Инженер Ледовой трассы Дмитрий Стафеев

Инженеры «Союздорпроекта» были мобилизованы 28 августа 1941 года и стали бойцами 88-го — впоследствии 136-го — отдельного мостостроительного батальона. Его командиром был назначен директор института, талантливый военный инженер второго ранга Алексей Петрович Бриков. Батальон занимался разведкой — в мирное время это называлось «изысканием» — и сооружением запасных переправ через Неву в черте города. С 11 сентября до середины ноября 1941 года батальон строил в бухте Осиновец на берегу Ладоги пирсы, а также восстанавливал их после многократного уничтожения вражескими бомбардировками. С захватом немцами 9 ноября Тихвина было перерезано железнодорожное сообщение, которое позволяло доставлять грузы на берег Ладожского озера. Потребовалaсь прокладка автомобильной дороги в Новую Ладогу по пересеченной лесисто-болотистой местности в обход Тихвина. В предельно сжатые сроки, к 6 декабря, в тяжелейших условиях была проложена лежневая автомобильная дорога протяжённостью 280 километров. 

В Ленинграде начался голод. Командир батальона Бриков получил 17 ноября приказ начальника тыла Ленфронта направить разведывательный отряд на Ладогу, а затем проложить трассу автомобильной дороги от деревни Коккорево на западном берегу озера до деревни Кобона на восточном. Бывшие инженеры стали командирами взводов, их называли «разведчиками» — они разыскивали, вычисляли возможности строительства полноценной дороги по льду, определяли её маршрут. 

Это был первый и единственный в мире проект спасения ледовой дорогой двухмиллионного города. Известно, что главком И. В. Сталин вначале скептически относился к возможности постройки полноценной дороги по озеру. Капитан первого ранга Михаил Александрович Нефёдов, будущий начальник Ледовой трассы, писал 27 ноября 1941 года: «Сплошной поток грузов через лёд на машинах организовать нельзя». Понимали трудность и непредсказуемость этого плана и специалисты, опытные инженеры-проектировщики. Захар Иванович Кондратьев, возглавлявший в годы войны Главное управление автотранспортной и дорожной службы, писал впоследствии: «задача не поддавалась никаким техническим расчётам и нормам. Если соблюдать обычный порядок возведения конструкций, то к концу строительства в городе может не остаться ни одного живого человека». Но советские инженеры сделали невозможное. В 1941 году сильные морозы ударили уже в середине ноября. Работы по прокладке маршрута начались сразу же, как только появился первый лёд у берега. Был разработан план сооружения и порядок действий.

Каждый день разведчики трассы стремились пройти на восток по льду озера как можно дальше. Как вспоминал один из них, И. И. Смирнов: «…Выделили несколько разведывательных групп во главе с офицерами М. С. Дмитриевым и Д. Н. Стафеевым, которые ежедневно выходили на лёд. Правда, их походы пока ограничивались расстоянием 5-7 километров от берега — дальше льда ещё не было». 

Мой дед был назначен командиром одного из взводов. У каждого взводного было десять бойцов. С наступлением рассвета они выходили на лёд Ладоги, на сани с лошадьми грузилось необходимое снаряжение для измерений толщины льда, вешки для обозначения наиболее безопасного маршрута, питание, дрова для костра, фонари, карты. Оружие при себе было обязательно: не исключались столкновения с фашистами из соединения «Норд» или финскими лыжниками. Лёд ещё не был крепким, проваливались лошади и люди, встречались на озере большие поля открытой воды, которые приходилось обходить. Это занимало много времени, так что участки тонкого льда старались преодолеть ползком. 

События тех дней описаны в романе-эпопее Александра Чаковского «Блокада», в нём упоминается и мой дед: «Не в силах сдержать себя, Соколов вскочил, воскликнул обрадованно: „Кто прошёл первым? Стафеев? Дмитриев?“. Ему не ответили. Соколов с недоумением перевёл взгляд с Гусинского на Юревича. Но и тот молчал. Наконец Юревич сказал: „Сядь, Соколов. Никто ещё не прошёл. Вчера Стафеев одолел только восемь километров. Дальше — опять вода“». 

Как вспоминал однополчанин деда, разведчик И. И. Смирнов, в мороз и ветер на открытом пространстве Ладоги проектировщики трассы со всем снаряжением имели вид полярников: «В маскхалатах, с оружием, обвешанные гранатами, мы имели воинственный вид, но пешни, санки с вешками, верёвки, спасательные круги делали нас похожими на зимовщиков дальнего Севера». 

Известный исследователь истории блокады полковник Валентин Михайлович Ковальчук, лично знавший многих участников событий на Ладоге, на основании полученных от них сведений отметил, что 20 ноября, сразу после открытия Ледовой дороги, сопровождал первую гужевую колонну из Кобоны на западный берег Дмитрий Стафеев: «Погрузив на сани мешки с мукой, конно-транспортный батальон двинулся в обратный путь. Двигаться ночью было значительно сложнее и опаснее. И хотя на этот раз обоз пошёл в сопровождении воентехника второго ранга Д. Н. Стафеева, который был в числе первых разведчиков ледовой обстановки озера и хорошо ориентировался на трассе, люди и лошади снова стали проваливаться под лёд. В некоторых местах мешки с мукой приходилось выгружать на лёд и проводить упряжки порожняком, а затем переносить муку на руках и снова грузить её на сани». 

Об этом же в сборнике воспоминаний ветеранов «Героическая эпопея Дороги жизни» написала и служившая в одном с дедом батальоне Р. М. Смирнова: «20 ноября 1941 г. по льду через озеро пошли конные обозы. Проводником через озеро первого обоза был неутомимый разведчик ледовой обстановки на озере воентехник второго ранга Д. Н. Стафеев, который до этого вместе со своим братом А. Н. Стафеевым произвёл закрепление трассы вешками». Родной младший брат деда Алексей, в 1941 году только окончивший вуз, служил в одном с ним батальоне.

Официальная дата начала работы ледовой трассы — 22 ноября. Трассы, получившей название Зимней Дороги жизни, по которой в Ленинград стали доставлять продукты, а Ленинградскому фронту — вооружение и войска. У города появился шанс выжить! Служившие на Дороге жизни описывали свой восторг при виде построенной по льду озера трассы, освещённой множеством огней. 

В условиях тотальной светомаскировки военного времени, когда Ленинград и прифронтовые области жили в зимней густой темноте, сотни машин с горящими фарами производили на обессиленных, голодных людей сильное и радостное впечатление. Вот так описал эти чувства помощник начальника штаба 64-го Отдельного дорожно-эксплуатационного батальона старший лейтенант Николай Иванович Зубцов: «Красивое зрелище представляла ледовая дорога в ясные морозные ночи, когда при выходе на лёд шофёры снимали с фар маскировку. С берега казалось, что на озере вдруг вырос сказочный, сияющий огнями город».

В 1943 году вышла малоформатная брошюра одного из участников героической эпопеи по спасению Ленинграда, однополчанина деда, лейтенанта И. В. Мордашкина. В ней есть маленький штрих о буднях на Ледовой трассе, где упоминается о работе деда: «У Ж также ставили палатку. И тут изыскатели встретили группу воентехника Стафеева, прокладывающую новый вариант ледяной трассы от В спуска к Ж. Бойцы обменялись приветствиями и разошлись в разные стороны». Это сообщение соответствует высоким отзывам о корректировке трассы Дмитрием Стафеевым, которые сохранил З. И. Кондратьев: «Трасса создавалась не один день. Корректировать магистраль поручили отряду воентехника Дмитрия Стафеева. Имя его назвали товарищи по проектному институту. Стафеев был человек работоспособный, смелый, мыслящий. Ему часто и до этого доверяли сложные задания, и всегда он справлялся с ними. За душевность, отзывчивость и глубокие знания своего дела Дмитрия Стафеева любили все бойцы и командиры батальона. Нелёгкое поручение Стафеев выполнил с исключительной добросовестностью. Несколько суток подряд вместе с группой солдат под свирепым, обжигающим ветром он работал на ледяном поле. Бойцы остукивали лёд, пробивали лунки, выискивали надёжные и удобные для прохода транспорта зоны, обозначали их вешками. Уточнённая Стафеевым трасса жила почти без изменений до конца зимы». Очень тепло о деде — мне кажется, что как о друге — написал в своих воспоминаниях начальник штаба 88-го ОМСБ А. Г. Торгашев: «Пользуясь данными разведки и другими материалами о ледовом режиме озера, дорожники окончательно откорректировали трассу в обход препятствий и слабых мест, выбрали наиболее удобные съезды на лёд с берега, сделали все, чтобы обеспечить нормальную эксплуатацию ледовой дороги. Эту работу возглавляли офицеры батальона. Среди них был и воентехник 2-го ранга Дмитрий Стафеев — человек, прекрасно зарекомендовавший себя ещё в мирное время. В проектном институте, где он работал, его считали одним из наиболее смелых, творчески мыслящих начальников изыскательской партии. В боевых условиях эти качества раскрылись полностью. Откорректированная им трасса почти без изменений просуществовала до весны. Митя Стафеев, к сожалению, не дожил до светлого дня Победы, которой посвятил весь свой нелёгкий труд. Однажды, возвращаясь с трассы, он был смертельно ранен и умер на руках товарищей…»

В похоронке, полученной моей бабушкой Марией Сергеевной Кокориной, значится, что её муж погиб 8 декабря 1941 года и «похоронен Ст. Ладожское озеро, мыс „Осиновец“, в могиле у маяка». 

Как вспоминала бабушка, братские захоронения вдоль Ладоги были перенесены на Ладожский курган. При перезахоронении приглашали родственников — по возможности. Пригласили и её, но она была в то время в Германии и не присутствовала. Долгое время имени моего деда не было на Ладожском мемориале. После предоставления мной необходимых документов, по распоряжению Рахьинской администрации к 9 мая 2022 года на одной из стел кургана было высечено имя Стафеева Дмитрия Никитича. Теперь есть в музее в Коккорево и небольшая экспозиция, ему посвящённая. На сайте« Память народа» можно ознакомиться с документами, касающимися службы деда в 88-й ОМСБ.

Когда дед был мобилизован на фронт, дома остались жена и двое маленьких сыновей — Дмитрий 1937 года рождения и Сергей 1939-го. Семья Дмитрия Никитича была эвакуирована в Ашхабад, вернулась после блокады в Ленинград, в дом на Международном проспекте. Его потомки живут и трудятся в Санкт-Петербурге и Москве.

В годы блокады высокая техническая грамотность командного состава 88-го Отдельного мостостроительного батальона позволяла автодорожному отделу Ленфронта использовать его для решения сложных инженерных задач. Трудовой подвиг 88-го батальона продолжился и после освобождения города от блокады, его бойцы сооружали переправы, понтонные мосты через водные препятствия на пути продвижения Красной армии на запад. Весь 1945 год баталь-он занимался восстановлением мостов и других инженерных сооружений в СССР. В январе 1946 года в Ленинграде 136-й отдельный мостострои-тельный батальон был расформирован. В дальнейшем сотрудники «Союздорпроекта» работали также в Восточной Германии и Польше над проектами восстановления разрушенных во время Второй мировой войны мостов.

Вся жизнь моего деда и его коллег прошла в изыскательских партиях, разъездах и командировках. 

Их инженерный талант был востребован страной. Дед украшал, благоустраивал свою Родину. Иногда я думаю, какой красивой была бы наша страна и как бы она процветала уже с 1940-х годов, если бы не война и если бы не было уничтожено столько красивых, талантливых людей, а вернувшиеся с войны не тратили бы всю жизнь на восстановление построенного ими ранее, а продолжали бы создавать великие проекты, до которых у народа «дошли руки» только к 1960-м годам.

О моём деде Дмитрии Никитиче Стафееве есть сведения в девяти публикациях в печатной прессе. Одна из них написана мной на основании собранной информации из семейного архива, воспоминаний ветеранов, научных исследований. Статья вошла в сборник «Битва за Ленинград: Память настоящая и мнимая», вышедший в 2021 году. В 2022-м ко Дню начала работы Ледовой трассы журналистка Л. Однобокова написала о моём деде в газете «Всеволожские вести» от 25 ноября 2022 года: «Дмитрий Стафеев — неутомимый разведчик». Дед погиб одним из первых в числе мобилизованных инженеров «Союздорпроекта». Казалось бы, и память о нём должна была стереться первой, но его помнили и с теплотой вспоминали коллеги-однополчане и после войны, я слушала эти воспоминания ещё школьницей. А в год 80-летия прорыва блокады самое время почтить память тех, кто положил свою жизнь за спасение ленинградцев.