Обычно в сценарии пишется, что человек делает в кадре: например, звонит телефон, герой подходит к столу, снимает трубку, садится, разговаривает, в этот момент входит Глаша. Значит, на столе должен стоять телефон и вещи, которые характеризуют персонажа. Например, герой — художник. Добавляем в обстановку клей, кисточки, краски, папки с бумагами, лампу, которая означает, что он работает ночью, то есть любит своё дело. Ставим на стол рамку с портретом девушки. Если по сценарию он будет портить эту фотографию, то надо отсканировать её, распечатать, застарить. Для первого кадра снимут оригинал, а рвать и мять актёр будет копию. Такая расстановка деталей называется наполнением кадра.
Бывает, что режиссёр сам переписывает сцены во время съёмок, поэтому реквизитору надо быть готовым ко всему. На всякий случай рамочка должна быть не одна: вдруг режиссёру пришло в голову, что герой получил наследство несколько дней назад и купил себе дорогих рамочек, альбомчиков. На читке обсуждалась рамочка простая, деревянная, оставшаяся от бабушки, а режиссёр внезапно захотел показать, что у героя началась новая жизнь, и из старой рамки фотографию вставляют в новую. Поэтому когда выбираешь в магазине ручку, то покупаешь три на выбор, карандашей — целую связку, альбомов — как минимум четыре, ведь режиссёр может сказать: «О, а давайте Глаша зайдёт с альбомом в руках и будет показывать свои фотографии». Идёт зацепка за характер героя, например, чтобы показать навязчивость героини. С этим мы столкнулись во время работы над сериалом «Семейный альбом» Леонида Прудовского, и хороший реквизитор продумывает такие моменты наперёд.
Мебель для съёмок была передана киностудии из дворцов после революции. По внешнему виду предметов можно определить эпоху. Стулья XVIII и XIX веков отличаются ножками. В XVIII веке люди были гораздо ниже и актрисам иногда приходится подкладывать подушки, чтобы легче было вставать с низких стульев. Иногда приходится брать для интерьера XVIII столетия вещи из века XIX или наоборот. Спинки у них похожи, а операторы ухищряются снимать так, чтобы отличия не попадали в кадр.
Создавать подделки невыгодно — заново вырезать мебель из дерева по стоимости равносильно покупке антиквариата. Поэтому легче отреставрировать имеющееся. Можно делать и бутафорию, но как она будет выглядеть в кадре, зависит в основном от оператора. К тому же сложно перевозить пенопластовую мебель, когда в один день мы снимаем в разных местах. Например сериал «Великая» про Екатерину Вторую мы снимали больше года — бутафорская мебель просто бы не дожила. Тем более актёры присаживаются на неё. Впрочем, правильно воспитанная группа никогда не сядет на мебель вне кадра, потому что это — реквизит. Актёры понимают ценность этих вещей, ведь на них выписывается отдельное гарантийное письмо: если съёмочная группа утратит или сломает, например, стул, то она должна будет возместить утрату предметом того же времени и формата. Иногда съёмки проходят на открытых пространствах и оцепления не хватает, тогда главное — уследить, чтобы мебель не украли.
Для уничтожения в кадре сейчас создаются бутафорские предметы или так называемые заводские «реплики», хотя тридцать лет назад для этого использовались оригиналы, которые можно было спокойно купить в антикварном магазине. Раньше у нас отношение было другое — царь плохой, поэтому всё царское можно не ценить. Но начиная с 1990-х политика изменилась, у людей появился вкус к антиквариату.
Бывает, что нужной вещи в складских помещениях не найти. Тогда берёшь ноги в руки и идёшь по ближайшим антикварным магазинам. Все друг друга знают, не первый год в кино. Или звонишь ассистентам по реквизиту, ассистентам художника или ассистентам режиссёра с других картин. Например, ты знаешь, что кто-то уже искал старинные скальпели, связываешься напрямую с этим человеком и либо берёшь в аренду, либо отдаёшь взамен нужную ему вещь.
Встречаются и действительно уникальные объекты. У нас в цеху стоит медведь, который везде снимается, хоть он и без лапы — мы на него то рубаху оденем, то плечо рушником прикроем. Появился мишка с проекта «Край», который снимался в Карелии. Для фильма требовалось много разного реквизита, в том числе несколько медведей, которых заказывали у чучельников. Этот без лапы у них не получился, и они его выкинули. А один водитель, когда уезжал с площадки, решил подшутить над злыми гаишниками по пути. Посадил медведя на водительское кресло, а сам сел рядом, чтобы рулить. Так он приехал в Петербург. Самое смешное, что этот мишка с помойки до сих пор снимается в кино, а его сородичей уже давно нет: может, к кому-то на дачу уехали… Раньше к этому проще относились — выделяли деньги на проект, и что-то из реквизита оседало у режиссёра или оператора-постановщика. Сейчас в продакшене в основном сериалы, оттуда невозможно забирать вещи на память, потому что они затем снова потребуются на площадке. К тому же каждая сдаётся по спискам, пакуется, консервируется до второго сезона съёмок.
У нас на складе всего две куклы, изображающие детей. Первая — легендарный Страшок: старая гипсовая кукла, которая играет грудничков. Потом появился другой, из силикона, которому это имя лучше подходит: его сделали на заказ для сериала, где он должен был изображать очень больного брошенного ребёнка. Сериал давно сняли, а куклу стали использовать и дальше, поскольку такие вещи довольно дороги в изготовлении. Заворачивают получше, чтобы «болезненности» не было заметно. Зато он по виду и по весу такой, будто бы только что родился. Это удобно для актрисы, потому что она чувствует вес настоящего ребёнка, например, когда бежит с ним на руках. В сидячие сцены берут гипсового — он легче.
Подчас реквизитор, как и костюмер, должен быть хорошим психологом, чтобы уговорить актёра использовать конкретную вещь. Например ты знаешь, что кожаный пересохший ремешок у часов будет тереть запястье, но пытаешься проклеить внутреннюю сторону пластырем на случай, если актёр долго не снимает часы, что-то ещё придумать. А потом идёшь и говоришь: «Мы такие часы нашли — как раз под ваш образ, режиссёру очень понравилось!» — то есть заранее подготавливаешь человека к тому, что он должен надеть их и гордиться.
С маститыми актёрами, как с Шакуровым, проблем не возникает, они не капризные, наоборот, помогают тебе. Ведь реквизитор должен ещё следить за кадром. Например, в сцене актёр ест: кадр начинается — посуда чистая. Ты кладёшь ему вилку, он накалывает ей огурец, откусывает один раз и кладёт его на тарелку. То есть у тебя должен быть исходящий реквизит — огурцы, помидоры, хлеб, зелень, всё, что может быть на столе. И если актёр откусывает огурец в первом дубле, то во втором ты должен положить такой же по размеру и цвету, а они бывают светлее и темнее, как и яблоки — красные и зелёные. Кстати, поэтому в кино чаще всего яблоки именно зелёные, их не надо подбирать. Итак, реквизитор после укуса подскакивает с чистой вилочкой, кладёт новый огурец из баночки, меняет тарелку — их обычно две, чтобы успеть, пока снимают дубль, помыть тарелку и вилку. А актёр должен помнить, как он положил прибор, потому что если кадр идёт дальше, актёр зрительно восстанавливает обстановку и продолжает сниматься.
Вообще, опытные режиссёры и актёры заранее узнают, сколько дублей возможно — в данном случае их количество зависит от количества огурцов. У тебя их, допустим, всего три, и актёр уже настраивается на это количество дублей. Либо приходится посылать машину за новой банкой. Шакуров, например, не будет мучить, он сам после съёмки кадра положит вилку на место и покажет, что она чистая. Киноляпы, кстати, появляются даже не в таких моментах, а на стадии монтажа, когда часть фрагментов, не подошедших по каким-то параметрам, вырезают, и вилка в склеенном варианте внезапно «прыгает» по столу. Бывают киноляпы из-за смены реквизиторов. Например, если это большой проект, то сотрудница могла забеременеть и даже успеть родить. Потом приходит новый человек и не знает, что где было. Хорошо, если в сценарии фиксируются такие моменты, особенно если это сериал. На полном метре обычно так не делают. Могут на досъёмку найти тех же людей или просмотреть повторы, а большой сериал невозможно отсмотреть. Когда же в сценарии делаются пометки по ходу съёмок, ты в любой момент можешь его открыть и собрать необходимый реквизит.
В нашем цеху сейчас работает художник, три реквизитора, один реставратор и делопроизводитель, который всё фиксирует, заносит в компьютер, составляет каталог. Случайных людей нет. Новенькие появляются на пару картин и уходят. Кому действительно интересно — остаются. Обычно это люди, связанные с искусством, филологи, историки. Потому что сами вещи хранят в себе воспоминания, судьбы. Вот вы придёте в следующий раз, и подсвечники будут стоять на той же полке, но с краю — во всём здесь дыхание жизни.
Фотографии Лолиты Крыловой
