Среди прототипов Бендера называют брата Евгения Петрова, писателя Валентина Катаева, и Осипа Шора, бывшего сотрудника уголовного розыска Одессы (младшего брата поэта Натана Шора). Однако ещё в XIX веке образ «идейного борца за денежные знаки» предвосхитил барон Николай фон-Менгден, совершивший в 1844 году авантюрную поездку в Рио-де-Жанейро. Ошибочно принятый нашим посланником за сенатора, фон-Менгден сыграл эту роль столь убедительно, что получил аудиенцию у бразильского императора Педру Второго. Справедливости ради стоит заметить, что барон действительно был сенатским служащим, но в совершенно другом чине. По возвращении в Россию он был уволен со службы за своё «превесёлое» путешествие, которое описала в воспоминаниях баронесса Софья фон-Менгден. А в 1908 году, ровно за десять лет до выхода романа «Двенадцать стульев», история была опубликована в журнале «Русская старина».
Из немногих фактов биографии Остапа Бендера основной деталью, часто повторяемой самим героем, является «турецкое подданство» его отца. «Молодой человек лет двадцати восьми», «великий комбинатор» для большего эффекта представляется своим «полным именем» — Остап-Сулейман-Берта-Мария Бендер-бей. В романе «Золотой телёнок» «турецкий градус» повышается, и вдобавок к «сыну турецко-подданного» Бендер зовёт себя «потомком янычаров».
Однако упоминание о турецком подданстве отца Остапа Бендера воспринималось современниками романа отнюдь не в качестве однозначного указания на этническую принадлежность героя. Эта тонкая шутка имела другой, более глубокий смысл: в ней видели намёк на то, что отец Бендера жил в южнорусском портовом городе, вероятнее всего, в Одессе, где многие коммерсанты (в большинстве своём евреи) принимали турецкое подданство, чтобы избавить себя и детей от ряда дискриминационных ограничений, связанных с конфессиональной принадлежностью. Получение турецкого гражданства одесскими евреями было весьма распространено из-за простоты этой юридической процедуры: за небольшую плату они приобретали новые права, новое положение, а заодно освобождались от воинской повинности в Российской армии, что стало особенно актуальным с началом русско-японской войны. Эту версию подкрепляет другой факт биографии Бендера — отчество Ибрагимович (Ибрагим — арабский вариант имени Авраам).
«Турецкая тема» проявляется в романе «Золотой телёнок» и в эпизоде приобретения своеобразной пишущей машинки:
«На базаре была куплена старая пишущая машинка "Адлер", в которой не хватало буквы "е", и её пришлось заменить буквой "э". Поэтому первое же отношение, отправленное Остапом в магазин канцелярских принадлежностей, звучало так: "Отпуститэ податэлю сэго курьэру т. Паниковскому для Чэрноморского отдэлэния на 150 рублэй (сто пятьдэсят) канцпринадлэжностэй в крэдит за счэт Правлэния в городэ Арбатовэ. Приложэниэ: бэз приложэний".
— Вот послал бог дурака уполномоченного по копытам! — сердился Остап. — Ничего поручить нельзя. Купил машинку с турецким акцентом! Значит, я начальник отдэлэния? Свинья вы, Шура, после этого!» Согласно другой версии, писательский дуэт намеренно дал своему герою «интернациональное» украинско-турецко-еврейское (Остап Ибрагимович Бендер) имя, для того чтобы подчеркнуть универсальность этой личности, выйти за рамки стереотипов об определённой нации. В поддержку этого предположения историк В. Худяков указывает на возможность заимствования авторами романа топонимического названия близлежащего к Одессе города — Бендер, который знаменит своей турецкой крепостью и турецким прошлым.
Как бы то ни было, в советском кинематографе, который очень бережно относился к литературным текстам, составлявшим основу сценариев, ссылка на турецкие корни героя была воспринята буквально, и актёров, исполнявших роль Бендера (среди них Игорь Горбачёв, Сергей Юрский, Арчил Гомиашвили, Андрей Миронов, Олег Меньшиков), подбирали и гримировали с учётом «национального восточного колорита». И именно таким представляет Остапа Бендера большинство читателей романов И. Ильфа и Е. Петрова.
Советские, российские и зарубежные актёры, сыгравшие роль Остапа Бендера:
