубин», ЮИТ, RBI. Но пальму первенства хочется отдать Renaissance Construction. Этой компании свойственно подчёрк-нуто уважительное отношение к архитектору, внимание к его предложениям, а также блестящая организация строительных работ.
