В 1725 году в гвардии служили всего 6630 чинов (два полка), в 1812 году — уже 18 тысяч (двенадцать полков и артиллерийская бригада). Весной 1914 года войска гвардии насчитывали более 90 тысяч чинов (13 пехотных, 4 стрелковых, 14 кавалерийских полков, конная и 3 артиллерийских бригады, артиллерийские стрелковый и мортирный дивизионы, сапёрный батальон, запасной кавалерийский полк, полевой жандармский эскадрон, гвардейский экипаж, крейсер «Олег», два эсминца и императорская яхта «Штандарт»). Максимальной численности войска лейб-гвардии достигли к лету 1916 года (3200 офицеров и 100 тысяч нижних чинов).
В славную историю гвардии навсегда вошли два известных сражения. Первое из них — при Бородине, состоявшееся 26 августа 1812 года. Лейб-гвардии Московский полк (тогда Литовский) вместе с измайловцами отразил все атаки знаменитой кавалерии И. Мюрата. Гвардейцы не уступили врагу ни пяди земли, хотя и потеряли раненым командира полка И. Ф. Удома, всех штаб- и 35 обер-офицеров, 736 рядовых. Второе известное сражение произошло 17–18 августа 1813 года при Кульме (что южнее Дрездена). Отряд генерал-лейтенанта А. И. Остермана-Толстого отразил все ожесточённые атаки почти втрое превосходящего по силе французского корпуса генерала Д. Вандама и не позволил врагу ударить в тыл отступавшей союзной Богемской армии генерала К. Шварценберга.
Форма полковника лейб-гвардии Преображенского полка образца 1908-1917 годов, принадлежавшая императору Николаю Второму. Офицерская форма Кавалергардского полка образца начала XIX века, принадлежавшая императору Николаю Второму. Рисунки Натальи Тамариной
«Кто не хвалит гвардии? И как не хвалить её по справедливости?» — писал герой войны 1812 года А. П. Ермолов. Даже одним внешним видом гвардейские части во время образцово-показательных выступлений, праздников и парадов производили на обывателей незабываемое впечатление.
В мирное время повседневная служба гвардии в столице и окрестностях, помимо охраны высочайших особ и предотвращения революционных беспорядков, заключалась в караулах, участии в манёврах и разводах. Известны доблесть и мужество, проявленные чинами 1-го батальона лейб-гвардии Преображенского полка во время грандиозного пожара в Зимнем дворце 17–18 декабря 1837 года. Преображенцы спасли дворцовое имущество, архив Государственного совета, произведения живописи.
Безукоризненно выполнили служебный долг и гвардейцы Финляндского полка 5 февраля 1880 года после взрыва, прогремевшего под царской столовой в Зимнем дворце, — результата террористического акта народовольца С. Халтурина. Несмотря на вспыхнувшую панику, разрушения и многочисленные жертвы, выставленные от полка караулы не оставили вверенных постов.
В силу особенностей службы и статуса чины гвардейских полков часто являлись эталоном поведения для представителей своих сословий и в большой степени определяли моду и облик города, его культурную и бытовую традиции. Так, по воспоминаниям современников, в Литейной части, где квартировали многие гвардейские офицеры, тон в среде обывателей задавали «генеральская шинель и бобровый воротник».
Выдающиеся представители гвардейского офицерского корпуса жили по частным петербургским адресам. А. Ф. Львов — кавалергард и конвоец, генерал-майор Свиты Его Императорского Величества, автор гимна «Боже, Царя храни» — на Большой Морской улице в доме № 4; П. Д. Киселёв — кавалергард, министр госимуществ, генерал от инфантерии в 1835–1844 годах жил на той же улице в доме № 59; барон К. Г. Маннергейм — кавалергард и доверенное лицо императора Николая Второго в секретной экспедиции на Восток, фельдмаршал и национальный герой независимой Финляндии в 1890–1892 годах жил на Захарьевской улице в доме № 31; ротмистр лейб-гвардии Конного полка П. Н. Врангель — один из первых Георгиевских кавалеров Великой войны — к 1914 году поселился на Ново-Исаакиевской улице в доме № 26.
Из стен петербургской Николаевской академии Генерального штаба (с 1909 года — Императорская Николаевская военная академия) вышел ряд блестящих гвардейских офицеров, пополнивших собой академическую элиту русской армии: А. П. Архангель-ский, А. К. Баиов, П. Н. Врангель, В. П. Гальфтер, А. В. Геруа, Б. В. Геруа, Н. Н. Головин, А. А. Гулевич, М. Г. Дроздовский, А. А. Зайцов, А. А. фон Лампе, С. Л. Марков, Е. К. Миллер, Д. А. Милютин, М. А. Свечин, Н. Н. Юденич и другие. В гвардии служили и такие офицеры, чей вклад в культурную жизнь не только столицы, но и всей России неоценим. Среди них — поэты Д. В. Давыдов, М. Ю. Лермонтов (лейб-гвардии Гусарский полк), С. Н. Марин (лейб-гвардии Преображенский полк), композитор М. П. Мусоргский (лейб-гвардии Преображенский полк), «дедушка русского романса» Н. А. Титов (лейб-гвардии Преображенский, Финляндский и Уланский полки), академик живописи П. А. Федотов (лейб-гвардии Финляндский полк), классик грузинской литературы А. Г. Чавчавадзе (лейб-гвардии Гусарский полк) и прочие.
Сто лет назад материальное положение нижних чинов гвардии было существенно лучше, чем в армии: гвардеец получал 50 копеек в месяц, армеец — 18–20 копеек. С 6 декабря 1905 года жалованье было увеличено вдвое и назначено сахарно-чайное довольствие, которое ранее осуществлялось за счёт офицеров. Кроме этого, за учения, парады и смотры в высочайшем присутствии гвардеец получал дополнительное денежное вознаграждение: от 1 до 25 рублей.
Сверхсрочники, служившие в родном полку иногда более 20–25 лет, получали возможность скопить достойную сумму и дать своим детям хорошее образование. Так, в лейб-гвардии Конно-Гренадерском полку в начале XX века служили несколько ветеранов, которые были живой легендой полка и, по воспоминаниям, «даже Государь, здороваясь на парадах с Масленниковым и Гейченко, называл их Кириллом Яковлевичем и Степаном Ивановичем».
Служба в гвардии нижних чинов способствовала повышению их собственного статуса в обществе. Один из офицеров вспоминал, что кирасиры уходили в отпуск «в касках с гренадой, в колетах, шинелях, с палашами. Большинство тайно, за вознаграждение эскадронному каптенармусу, брали орла и покупали вензеля на погоны, которые надевали уже у себя дома. В откровенных разговорах они, захлёбываясь, рассказывали, как им отдавали честь и даже становились во фронт не только нижние чины, но чуть ли не офицеры армейской пехоты в уездных городах, видя их едущими на лучшем в городе извозчике, в каске с орлом и колете, с вензелями и палашом, принимая их за Великих Князей».
По сравнению с армейскими частями, служба офицера в гвардии была намного сложнее в социальном и разорительнее в материальном отношениях. В конце XIX века младший офицер в гвардии получал 70 рублей в месяц (в армии — 60), ротный командир — около 100, батальонный — около 150. Несмотря на скромное жалованье, лейб-гвардии офицер обязан был «соответствовать» морально-этическим требованиям своего круга: он мог быть членом только престижных клубов и посещать только «приличные» рестораны Петербурга (два «Донона» — на Мойке и у Николаевского моста, «Контан» на Мойке, «Кюба» на Большой Морской, «Медведь» на Конюшенной и «Эрнест» на Каменноостровском). Заказ за столиком минимум бутылки шампанского (10–12 рублей) был обязателен. Небогатое жалованье стремительно поглощалось приёмами, подарками выходящим из полка, многочисленными обедами, и в целом жизнью на уровне полковой традиции. Например, в офицерском собрании отдельно и щедро оплачивались музыканты и песенники. Питание там было сытным, но простым — щи, каша, овощи, мясные добавки. Всё обмундирование и снаряжение гвардейцы приобретали за свой счёт. Поэтому для офицера, желавшего служить в гвардии, служба становилась дорогим удовольствием.
На Первую мировую войну гвардия вышла блестяще подготовленной. Но в первые годы сражений гвардейские части понесли невосполнимые потери в кадровом составе. К концу 1916 года в лейб-гвардии пехотных полках осталось не более четырёх процентов чинов, вышедших с полком на войну летом 1914 года. Войска гвардии потеряли убитыми и умершими от ран 60 тысяч человек, около 200 тысяч получили ранения, многие даже по несколько раз. Около 380 лейб-гвардии офицеров заслужили ордена святого Георгия, а десятки тысяч нижних чинов — Георгиевские кресты (знаки отличия Военного ордена) и Георгиевские медали.
История русской гвардии после событий 1917 года оказалась столь же трагичной, как и судьба страны. В годы Гражданской войны в белых войсках на юге России возродилось большинство гвардейских частей, которые приняли участие в борьбе с большевиками. В 1917–1920 годах на фронтах и в результате красного террора погибло более тысячи гвардейских офицеров. Немногочисленные гвардейцы, оставшиеся в РСФСР и жившие преимущественно в Ленинграде, зачастую вместе с членами семей в 1927–1930 годах подверглись репрессиям органов ОГПУ. В 1920 году после эвакуации из Крыма Русской армии генерал-лейтенанта П. Н. Врангеля в парижской эмиграции возникло Гвардейское объединение, входившее в состав Первого отдела Русского Обще-Воинского Союза (РОВС). К 1935 году в объединении при РОВС состояли более двух тысяч гвардейских офицеров, в том числе 883 из пехоты и 556 из кавалерии.
В 1941 году гвардейские части появились и в Красной армии СССР, но к императорской гвардии они не имели никакого отношения, не будучи связанными с нею ни духовно, ни исторически, ни правопреемственно. Тем более что в эмиграции в Югославии вплоть до 1941 года сохранялась последняя строевая часть русской гвардии. До 1917 года эти гвардейцы квартировали в Петрограде и считались дивизионом Собственного Его Императорского Величества Конвоя (Гвардейский дивизион) полковника А. И. Рогожина.
На протяжении двадцати лет дивизион нёс службу в Югославии и 29 октября 1941 года под командованием полковника Н. В. Галушкина прибыл из Белище (Хорватия) в Топчидерские казармы Белграда, где в качестве 7-й Гвардейской сотни влился в 3-й батальон 1-го полка, формировавшегося из белоэмигрантов Русского охранного корпуса (Russisches Shutzkorps) генерал-майора Б. А. Штейфона.
В рядах корпуса гвардейцы участвовали в ожесточённых боях с красными партизанами Иосипа Тито, а в мае 1945 года в Австрии капитулировали представителям командования 8-й британской армии. Из Австрии с конца 1940-х годов гвардейцы-корпусники постепенно разъезжались по всему миру, поддерживая связь с Гвардейским объединением и Союзом чинов русского корпуса.
В рядах Гвардейского объединения в 1951 году состояло 1024 человека, из которых 383 проживали в Париже. В 1950–1970-х годах объединение издавало ежегодный «Вестник». До исторических событий 1991 года дожили лишь немногие белоэмигранты и их прямые потомки. К настоящему моменту из всех полковых объединений гвардейских частей сохранилось и непрерывно продолжает сотрудничать с центром в Париже лишь Объединение лейб-гвардии Казачьего Его Величества полка, которым руководит генерал-майор Войска Донского и полковник французской службы В. Н. Греков, неоднократно приезжавший в Петербург по случаю памятных полковых дат. Члены объединения ведут культурно-просветительскую работу в Петербурге и на Дону, и, несмотря на то, что в современной России нет перспективы возрождения регулярных полков русской гвардии, память о ней не умирает.
