Маннергейм стал юнкером одного из самых престижных военно-учебных заведений — Николаевского кавалерийского училища в Петербурге. Вплоть до увольнения в запас 27 февраля 1918 года во всех документах он значился как Густав Карлович Маннергейм и под этим именем вошёл в историю России и Петербурга.
В августе 1889 года Густав Маннергейм стал офицером с правом службы в гвардии. Но накануне выпуска он ввязался в скандал в поезде и нагрубил дежурному офицеру. За это его едва не разжаловали в солдаты. Пришлось почти год провести в далёкой Польше на русско-германской границе.
Пока корнет Маннергейм постигал азы службы в 15-м драгунском Александрийском полку города Калиша, баронесса Скалон через свою подругу камер-фрейлину императрицы Марию фон Флотову добилась перевода крестника в Петербург в первый полк Российской империи — Ея Величества Кавалергардский, находившийся на Шпалерной улице, дом № 41. Из-за отсутствия вакантных мест в полку Александр Третий подписал разрешение на перевод только 26 октября 1890 года. Согласно приказу от восьмого января 1891 года корнет барон Густав Карлович Маннергейм был лишь прикомандирован к полку и вошёл в его постоянный состав 11 августа 1891 года.
Первое время Густав жил в комнате, которую ему выделили Скалоны, однако вскоре задумался об отдельном жилье. Маннергейм подал командиру полка два рапорта с просьбой выделить небольшую квартиру в одном из офицерских домов, и тот в итоге наложил резолюцию: «Приписать корнета барона Маннергейма к квартире № 11 во втором офицерском корпусе и ждать, пока младший врач Пётр Берёзкин освободит её». У Густава оставалась только надежда найти дешёвую гостиницу, а после лагерного сбора и отпуска просить приятеля, поручика Владимира Воейкова, временно пустить его в квартиру отца на Надеждинской улице, дом № 13.
Здание на Конюшенной площади, в котором жил и работал барон Густав Маннергейм. Архивная фотография предоставлена Леонидом Власовым
Маннергейм постоянно напоминал о своей жилищной проблеме заведующему вторым офицерским корпусом поручику Фёдору Безаку. Однажды разговор с ним на эту тему зашёл в полковом манеже, где Густав объезжал коня, купленного его другом Павлом Демидовым в Германии. Тот, услышав разговор, с возмущением заявил Маннергейму: «Слушай, брось эту болтовню о квартире в офицерском клоповнике. Забирай свои вещички у родственников и переходи ко мне на Захарьевскую, 31. На втором этаже этого дома у меня много комнат, где я живу с денщиком и небольшой челядью. Выбирай себе комнаты и спокойно живи, денег с друзей я не беру».
Маннергейм с радостью принял предложение друга и 30 октября 1891 года со своим новым денщиком Кононом Алексеевым разместился в четырёх комнатах в этом доме, принадлежавшем вдове протоиерея Григория Дебольского Марии.
Живя здесь, корнет Маннергейм, вопреки мнению родственников, принимает решение жениться на 22-летней богатой москвичке Анастасии Николаевне Араповой, дочери бывшего кавалергарда. В этом полку служили тринадцать представителей её старинного дворянского рода, их фамильная усадьба находилась в селе Ламша Наровчатовского уезда Пензенской губернии.
После свадьбы 2 мая 1892 года, которая совершалась и по православному, и по протестантскому обрядам, молодожёны уехали в Успенское — шикарное имение невесты под Москвой. Там во время медового месяца Густав и Анастасия познакомились с художником И. Левитаном, который жил в соседней усадьбе у Сергея Морозова.
В июле молодожёны вернулись в Петербург и поселились в 12-комнатной квартире с тремя подсобными помещениями на втором этаже дома № 29 по Набережной реки Мойки. Владелец дома — сын князя Лобанова-Ростовского Николай — предоставил Маннергейму три конюшни и четыре каретника. Вскоре в стойлах появилось шесть лошадей, купленных в Германии. Получив приданое жены, корнет Маннергейм стал богатым человеком и начал сорить деньгами, о чём вскоре пожалел.
Первый месяц жизни в этом доме был неприятным для Густава: он провалил экзамены в академию Генерального штаба. Правда, потом всё наладилось: начались победы с крупными денежными призами на офицерских барьерных скачках в Михайловском манеже Инженерного замка; 23 апреля 1893 года родилась дочь Анастасия; Маннергейм получил звание поручика. В разговорах со своими друзьями он всегда говорил, что жизнь в доме на Мойке была лучшим периодом его 17-летнего пребывания в столице России.
В конце августа 1893 года князь Лобанов-Ростовский значительно повысил месячную стоимость квартиры и предложил платить за неё по новой цене уже с первого октября. На семейном совете Маннергеймы решили найти новую квартиру, им в этом помог приятель Густава кавалергард Сергей Александровский. Его мать, вдова тайного советника, владела в Петербурге пятью доходными домами. В одном из них, на Гагаринской набережной, № 28, на втором этаже была свободна 19-комнатная квартира, которую обычно занимал уехавший в Среднюю Азию совладелец дома — генерал Анненков. Елена Александровская потребовала за неё 150 рублей в месяц. Маннергеймы согласились и получили право бесплатно пользоваться конюшней и каретником. Анастасию Николаевну квартира устраивала, поскольку недалеко, на Шпалерной улице в доме № 7, жила её тётка, а на Гагаринской набережной — две подруги. Двое друзей Густава — Павел Демидов и князь Волконский — тоже жили поблизости.
Семья Густава Маннергейма много пережила в этом старинном доме. Зима 1893–1894 годов — с сильнейшими морозами и небывалыми даже для Петербурга ветрами — была очень суровой. Восемь старинных каминов и пять круглых печей, поглощая возы дров, не давали тепла. Жена и маленькая дочь постоянно болели. 14 июля 1894 года Анастасия Николаевна родила мёртвого сына. В семье начались конфликты, которые не смогла сгладить даже поездка на французский курорт Биарриц.
Вернувшись в Петербург, Анастасия Николаевна категорически потребовала от мужа срочно найти новую квартиру. Помощь в решении квартирного вопроса вновь пришла от сослуживца Маннергейма по полку. На этот раз князь Путятин предложил Густаву за сто рублей в месяц снять пустующий двухэтажный особняк его матери на Лиговской улице, дом № 49, напротив Московского вокзала. Осмотрев восемь комнат и большой зал, а также подсобные помещения, конюшню и каретник, Маннергейм принял решение переехать 20 ноября. Как обычно, возникла проблема с дорогой мебелью красного дерева, привезённой Густавом в 1892 году из Успенского. Она была рассчитана на большой особняк, поэтому отдельные предметы приходилось продавать, а затем покупать некомплектные новые. Это всегда было причиной крупных семейных скандалов. Подобное случилось и на Лиговской улице. Кроме того, при переезде вновь беременная Анастасия Николаевна обратила внимание мужа на шумную вонючую биржу извозчиков рядом с вокзалом и на непролазную грязь, которая осталась после засыпки Лиговского канала. С другой стороны, ей нравилось, что они будут жить недалеко от вокзала, на который приходят поезда из её родной Москвы.
За довольно короткое время, проведённое на новом месте, в жизни Маннергейма произошло много событий. Первого июля 1895 года Густав получил свою первую награду — австрийский орден, а через шесть дней родилась его вторая дочь Софья. Из-за болезни Анастасии Николаевны девочку окрестили только 24 августа в церкви Кавалергардского полка на Захарьевской улице.
С появлением в семье второго ребёнка у Маннергеймов возникло много трудностей. По состоянию здоровья баронесса не могла поехать с детьми на дачу, пришлось сидеть в Петербурге. В районе особняка гулять с Софьей и Анастасией было негде, соседние сады и скверы, покрытые пылью, имели жалкий вид. Анастасия Николаевна попросила мужа найти новую квартиру — ближе к зелени и воде. Это было непросто: в городе начался квартирный кризис, и цены на хорошее жильё выросли до 250 рублей в месяц.
Маннергейму опять помог случай. На балу в одном из великосветских домов он познакомился с отставным полковником лейб-гвардии конного полка Николаем Борисовичем Глинкой-Мавриным, который, узнав о проблеме, сразу же предложил ему переехать на Миллионную улицу, дом № 8. Там на третьем этаже пустовала 11-комнатная квартира с личным телефоном № 1258. Николай Борисович выделил Густаву два каретника и конюшню на восемь лошадей. В день переезда семьи на Миллионную улицу было сильное наводнение, затопившее первый этаж.
В мае 1896 года поручик Густав Карлович Маннергейм в составе 16 офицеров Кавалергардского полка был командирован в Москву на коронацию Николая Второго. Вместе со штаб-ротмистром Кноррингом он стал ассистентом императора в почётной процессии и у трона.
Седьмого августа 1897 года в Красном Селе поручика Маннергейма неожиданно вызвал к себе командир гвардейской бригады генерал Гринвальд. Он сказал, что вскоре возглавит Придворную конюшенную часть и хотел бы видеть барона своим помощником, заверив, что тот останется в списке Кавалергардского полка. Недолго думая Густав согласился.
В сентябре следующего года Густав Карлович получил свидетельство на право проживания с женой и детьми в казённой квартире по адресу Конюшенная площадь, дом № 1. Здесь было пять комнат для хозяев, две комнаты для прислуги и денщика, одно подсобное помещение и ванная. Барону нравилось, что лестница чёрного хода квартиры вела к манежу и конюшням. Кроме того, у Маннергеймов был личный телефон — № 1273. Около месяца шёл косметический ремонт. Густав впервые за годы жизни в столице лично оформил свой рабочий кабинет, сделав его удобным для будущего «бумаготворчества»: наряду с американским бюро в 1900 году там появилась пишущая машина и копировальный аппарат.
Несмотря на быстрое продвижение по службе до ротмистра и высокий должностной оклад, для Маннергейма период жизни в этой квартире был очень неудачным.
Неприятности начались в Берлине 2 мая 1898 года, когда он упал с лошади и получил тяжёлую травму ноги.
Анастасия Николаевна узнала о любовной связи мужа с графиней Шуваловой и его встречах с балеринами и уехала с дочерьми во Францию, тайно оформив на себя финансовые документы на имение в Латвии, чем лишила мужа доходов от него. Вскоре к семейным неприятностям Густава прибавились политические. В апреле 1903 года его старшего брата Карла выслали из Финляндии в Швецию — за участие в борьбе за изменение законов страны. Вскоре туда уехал и другой брат.
После отъезда жены Маннергейм уволил слуг, продал всю мебель, отправил часть вещей и картины Скалонам. Затем он передал квартиру семье назначенного на его место отставного полковника Фёдора Гюне, а сам занял однокомнатную квартиру на третьем этаже дома № 2 на Конюшенной площади.
В субботу 9 октября 1904 года подполковник Густав Карлович Маннергейм, оставив ключи от квартиры своему денщику, уехал в Москву, а оттуда — в Маньчжурию, на Русско-японскую войну.
С тех пор Маннергейм уже никогда не жил в Петербурге постоянно. Приезжая в столицу России, он останавливался в дорогих гостиницах, отдавая предпочтение «Европейской» с её великолепной кухней.
В декабре 1917 года генерал-лейтенант русской армии барон Маннергейм навсегда попрощался со своим любимым городом.
