Любимый поэт в нескольких строчках описал чуть ли не весь дежурный набор тем, интересовавших советского человека. Дружеские контакты с Индией были установлены в конце пятидесятых. В шестидесятых в Ленинграде появились первые индийские студенты. Учились они в Политехе, ЛГУ, ЛИВТе, медицинских институтах, некоторых военных вузах.
Из рук в руки передавали красочный журнал с фотографиями Тадж-Махала, нарядных женщин и аскетических старцев в причудливых позах. Дядя-инженер со всей семьёй на несколько лет отбыл в чудесную страну, и потом я могла часами рассматривать в гостях яркие безделушки, горько пахнущие сандаловые статуэтки и бесчисленных слоников. Кузен и кузина изводили меня рассказами о своей жизни там. Завидовала я тяжко и долго. Индия была восхитительна и недоступна.
Любовь издалека
Советский Союз покровительствовал свободной Индии — «Хинди-руси бхай, бхай!». Индира Ганди приезжала в Ленинград с визитом. Выездные граждане ездили по турпутёвкам: всё же капстрана, а не Болгария. Отечественный кинопрокат всей душой любил индийское кино, и в любой день можно было в одном из кинотеатров посмотреть что-нибудь трогательное со смуглыми певцами и танцорами. В магазине «Ганг» пахло благовониями, продавали самоцветы, латунные длинногорлые кувшины, прозрачные покрывала и крепкие кожаные сумки, украшенные изображениями слонов и танцовщиц. О-о-о! Эти танцовщицы! Девочки младшего школьного возраста, насмотревшись фильмов с танцами, обматывались материнскими шарфами и самозабвенно кружились, нарисовав помадой точку на лбу. Среди инженеров и учителей физики ходили по рукам перепечатанные на папиросной бумаге сборники асан хатха-йоги (почему-то йоги волновали именно представителей точных наук), хотя на духовные составляющие древних индийских учений власти смотрели с подозрением: все и так должны помнить, какое учение самое верное. Но это было вовсе не первое знакомство Петербурга с Индией.
Интерес к далёкой стране возник ещё в XVIII веке. Один из первых российских академиков, ориенталист Г. З. Байер, брал в Петербурге уроки санскрита у некоего индийца, однако ни имя, ни занятие, ни происхождение этого знатока древнего литературного языка не известны. А во времена Анны Иоанновны в столице подвизался самозванец, не то немец, не то голландец, выдававший себя за Гин Ахмета, внука Великого Могола. В 1788 году Н. И. Новиков опубликовал переведённую с английского «Багуат-Гету, или Беседы Кришны с Аржуном».
В XIX и ХХ веках русские востоковеды собрали богатые материалы, иллюстрирующие многонациональную индийскую культуру, которые составили основу соответствующей коллекции Кунсткамеры. Щедрые пожертвования делали частные лица, побывавшие в Индии. В 1890 году там два месяца провёл наследник престола Николай, передавший в музей часть приобретённых им предметов. В советское время экспонаты поступали в индийский отдел в виде подарков от Департамента археологии, от культурных делегаций и обществ из Индии. Однако изучение индийского языка и культуры по традиции носило книжный характер. На восточном факультете долгое время любимым индийским языком (а всего на этом субконтиненте Конституцией утверждён 21 язык, 1652 диалекта) оставался древний санскрит.
После социализма количество индийских студентов в городских вузах поубавилось, зато возросло число магазинчиков, которые открыли уже граждане Индии, и даже появились три ресторана с индийскими хозяевами и поварами. Свою любовь к Индии петербуржцы теперь выражают самыми разными способами. Гоа — любимый курорт. Индийская культура без преувеличения самая популярная среди горожан. Открыты бесчисленные студии индийского танца; индийскую философию и религию преподают в центрах и школах; кафе предлагают ведическую пищу; столы уличных торговцев завалены индийскими самоцветами; адепты Кришны в шафрановых одеждах, приплясывая, шумною толпою проносят свои бубны и тимпаны по улицам; в Петербург регулярно наезжают с лекциями именитые гуру... Но, если приглядеться, то окажется, что сами индийцы к этому культурному буму почти не имеют отношения. За цветистыми восточными титулами скрываются европейские адепты. Традиционные танцы преподают русские учителя. А известных индийцев, живших в Петербурге, и вовсе немного.
Революционер
В 1930-е годы в Ленинграде работал известный индийский лингвист-полиглот Вирендранат Чатопадайя. Пламенный революционер, деятель Коминтерна, член нескольких европейских компартий, он много сил приложил к созданию Антиимпериалистической лиги и был одним из двух её генеральных секретарей. Чатопадайя владел бенгальским, урду, хинди и персидским, а также несколькими европейскими языками. Учился в университетах Мадраса, Калькутты и Оксфорда, работал в Германии, Франции, Швеции. В Институте антропологии и этнографии АН СССР, где ему предложили возглавить кабинет Индии, Индонезии и Дальнего Востока, Чатопадайя трудился в области сравнительной лингвистики, участвовал в подготовке многотомника «Народы мира», был членом учёного совета института. Увы, как и многие сотрудники института, в июле 1937 года он был обвинён в шпионаже и расстрелян 2 сентября 1937-го. Прах его перевезли в Москву и захоронили на территории Донского монастыря. Реабилитация последовала в 1956 году.
Русский индус
В комедии «Горе от ума», изобиловавшей краткими, но точными характеристиками известных личностей того времени, есть описание:
А этот, как его, он турок или грек?
Тот черномазенький, на ножках журавлиных,
Не знаю, как его зовут,
Куда ни сунься: тут как тут
В столовых и в гостиных.
В определении «черномазенький», которое нам может показаться грубым и обидным, во времена Грибоедова не было ничего оскорбительного. Словарь Даля поясняет, что оно в XIX веке нейтрально сообщало: «весьма смуглый лицом». Прототипом этого персонажа был известный всей Москве оригинал князь Александр Иванович Порюс-Визапурский, появившийся в первопрестольной в начале 1804 года и ставший заметной фигурой среди московских чудаков.
Но карьера русского индуса началась не в Москве. Первую известность в русском обществе он снискал в Петербурге. В формулярных списках князя говорится, что он «происходит из Индейских князей и состоит в вечном подданстве Российском». Однако когда и при каких обстоятельствах оказался в России этот единственный представитель титулованного русского дворянства, ведущий свой род из Индии, остаётся до сих пор неизвестным.
Индийский мальчик, обращённый в христианство, получил имя Александр при фамилии Porus. Соединение имён двух царей — Александра Македонского и его противника, индийского царя Пора, — придало прозванию выходца из Индии многозначительный смысл: Александр Порюс Визапурский — «Открыватель пути в Индию»; «Владетель княжества Виджапурского».
В России он появился на рубеже 70—80-х годов XVIII века. Известно, что 1 января 1783 года юный князь был записан сержантом в Киевский гренадерский полк и определён в элитный Сухопутный шляхетный кадетский корпус.
Барон Н. Е. Врангель отмечает в своих записках, что «отец его (князя — М. В.) прибыл во главе какого-то посольства во время Екатерины в Петербург, где он и умер; сын его был отдан в кадетский корпус, затем наделён поместьями». О внешности индийца даёт представление французский режиссёр А. Домерг: «Низкий рост, толщина, маленькие блестящие глазки на широком смуглом лице, чёрные, кудрявые до плеч волосы, наконец, голос, представлявший странное сочетание самых тонких и низких звуков, — всё это делало князя Визапура настоящим посмешищем… Ум вознаграждал, однако, странность его наружности. Ответы князя были быстры, остроумны, а память изумительна. Отлично владея французским языком, он возбуждал удивление своим разговором, который был, смотря по обстоятельствам, то важный, то шутливый, то лёгкий или поучительный и всегда оригинальный». Князь обладал лёгким поэтическим слогом и оставил «Петербургские зарисовки», сохранившие для нас атмосферу первых лет царствования Александра Первого. И. М. Долгоруков упоминает также «эпистолу» Визапура к реке Клязьме, «французскими стихами очень хорошо написанную».
Действительная военная служба Визапура началась в 1791 году в звании прапорщика Эстляндского егерского корпуса. Однажды склонный к экстравагантным выходкам Визапур рассердил Павла Первого, передразнив на параде любимую императором манеру и форму прусских солдат. Сильно оскорблённый государь отправил виновника сначала в крепость, а затем предал военному суду. Однако и тут Визапур не изменил себе: отказавшись от защитника, он вместо ответов на вопросы судей цитировал наизусть отрывки из немецких и французских трагедий, благо память у него была отменная. Не чувствуя силы обвинить князя как преступника, военный суд освободил его как сумасшедшего. Павел, впрочем, был вспыльчив, но отходчив: в сентябре 1800 года Визапур был уже полковником.
В начале царствования Александра Визапур подал в отставку и зачислился в Коллегию иностранных дел. Вскоре он переехал в Москву. Там он прославился экстравагантными выходками, странной манерой делать дорогие подарки незнакомым людям и женитьбой на богатой невесте — дочери бывшего камердинера Екатерины Второй А. И. Сахарова.
Имя Визапура исчезает со страниц мемуаров и писем около 1810 года. Мы не знаем, как провёл он последние годы жизни, где умер и где похоронен. Согласно последней записи в его формулярном списке он был исключён из службы по предложению управляющего Министерством иностранных дел 18 декабря 1823 года. Возможно, Визапур удалился в своё имение в Ямбургском уезде неподалёку от Гатчины, где впоследствии жил и его старший сын Александр, на военном и гражданском поприщах дослужившийся до чина статского советника (младшие, Лев и Иван, прапорщики лейб-гвардии Преображенского полка, умерли от холеры в польском походе). Отпрыски князя были бездетными, и род его прервался.